6 августа 1851
Петербург
* * *
(Из Гёте)
Kennst du das Land?..[28]
Ты знаешь край, где мирт и лавр растет,Глубок и чист лазурный неба свод,Цветет лимон и апельсин златойКак жар горит под зеленью густой?..Ты был ли там? Туда, туда с тобойХотела б я укрыться, милый мой.
Ты знаешь высь с стезей по крутизнам?Лошак бредет в тумане по снегам,В ущельях гор отродье змей живет,Гремит обвал и водопад ревет…Ты был ли там? Туда, туда с тобойЛежит наш путь – уйдем, властитель мой.
Ты знаешь дом на мраморных столпах?Сияет зал и купол весь в лучах;Глядят кумиры, молча и грустя:«Что, что с тобою, бедное дитя?..»Ты был ли там? Туда, туда с тобойУйдем скорей, уйдем, родитель мой.
<Не позднее октября 1851>
* * *
День вечереет, ночь близка,Длинней с горы ложится тень,На небе гаснут облака…Уж поздно. Вечереет день.
Но мне не страшен мрак ночной,Не жаль скудеющего дня, —Лишь ты, волшебный призрак мой,Лишь ты не покидай меня!..
Крылом своим меня одень,Волненья сердца утиши,И благодатна будет теньДля очарованной души.
Кто ты? Откуда? Как решить,Небесный ты или земной?Воздушный житель, может быть, —Но с страстной женскою душой!
1 ноября 1851
* * *
Как весел грохот летних бурь,Когда, взметая прах летучий,Гроза, нахлынувшая тучей,Смутит небесную лазурьИ опрометчиво-безумноВдруг на дубраву набежит,И вся дубрава задрожитШироколиственно и шумно!..
Как под незримою пятой,Лесные гнутся исполины;Тревожно ропщут их вершины,Как совещаясь меж собой, —И сквозь внезапную тревогуНемолчно слышен птичий свист,И кой-где первый желтый лист,Крутясь, слетает на дорогу…
1851
* * *
Недаром милосердым БогомПугливой птичка создана —Спасенья верного залогомЕй робость чуткая дана.
И нет для бедной пташки прокуВ свойстве с людьми, с семьей людской…Чем ближе к ним, тем ближе к Року —Несдобровать под их рукой…
Вот птичку девушка вскормилаОт первых перышек, с гнезда,Взлелеяла ее, взрастилаИ не жалела, не щадилаДля ней ни ласки, ни труда.
Но как, с любовию тревожной,Ты, дева, ни пеклась о ней,Наступит день, день непреложный —Питомец твой неосторожныйПогибнет от руки твоей…
1851
* * *
(Из Шиллера)
Es lächelt der See…[29]
С озера веет прохлада и нега, —Отрок заснул, убаюкан у брега.Блаженные звукиОн слышит во сне;То ангелов ликиПоют в вышине.
И вот он очнулся от райского сна, —Его, обнимая, ласкает волна,И слышит он голос,Как ропот струи:«Приди, мой красавец,В объятья мои!»
<1851>
Предопределение
Любовь, любовь – гласит преданье —Союз души с душой родной —Их съединенье, сочетанье,И роковое их слиянье,И… поединок роковой…
И чем одно из них нежнееВ борьбе неравной двух сердец,Тем неизбежней и вернее,Любя, страдая, грустно млея,Оно изноет наконец…
Начало 1850-х
* * *
Я очи знал, – о, эти очи!Как я любил их, – знает Бог!От их волшебной, страстной ночиЯ душу оторвать не мог.
В непостижимом этом взоре,Жизнь обнажающем до дна,Такое слышалося горе,Такая страсти глубина!
Дышал он грустный, углубленныйВ тени ресниц ее густой,Как наслажденье, утомленныйИ, как страданье, роковой.
И в эти чудные мгновеньяНи разу мне не довелосьС ним повстречаться без волненьяИ любоваться им без слез.
<1852>
* * *
Не говори: меня он, как и прежде, любит,Мной, как и прежде, дорожит…О нет! Он жизнь мою бесчеловечно губит,Хоть, вижу, нож в руке его дрожит…
То в гневе, то в слезах, тоскуя, негодуя,Увлечена, в душе уязвлена,Я стражду, не живу… им, им одним живу я —Но эта жизнь!.. О, как горька она!
Он мерит воздух мне так бережно и скудно…Не мерят так и лютому врагу…Ох, я дышу еще болезненно и трудно,Могу дышать, но жить уж не могу.
1852
* * *
Чему молилась ты с любовью,Что, как святыню, берегла,Судьба людскому суесловьюНа поруганье предала.
Толпа вошла, толпа вломиласьВ святилище души твоей,И ты невольно постыдиласьИ тайн и жертв, доступных ей.
Ах, если бы живые крыльяДуши, парящей над толпой,Ее спасали от насильяБессмертной пошлости людской!
1852
* * *
Mobile comme l’ondе[30].
Ты, волна моя морская,Своенравная волна,Как, покоясь иль играя,Чудной жизни ты полна!
Ты на солнце ли смеешься,Отражая неба свод,Иль мятешься ты и бьешьсяВ одичалой бездне вод, —
Сладок мне твой тихий шепот,Полный ласки и любви;Внятен мне и буйный ропот,Стоны вещие твои.
Будь же ты в стихии бурнойТо угрюма, то светла,Но в ночи твоей лазурнойСбереги, что ты взяла.
Не кольцо, как дар заветный,В зыбь твою я опустил,И не камень самоцветныйЯ в тебе похоронил.
Нет – в минуту роковую,Тайной прелестью влеком,Душу, душу я живуюСхоронил на дне твоем.
Апрель 1852
Памяти В. А. Жуковского
1
Я видел вечер твой. Он был прекрасен!В последний раз прощаяся с тобой,Я любовался им: и тих, и ясен,И весь насквозь проникнут теплотой…О, как они и грели и сияли —Твои, поэт, прощальные лучи…А между тем заметно выступалиУж звезды первые в его ночи…
2
В нем не было ни лжи, ни раздвоенья —Он все в себе мирил и совмещал.С каким радушием благоволеньяОн были мне Омировы читал…Цветущие и радужные былиМладенческих первоначальных лет…А звезды между тем на них сводилиТаинственный и сумрачный свой свет…
3
Поистине, как голубь, чист и целОн духом был; хоть мудрости змиинойНе презирал, понять ее умел,Но веял в нем дух чисто голубиный.И этою духовной чистотоюОн возмужал, окреп и просветлел.Душа его возвысилась до строю:Он стройно жил, он стройно пел…
4
И этот-то души высокий строй,Создавший жизнь его, проникший лиру,Как лучший плод, как лучший подвиг свой,Он завещал взволнованному миру…Поймет ли мир, оценит ли его?Достойны ль мы священного залога?Иль не про нас сказало божество:«Лишь сердцем чистые, те узрят Бога!»
Июнь (после 24-го) 1852
По дороге из Орла в Москву
* * *
Сияет солнце, воды блещут,На всем улыбка, жизнь во всем.Деревья радостно трепещут,Купаясь в небе голубом.
Поют деревья, блещут воды,Любовью воздух растворен,И мир, цветущий мир природы,Избытком жизни упоен.
Но и в избытке упоенья[31]Нет упоения сильнейОдной улыбки умиленьяИзмученной души твоей…
28 июля 1852
Петербург
* * *
Чародейкою ЗимоюОколдован, лес стоит —И под снежной бахромою,Неподвижною, немою,Чудной жизнью он блестит.
И стоит он, околдован, —Не мертвец и не живой —Сном волшебным очарован,Весь опутан, весь окованЛегкой цепью пуховой…
Солнце зимнее ли мещетНа него свой луч косой —В нем ничто не затрепещет,Он весь вспыхнет и заблещетОслепительной красой.
31 декабря 1852
Овстуг
Последняя любовь[32]
О, как на склоне наших летНежней мы любим и суеверней…Сияй, сияй, прощальный светЛюбви последней, зари вечерней!
Полнеба обхватила тень,Лишь там, на западе, бродит сиянье, —Помедли, помедли, вечерний день,Продлись, продлись, очарованье.
Пускай скудеет в жилах кровь,Но в сердце не скудеет нежность…О ты, последняя любовь!Ты и блаженство и безнадежность.
Не ранее второй половины 1852 (?) – не позднее 1854
Неман
Ты ль это, Неман величавый?Твоя ль струя передо мной?Ты, столько лет, с такою славой,России верный часовой?..Один лишь раз, по воле бога,Ты супостата к ней впустил —И целость русского порогаТы тем навеки утвердил…
Ты помнишь ли былое, Неман?Тот день годины роковой,Когда стоял он над тобой,Он сам – могучий южный демон,И ты, как ныне, протекал,Шумя под вражьими мостами,И он струю твою ласкалСвоими чудными очами?..
Победно шли его полки,Знамена весело шумели,На солнце искрились штыки,Мосты под пушками гремели —И с высоты, как некий бог,Казалось, он парил над нимиИ двигал всем и все стерегОчами чудными своими…
Лишь одного он не видал…Не видел он, воитель дивный,Что там, на стороне противной,Стоял Другой – стоял и ждал…И мимо проходила рать —Все грозно-боевые лица,И неизбежная ДесницаКлала на них свою печать…
И так победно шли полки,Знамена гордо развевались,Струились молнией штыки,И барабаны заливались…Несметно было их число —И в этом бесконечном строеЕдва ль десятое челоКлеймо минуло роковое…
5 – 7 сентября 1853
