– В конце чего? Думаешь, я убила наших любовников, подарила эту гадость и теперь ломаю комедию? Смысл?
– Чтобы отвести от себя подозрения.
Вера подошла к Сергею и посмотрела в глаза. В этот момент они были равными противниками. Оба уже перестали бояться, наоборот, могли неожиданно напасть, что и сделали, вцепившись друг другу в шею. Со стороны это выглядело комично, взрослые мужчина и женщина как дети выясняют, кто из них сильней. Но ни Вера, ни Сергей не считали ситуацию забавной, пытаясь во что бы то ни стало доказать свое превосходство. Сдались они одновременно, почти в одну секунду опустив руки. Вера облокотилась о стол и, наклонившись вперед, закашлялась. Сергей же, громко и сипло дыша, подошел к зеркалу и посмотрел в свое багровое от напряжения лицо.
– Не думал, что в тебе столько силы, – проговорил он, развязал галстук и расстегнул верхние пуговицы на рубашке.
– Взаимно, – гнусаво ответила Вера. – Не хочу больше с тобой сражаться.
– Разве мы воюем? Ладно, не оправдывайся, я понял, что ты имела в виду.
Вера взяла бутылку с виски, сделала несколько глотков и протянула брату.
– Я боюсь, Сергей, – неожиданно призналась она. – Никогда в жизни не боялась, а сейчас каменею от страха.
– Это старость, – едва заметно усмехнулся Сергей и вернул Вере бутылку. – Выпей еще, мир покажется не таким грозным, – добавил он, направляясь к выходу.
– Ты куда?!
– Какая разница? Убежать нет возможности, так как враг-невидимка знает о нас все. Значит, куда бы я ни отправился, уже завтра меня попросят вернуться. А чтобы я послушался, пришлют в подарок один из твоих пальцев.
– Да пошел ты! – вспыхнула Вера и со злостью сбросила со стола шприцы. – Куда ты направляешься? Пить и трахаться?
– Не суди по себе. И больше не пей. Алкоголь на тебя плохо влияет, ты начинаешь говорить пошлости.
– А ты?
– Я иду к себе. Хочу обдумать в тишине, кому стало известно о том, как ты убила Мерцалова. – Он бросил взгляд на шприцы, лежащие на полу.
– «Мы», – с ядовитой улыбкой поправила его Вера. – Если бы только я имела отношение к смерти Димы, тебя не преследовали бы. Но твое рыло в том же пуху, что и мое, – рассмеялась она и, кривляясь, пошевелила носом.
Глава 9
– Шоколад – самое гениальное изобретение человечества, – выразительно продекламировал Мануэль, поставив перед Полиной небольшую чашку ароматного напитка, украшенного листочком мяты.
– Боже, как пахнет! Что это?
– Шоколад, кофе, сливки, мятный ликер и лед.
– Звучит вкусно. – Полина осторожно пригубила горячий напиток. – Восхитительно!
– Знаменитый мятный кофе маэстро Кар Деми, – подмигнул Мануэль. – Тридцать евро.
– Брось! – возмутилась Полина. – В нормальном кафе можно купить кофе в пять раз дешевле.
– Ты правильно заметила. В нормальном. Но маэстро творит не в кафешке за углом, а в пафосном месте, куда приходят олимпийские боги.
– Стоп. – Полина поставила чашку на стол и смерила друга подозрительным взглядом. – Все знают, твой отец хранит рецептуру в строжайшем секрете.
– В сейфе своего кабинета. Тебе ведь известно, что в этом мире нет такого замка, к которому нельзя подобрать ключ. Поэтому здесь находится самое дорогое, чем владеет мой великий папаша-повар – его сборник. – Он похлопал по листкам бумаги, аккуратно вставленным в прозрачные файлики. – Год назад удалось выкрасть, теперь пользуюсь.
– Вот почему ты не ходишь к нему в ресторан. Зачем платить деньги за то, что можно приготовить самому в десять раз дешевле.
– И вкус будет тем же! Может, выпьем? День был тяжелым, почему бы не отметить его тихое окончание?
– Для некоторых все только начинается.
– Ясно, – без объяснений понял Мануэль, так как слишком хорошо знал своего босса. – У тебя свидание. С кем? Постой, не говори. Я, кажется, догадываюсь, – он, прищурившись, посмотрел на Полину, которая, будто невинная монашка, захлопала ресницами. – С тем русским, с которым ты беседовала утром?
– С чего ты взял, что именно с ним?
– Это же логично, мадам. – Мануэль поднялся, подошел к шкафчику в кухне, взял с полки бутылку виски и два стакана. – Весь день ты провела в офисе, виделась только со мной. Еще беседовала с Орландо, экономистом. Потом говорила по телефону с мадам Бертен, далее с владельцем ювелирного магазина и организатором свадеб… кстати, кто женится?
– Мсье Руан выдает свою вторую дочь во второй раз замуж, – неохотно ответила Полина, неприятно пораженная тем, что ее можно прочесть как открытую книгу.
Мануэль рассмеялся и разлил виски по стаканам.
– Итак, – продолжил он, – если ты не встречаешься вечером с занудливым очкариком Орландо, остальных я также не беру в расчет, потому что они явно не соответствуют твоему уровню, слишком уж старые и неинтересные, то остается один вариант. У тебя свидание русским?
– Да, с ним, – подтвердила Полина. – В восемь.
– Уже восемь! – Мануэль посмотрел на часы. – И мне кажется, этот франт не тот персонаж, которого можно мариновать ожиданием.
– Тем не менее пусть подождет, – упрямо заявила Полина, сделав глоток виски.
– А Люк?
– В Марселе.
– Тебе еще не надоело обманывать его?
– А где твоя подруга? Ты же обещал ей, что не станешь приводить женщин к себе домой. Или ты не видишь во мне женщину?
– Хорошая тактика. – Мануэль подошел к музыкальной системе и включил звук. – Я тоже нападаю, когда разговор переходит на неприятные для меня темы. Будь осторожна с этим русским, – посоветовал он и, заметив в глазах Полины злость и обиду, усмехнулся. – Не увлекайся им.
– С чего ты взял, что я хочу увлечься? – Полина почувствовала, как звуки музыки успокаивают ее, и расслабленно прикрыла глаза. – И что означает «увлечься»? Влюбиться? Но мне не нужна любовь, мне нужно лишь развлечение!
– Все, что тебе нужно, – это развод, – спокойно возразил ей Мануэль. – Не удовольствия, которых у тебя достаточно, и не очередной любовник, а свобода.
– Не знала, что развод – синоним свободы.
– В твоем случае, да. – Мануэль подошел к Полине и заботливо погладил ее по плечам. – Я не судья, дорогая, и не пророк. Но, как никогда, мне хочется предостеречь тебя. Уж слишком долго ты играешь не по правилам…
– Ты сам изменяешь своим женщинам, – прикусила губу Полина, чувствуя, что вот-вот расплачется, потому что слова Мануэля больно ранили ее.
– Я свободен и не принадлежу ни одной из них. Но ты давала слово быть верной, и если не сдержала его, то хотя бы имей смелость признаться в этом и идти дальше. Но уже без Люка.
– Кто ты такой, чтобы указывать мне, как поступать? – вспылила Полина, резко поднялась и прошлась по светлой гостиной.
– Друг. Иначе тебя не было бы здесь. – Мануэль обвел руками комнату. – Как, кстати, тебе моя берлога? Ты же не была здесь после ремонта?
– Не была, – подтвердила Полина и осмотрелась. – Красиво и очень заметно, что хозяин поклонник какао-бобов, – улыбнулась она, указав на шоколадные цвета в интерьере.
Квартира была разделена на две зоны – гостевую и личную. В ту часть, где находились приватные апартаменты, проход закрывался матовой панелью, вызывающей желание прислониться носом к стеклу и подсмотреть, что находится по ту сторону. Стены цвета топленого молока и пол, густой и темный, будто ступаешь по тягучему шоколаду, гармонично сочетались между собой. Большие окна наполняли пространство холодным светом, который смягчали воздушные шторы и цветная подсветка. Барная стойка, слишком большая для комнаты, но благодаря необычной желтой лампе над ней прекрасно вписывающаяся в пространство. Шоколадного цвета декоративные полки, округлые стены, визуально меняющие объем квартиры, делающие ее очень просторной, огромные фотографии на стенах – все выглядело изысканно просто, лаконично и очень спокойно. Не таким представлялось жилье лысого татуированного байкера, имеющего за спиной два срока, трех детей и толпу любовниц. Слишком мягко, тепло и естественно.
– Не похоже на тебя. Но я, наверное, не первая, кто говорит об этом.
– Первая. Ты вообще единственная женщина, которая вхожа в мой дом. Не считая дочерей и матери.
– А как же Рози и другие? Где ты встречаешься с ними, если не здесь?
– С тех пор как родители переселились на баржу, я использую их старую квартиру для личных целей.
– Твои родители настолько состоятельны, что могут позволить себе жить на реке?
