До моего отъезда совершенно случайно в ресторане гостиницы «Интурист» на первом этаже я познакомился с приятным молодым человеком. Он оказался водителем «скорой помощи». Мы разговорились, и скоро заключили договор: когда мне понадобится встретиться с девушкой для интимных встреч, он будет возить меня за двадцать рублей ночью по городу.
В первый приезд я, правда, не успел воспользоваться его услугами, но еще не вечер, как говорится… Сирену, кстати, он по моей просьбе никогда не включал.
По возвращении в Париж, я написал доклад и встретился с Жаком Боррелем. Он решил, что по вопросу строительства «под ключ» гостиниц мы заключим договор с фирмой SEFRI. Она тогда будет ответственная за строительство, а мы за инжиниринг. По вопросу проведения семинара и проведения переговоров с русскими Жак Боррель составил план: не теряя времени, в июне мы поедем в Москву маленькой делегацией. Меня будут сопровождать два главных директора и представитель SEFRI.
Наметилась напряженная, но очень интересная работа: разработка договора с фирмой SEFRI, где главную роль исполнял сам Жак Боррель, а также подготовка к семинару. Я должен выступать на русском языке, но, по указанию директоров, мне нужно было подготовить мою речь в письменном виде на русском языке и перевести уже для них на французский. Договорились, что я буду рассказывать, как принимаются решения у фирмы Боррель и как финансировать и развивать новую гостиницу.
Прошло две недели, я был очень занят, дел много. Получил, представьте себе, уважаемый читатель, телеграмму прямо на работу. От кого бы вы думали? От DST — это французская контрразведка.
Меня срочно вызвали на встречу. Я бросил дела и отправился по назначенному адресу. Меня встретил швейцар, ввел в маленький зал, где я просидел три-четыре часа в ожидании. Я был страшно недоволен, но это было только начало. Наконец меня приняли два «мужика» и внезапно обвинили меня в шпионской деятельности в пользу СССР. При этом говорили мне, что я никакой не русский беженец, поскольку меня приняли в СССР и даже попросили принести им мою записную книжку со всеми моими адресами и телефонами. Я вежливо им ответил, что все это полный бред, что я никакой не шпион, и что я вообще не готов терять больше времени на все это, и никакую записную книжку они не получат. Встреча закончилась в очень напряженной обстановке.
О моей поездке в СССР они знали по желтой карточке, которую в то время нужно было заполнить в аэропорту и передать пограничникам на паспортном контроле. Это мне стало ясно.
Единственное, чего я не знал, так это то, что мой запрос о французском гражданстве из-за этой встречи затянется на пять лет. Эти «мужики», как мне удалось позже узнать, написали, что я не достоин гражданства, потому что они сомневаются в моей лояльности в отношении Франции.
У меня в то время уже была квартира в Париже. С этой покупкой связана одна интересная история. Я узнал от маклера, что квартира, которая мне понравилась на втором этаже, 29 Avenue de la Bourdonnais, снята с продажи господином Гиро по каким-то соображениям. Услышав эту фамилию, я попросил телефон этого Гиро, чтобы проверить, не является ли он случайно моим другом по Марокко — Марселем? Так и вышло. Марсель, конечно, продал мне эту квартиру, и я был очень рад покупке, а еще больше тем, что встретил давнего друга, которого потерял из виду. Мы с Марселем снова стали дружить.
Квартиру эту я сдавал, а сам жил в Рамбуйе. Ездил в Париж не на моей машине, а на поезде. Это было очень удобно. Я не терял время в пробках, добирался за полчаса, а в это время мог еще или работать, или читать прессу. Вокзал в Париже находится в пятидесяти метрах от башни Монпарнас.
Я работал с энтузиазмом, часто летал заграницу, посещал новые страны, впервые полетел в Черную Африку, в Либерию. Но сначала мне нужно было съездить еще раз в Москву.
Вторая поездка прошла не менее удачно, чем первая. Нас принял главный человек Моссовета, он исполнял функции мэра, но без этого титула. Он подтвердил необходимость закупок для гостиниц, вывел меня по моей просьбе на главу общепита города и на объединение, которое закупало кухонное и прачечное оборудование. Семинар всем понравился так, что нас попросили его повторить на следующий день. Состоялись переговоры у фирмы SEFRI с Оргкомитетом и с Главмосстроем, на которых я присутствовал в качестве представителя SEORIM, отдела инжиниринга фирмы Жак Боррель.
Автор Пьер Изместиефф.
Моя мама в 18 лет.
Моя мама.
Мама в 1950 г.
Касабланка 1950. Семья Изместиефф. Мама сзади справа.
Лагерь в Фижбек.
Лагерь в Фижбек.
Мама и я в лагере Фижбек. Мне 3 года.
Мама в Лагере. Держит на руках Алёну. Рядом сидит Катя.
Мои сестры — Катя, Алена, Таня и я. 1955 год.
Я в лагере в Фижбек.
1956 г. Лицей Mangin в Марракеше. 5 класс.
Мой друг Даниель Израель со своей мамой. Марракеш.
Мои 3 сестры и я. Мне 11 лет, сёстрам 9, 8, и 6
Моя сестричка Алена и я. Мне 9 лет, ей 6. Касабланка.
Русскую молодежь из Марокко провожают в поездку в лагерь в Laffrey
Выписка из тетради отметок. Второй класс. Меня выгоняют из школы. Марракеш 1958.
Пьер Изместиефф. Марракеш. Второй класс. Мне 15 лет.
Мне 18 лет.
Я, когда ухаживал за Мари Терез.
Мари Терез и я расписываемся. Ей 20 лет, мне 21.
Мари Терез. Время, когда я за ней
