Он попытался быстро встать, но свалился обратно, обхватив голову обеими руками. Острая боль пригвоздила мужчину к полу. Лицо покрылось испариной, тело бросило в жар.
– Папа! – раздался нежный голос, и маленькие ручки коснулись руки Виктора.
Боль вмиг улетучилась, Виктор приподнялся на локтях, рядом с ним сидела его Аня. Лицо ребёнка было перепачкано сажей, волосы взъерошены, верхняя губа распухла, а нижняя потрескалась. Глаза девочки блестели, и в них Виктор увидел своё отражение, своё бледное лицо, искажённое отчаянием и страхом.
– Папа! Где мама? Где Настя? – голос ребёнка дрожал, глаза наполнились слезами. Я… – голос сорвался, и девочка бросилась к отцу.
Виктор едва успел сесть, чтобы вновь не свалиться, и крепко обхватил дрожащее тельце.
– Всё хорошо, маленькая! – проговорил он, едва сдерживая слёзы и проглатывая подкативший к горлу ком.
– Приём! – раздалось сзади. – Все, кто слышит! Приём! Отряд спасения продвигается по курсу полсотни четыре. Приём! – шипение рации. – Все, кто слышит! Мы…
– Приём! Вас слышим! Обозначьте себя? Кто вы? И сколько среди вас живых? Ваши позывные? – раздался в ответ чей-то взволнованный голос, больше напоминающий крик.
– Господи, хоть кто-то! Я – «Восход»! Мы сейчас в Бресте! Потери в личном составе тридцать два человека. Эвакуируем сорок шесть живых.
– «Восход»! Я «Контур-7» – третье подразделение группы войск «Зачистка»! Россия! – треск рации. – Мы сейчас на территории Витебска. Точно не могу сказать, где. Поступил прямой приказ покинуть Витебск, Гомель, Могилёв. Мы эвакуируем последних живых, примерно две тыся… – шипение. – Ваша зона… мёртвая.
Виктор, не выпуская плачущего ребёнка, немного повернулся и посмотрел через правое плечо. Туда, где было место для военного. Оно оказалось свободно, и мужчина аккуратно пересел, усадив дочку на колени.
– Приём! «Контур-7»! Повторите.
Треск…
Виктор слышал всё отчётливо через окно, которое располагалось чуть выше головы. И ощущение безысходности всё сильнее и сильнее охватывало его.
– Приём! «Восход», данная зона будет зачищаться ядерными боеголовками. Вариантов нет! Вы… не успеете, – шипение. – …единственные выжившие в Беларуси. Связь со всеми подразделениями потеряна. Мне жаль вас… – шипение и треск. – Помощи не будет. Выбирайтесь сами! Приём!
– «Контур-7»! Мать вашу! – закричал солдат, сидящий справа от водителя. – Чёрт бы вас побрал! Нас послали в эту мясорубку, а теперь бросают?
– «Восход»! – раздались прерывистые крики на фоне непрекращающейся стрельбы. – Вакцина не работает! Повторяю ещё раз! Вы заражены и, скорее всего, умрёте через пару часов, а вместе с вами и весь ваш состав. К тому же… – послышались более громкие выстрелы, и голос оборвался, рация вновь затрещала.
– Повторите!.. «Контур»… Что нам делать? – стало слышно, как солдат заплакал и опустил рацию. – Что будет с нами? – уже гораздо тише проговорил военный.
– Хватит выть! – закричал водитель. – Мы ещё живы, а значит, можем двигаться.
Вдруг голова водителя судорожно дёрнулась. Его каска слетела, а руки круто вывернули руль влево. Тело забилось в конвульсиях, изо рта пошла пена.
– Сергей! – испуганно заорал солдат, только что говоривший по рации. – Что с тобой? Твою мать!
Бронетранспортёр, ехавший третьим в колоне из пяти уцелевших машин, неожиданно свернув влево, налетел на брошенный автомобиль и начал крениться на бок.
– Приём! «Восход»! – вновь завопила рация. – До наступления ночи четыре часа! Вы трупы! – рация замолкла, но не затрещала. – Мне жаль вас, парни! Вокруг вас бездна, вы обречены! Приём! – послышался треск. – Это…
Никто уже не слышал голоса военного. Броневик перевернулся и завалился на левый бок. Люди полетели друг на друга, крича и пытаясь ухватиться хоть за какие-то опоры.
Виктора сорвало с места, и он полетел прямо на стену.
Маленькая Аня закричала, стараясь крепче обхватить отца.
«Никто у меня больше не заберёт ЕЁ! Даже Смерть!» – успел подумать Виктор, разворачиваясь спиной к стене, и тут же от сильного удара у него перехватило дыхание. Упав лицом вверх, он наблюдал, как на него, словно в замедленной киносъёмке, летят два ящика с верхних полок.
Он резко перевернулся, закрывая собой ребёнка, и вновь ощутил мощнейший толчок в спину. На этот раз ему показалось, что позвоночник треснет, такой силы был удар, но мужчина не издал ни звука.
БТР замер. Люди медленно выбирались из-под завалов тел и коробок. Повсюду слышался плач и мольбы о помощи. Виктор поднялся и сразу взял на руки дочь.
– Как ты? – спросил он ровным голосом. – Я с тобой, всё в порядке!
Ребёнок плакал и ничего не отвечал.
Открылись двойные двери, и свет ворвался внутрь. А вместе с ним проникли и звуки пулемётных и автоматных очередей, крики солдат и рёв десятков чудовищ, атакующих со всех сторон.
– Давайте быстрее! – закричали солдаты. – Выходим, выходим!
Виктор сильнее прижал к себе плачущую девочку и перешагнул через лежащее тело женщины. Её голова была вывернута практически на спину, посиневший язык вывалился изо рта, в широко открытых глазах застыл ужас.
«Интересно, кому повезло больше?» – подумал он.
Виктор осторожно переступил завал из ящиков и направился к выходу…
4
Солдаты оперативно направляли выбегающих людей в другие бронетранспортёры. Из восьми машин осталось всего четыре, и теперь все были переполнены людьми. Три броневика и два хаммера уничтожил танк, ещё один перевернулся.
У самого выхода из транспорта валялись автоматы и десятки магазинов, упавших со стеллажей. Виктор с ребёнком на руках наклонился и вложил несколько магазинов в карман куртки и поднял лежащий автомат.
Один из солдат, придерживающий дверь, заметил это:
– Вы умеете с ним обращаться?
Виктор ничего не ответил и лишь кивнул. Он вышел наружу, и яркий свет заставил его прищуриться, но сквозь белую завесу смог рассмотреть несколько разбросанных авто и с десяток солдат, расположившихся полукругом.
– Нам нужны стрелки! – сказал тот же военный, отпустив дверь, которая, громыхнув, захлопнулась. – Каждый ствол дорог. Отправьте дочь в первую машину, а сами забирайтесь на крышу.
– Я никуда её не отпущу! – злобно выкрикнул Виктор. – Я уже доверил вам семью, и где теперь моя жена и младшая дочь? Я спрашиваю, где они? – сердце бешено колотилось, а щеки горели огнём. Он не мог остановиться, поток обиды и ненависти требовал выхода наружу и выплеснулся бы на солдата, который просто оказался ближе других, но тут кто-то сзади схватил Виктора и резким движением повернул к себе.
Сила была такой, что мужчина едва удержался на ногах. Ремень автомата слетел с плеча, и ствол больно ударил по правому бедру.
– Послушай меня, защитник хренов! – заорал солдат, перепачканное лицо которого блестело от пота, а глаза сверкали, как два лазерных прицела. – Если бы не мы, то и ты и твоя уцелевшая дочь давно гуляли бы по Эдему, держась за руки, и нюхали сраные фиалки. Ты считаешь, что мы сюда развлекаться приехали, да? Вирус уничтожил всё человечество, и не факт, что ты или она доживёте до следующего утра, а вместе с вами и все, кого ты сейчас видишь!
Солдат разжал руки, отпуская мужчину, но не сводя с него испепеляющего взгляда.
– Так что усади девчонку в «эвакуатор», а сам, на хрен, залезай наверх! Ты понял?
Виктор хотел было возразить что-то в ответ, но усилием воли заставил себя промолчать. Военный был прав. Если солдаты не смогут защитить колонну, то все погибнут, и если бы не они… лучше об этом не думать.
– Я спрашиваю, ты понял? – и солдат почти вплотную приблизился к Виктору.
– Да, да, я понял, – уже без всякой агрессии в голосе ответил мужчина, крепче прижимая к себе дочь, которая от крика задрожала ещё сильнее.
– Хорошо! – кивнул солдат, тоже перестав кричать. – Теперь по местам.
Виктор с дочкой и несколькими солдатами обежали перевёрнутую махину и приблизились к головному транспорту. Это был самый крупногабаритный эвакуационный бронетранспортёр, снабжённый бульдозерным отвалом для расчистки дороги.
Выстрелы снайперских винтовок и пулемётный огонь не прекращались ни на минуту, но теперь они казались просто обычными хлопками, безобидными и не опасными.
5
Виктор с ребёнком на руках вскочил внутрь, подгоняемый солдатами. Он сразу заметил молодую девушку, которая молча смотрела на мальчишку напротив таким отсутствующим взглядом, как будто ничего перед собой не видела.
Он пробирался между сидящими людьми, кто-то из них плакал, кричал, кто-то бормотал что-то себе под нос, некоторые, соединив ладони у рта, сквозь слёзы просили помощи у Бога. В основном это были женщины и дети, молодых мужчин он не увидел ни одного. Всего внутри находилось человек тридцать.
Виктор обошёл центральную лестницу, на которой сейчас стоял пулемётчик, наполовину высунувшийся наружу, и по его движениям было понятно, что идёт ожесточённый бой. Внизу, у лестницы валялось множество пустых звеньев от пулемётных лент, рядом стояли и полные коробки с патронами. И, как показалось Виктору, полных оставалось всего две.
