Дрейк продолжал говорить:
— Состояние плаща говорит об одном: его надевал убийца.
Марч поднял глаза от бумаги, которую держал в руках:
— Миссис Мейхью в своих показаниях особенно подчеркивает, что при ее втором приходе из комнаты не доносилось ни звука. Это ведь могло означать, что мисс Крей уже ушла. И нет доказательств, что этот плащ был именно на ней, когда его так сильно испачкали. Если, как она говорит, она поцарапала руку, крови могло быть достаточно, чтобы привлечь внимание миссис Мейхью. А также и убийцы. Если ему подвернулся чужой плащ с чужой кровью на нем, он мог воспользоваться этим.
— Вы считаете, что мисс Крей вернулась домой без плаща, хотя на улице было холодно, и что некто надел его, чтобы убить мистера Лесситера? Если так, то как вы объясните, что мы нашли этот плащ на вешалке у нее дома, и он был замыт? Конечно, этому может быть объяснение, я обдумал и эту версию. Если мистер Карр Робертсон пришел в Меллинг-хаус после того, как ушла мисс Крей, он мог надеть плащ — как вы помните, это был его плащ — и совершить убийство. Единственное, что ему оставалось, — это вернуться к себе и постараться отмыть грязь. Нет сомнения, он это проделал. В конце коридора есть небольшая мойка. Под раковиной мы нашли смазанное пятно и пару капель на полу — там темный линолеум и они были не видны. Плащ был весь пропитан кровью, когда его туда несли. Они полагали, что все подчистили, но обычно всегда что-то остается…
Рэндал Марч сидел как громом пораженный. Это была улика, которую не отбросишь покачиванием головы. Она свидетельствовала не против Реты — этот путь для него оставался заблокированным, но возникало серьезное подозрение против Карра Робертсона. Если вчера вечером он действительно опознал в Джеймсе Лесситере соблазнителя своей жены, дело принимало совсем другой оборот.
И к тому же Карр отказался давать показания…
Глава 24
— Можно войти, дорогая?
Миссис Войзи, которая в это время оформляла счета, повернула голову. Она увидела мисс Силвер, одетую для прогулки по деревне. На ней была шляпка, знававшая лучшие времена. Вместо банта со множеством атласных завит ков шляпку декорировал почти неразличимый бант из гладкого сукна. Обычный букет цветов на левой стороне шляпки был заменен на букетик поменьше и постарее: увядший желтофиоль, окруженный резедой, которая по цвету перекликалась с престарелой горжеткой, ценимой мисс Силвер за ее выдающиеся качества. Черное пальто было одно для праздников и буден, как и аккуратные черные туфли на шнурках и черные шерстяные чулки, которые она носила с октября по апрель, а иногда и дольше, если весна была холодной.
Войдя и осторожно прикрыв за собой дверь, мисс Силвер покашляла. С руки у нее свисала большая сумка, на пальцы были натянуты черные нитяные перчатки.
— Сегодня такой промозглый день. Извини, если я помешала тебе, Сесилия, но я получила приглашение на ленч и подумала, что ты не станешь возражать, если я его приму.
Миссис Войзи встретила это сообщение приветливо, но удивилась.
— Приглашение на ленч?
— Да, Сесилия, от мисс Крей.
Миссис Войзи только и смогла произнести: «О-о».
Со времени прихода молочника, принесшего первое известие о смерти Джеймса Лесситера, деревенская служба новостей работала с чрезвычайной активностью. Миссис Крук кинулась в магазин за блинной мукой, которой никогда не пользовалась, и встретила там племянницу миссис Фаллоу, которая, если вы помните, каждый день встречалась с миссис Мейхью. Племянницу уговорили сходить в Меллинг-хаус с предложением по-соседски помочь — если она не встретит миссис Мейхью, то уж обязательно увидит миссис Фаллоу.
— Она не могла поднять головы, бедняжка, — сказала миссис Крук, передавая новости, услышанные в магазине, миссис Войзи и ее гостье. — Вызвали врача, он сказал, что это шок, и велел миссис Фаллоу остаться с ней и не давать ничем заниматься. А после того, что миссис Фаллоу от нее узнала, у нее самой чуть шок не приключился: везде кровь, и пальто мисс Реты все в крови.
Миссис Войзи сказала:
— Что за чушь, Бесси!
Миссис Крук стояла на своем:
— Племяннице это сказала миссис Фаллоу, она пришла прямехонько от миссис Мейхью, а та сама все видела. Говорят, бедный джентльмен все завещал мисс Рете, и завещание лежало у него под рукой, а на нем кровь. Мистер Мейхью это видел, когда обнаружил труп, он сказал, что сразу понял, что кто-то пытался эту бумагу сжечь, потому что она с одного боку обгорела.
— Рета Крей и мухи не обидит, — сказана миссис Войзи.
Миссис Крук была непоколебима.
— Мухе не оставляют завещаний, — изрекла она. — Говорят, тут может быть нечто большее: мистер Карр пулей выскочил из Белого коттеджа в половине девятого. Джим Уоррен торопился к Дорис Гроувер и проходил как раз мимо. Он сказал, что в жизни не видел, чтобы человек был так разъярен, как Карр. Он прошел совсем рядом с ним и говорит, что тот был как раненый, и произносил имя мистера Лесситера, как будто проклинал. Джим слышал, как тот рычал, точно собака, которая что-то рвет зубами. А Дорис говорит, Джим пришел к ней такой странный, что она спросила: «Что случилось?» — и вот что он ей рассказал. Джим с детства был чувствительный. Дорис говорит, ей пришлось дать ему виски из отцовской бутылки, а мистер Гроувер еще и половины не выпил.
В этот момент вмешалась мисс Силвер:
— В какую сторону шел мистер Карр?
Миссис Крук замолчала и мисс Силвер повторила вопрос. Миссис Крук все размышляла, тянула время. Наконец она сказала:
— Раз Джим его встретил, то он шел в другую сторону. Сначала слева идут маленькие коттеджи, где живут Уоррены, мистер Карр должен был идти в ту сторону, потому что Джим еще сказал, что их собака на него залаяла, когда он проходил мимо. Но говорят, наверное, это мистер Лесситер сбежал с женой мистера Карра, и мистер Карр про это узнал и убил его.
Все это пронеслось в голове миссис Войзи, когда она услышала, что мисс Силвер идет на ленч к Рете Крей, и поэтому она только и смогла что произнести: «О-о». Ей было не свойственно говорить так мало, и мисс Силвер ждала, что за этим последует.
На лице миссис Войзи появилось выражение живейшего интереса.
— Мод! Она с тобой консультировалась? Я имею в виду, профессионально? О, как я хочу, чтобы она это сделала!
— Она пригласила меня на ленч, — сказала мисс Силвер.
Миссис Войзи потерла ручки, и в глаза бросились три красивых кольца, которые были ей явно маловаты.
— Ты обязательно должна пойти. Знаешь, это просто судьба, что ты приехала погостить, потому что ничто не заставит меня поверить, что Рета могла такое сделать. Это слишком ужасно, это только доказывает, что слухи — страшная штука. Этот бедняга в гробу перевернется, если узнает, что вся деревня судачит о том, что он сбежал с женой Карра, а Рета убила его из-за денег. Это же немыслимо, правда? Я так считаю, что Джеймс и в глаза не видел эту Марджори. Я сама видела ее раз пять — никогда в жизни не встречала настолько неприятную особу: потрясающе красива и совершенно бессердечна! А Карр был помолвлен с такой милой девушкой! Но тут встретил Марджори, она в него вцепилась, и он свалился, как сбитая кегля, а душечка Элизабет Мур уехала и вступила в ВТС[2], Наверное, командовала противовоздушной батареей или что-нибудь в этом роде. А Марджори сбежала, как я и говорила, но какое это имеет отношение к Джеймсу Лесситеру?
Мисс Силвер кашлянула.
— Дорогая, мне, наверное, пора идти…
Уйти ей удалось только через десять минут.
В Белом коттедже мисс Крей оказалась не одна — у нее была миссис Уэлби, которая почти тотчас же ушла. Мисс Силвер внимательно ее оглядела. От нее не укрылось, что под сдержанным, тщательно наложенным макияжем было смертельно бледное лицо, чего не могла скрыть никакая косметика. Никто из тех, кто видел мисс Силвер, не заподозрил бы в ней знатока всего, что связано с косметикой, как, впрочем, и с другими дамскими штучками, однако она с одного взгляда распознала эту бледность и то, что крем-пудра и румяна, которыми миссис Уэлби воспользовалась, были самого лучшего качества и страшно дорогими и были наложены очень искусно. К тому же для женщины, которая просто поутру забежала к соседке, Катерина Уэлби была одета так хорошо, что на это потребовалось немало усилий. По сравнению с Ретой, на которой были короткая коричневая юбка и старый свитер, Катерина, казалось, тщательно подбирала свой наряд. Нельзя сказать, чтобы что-то из ее одежды было неуместно, но все выглядело каким-то слишком новым. Как будто она участвовала в показе моделей одежды для загородного дома от известного кутюрье. Серый твидовый пиджак и юбка — прекрасного покроя, более светлый пуловер — с вырезом по последней моде, изящные башмачки — на каблуке новейшего фасона. Если на ней не было шляпки, то не потому, что она проявила небрежность, а потому, что так было модно. Каждый локон золотистых волос лежал на своем месте.
