чтобы пробка исчезла. Сначала я наполнил кубок Эйны, затем свой – почти до краев.
– Кто тебя послал?
Я знал ответ еще до того, как Эйна открыла рот. Она сморщила нос и сменила позу, перестав притворяться и полностью переменившись. Ее плечи расправились, а глаза сузились, придавая ей ястребиный вид.
– Мать не успокоится, пока кто-то из ее детей не займет трон, чего бы это ни стоило.
– Разве может быть цена выше той, которую заплатил бедный Гвидион? – ахнул Баэл, отчаянно пытаясь сохранить серьезное выражение лица.
Я бросил на него укоризненный взгляд.
– Ты закончил?
– Нет. – Он хихикнул. – Могу я провести эту проклятую свадьбу?
Баэл снова засмеялся. Я нахмурился и сделал большой глоток вина.
Браки между двоюродными братьями и сестрами не были чем-то необычным, особенно среди знати – по крайней мере, именно об этом талдычила тетя Рэйвин почти каждый год, и теперь она снова взялась за старое. Я все еще не поддавался на ее уговоры.
– Что ж, мне все равно не видать трона, – категорично сказала Эйна, отпивая вина.
Я покосился на нее.
– Да?
Она нахмурилась, не убирая кубок.
– Да. Ты, конечно, красавчик, Сай, но я бы лучше трахнула скорпиона.
Я искренне рассмеялся.
– Хочешь, найду для тебя одного? Посмотрим, готова ли ты сдержать свое слово.
Она равнодушно подняла бровь.
– Отлично. Давай.
Мы оба посмотрели на Баэла, и он выпучил на нас глаза в ответ.
– Что?
– Раз Эйна не хочет занять трон, то разве ты не единственная надежда для Рэйвин стать королевой-матерью? – спросил я.
Баэл махнул рукой в воздухе, отказываясь это комментировать.
– А как же Гвидион?
– Кстати, где он? – спросил я.
– Без понятия, – отозвался Баэл. – Есть места, которые я не вижу, знаешь ли.
Я проглотил ответ, когда на его лице мелькнуло странное выражение. Будто он вспомнил, что должен где-то быть. Я прищурился, и меня охватило плохое предчувствие.
– Ладненько. – Баэл отошел от книжного шкафа и хлопнул в ладоши. – Пойдем вниз? Или вы двое, так сказать, задержитесь?
Я махнул рукой, и книга слетела с полки, ударив его по затылку. Он даже не уклонился, и это снова заставило меня задуматься.
– Я не пойду. Вы двое вольны делать что хотите. – Я отвернулся, намекая, что им пора.
С полминуты они молчали, переглядываясь.
– Сай, если сейчас все плохо, представь, насколько хуже станет, если ты не пойдешь…
– Я знаю, – оборвал я его.
– Тогда почему?
Я наклонился и выдвинул ящик тумбочки, извлекая кусок потертого пергамента.
Это письмо преследовало меня. Диктовало каждое решение с тех пор, как бабушка Силия оставила его мне и вошла в Исток.
Я протянул его Эйне и заглянул Баэлу в глаза.
– Давайте, – сказал я кузенам. – Прочитайте его.
Они погрузились в чтение, а мои мысли вернулись к слюа, заточенной под замком. Даже не присутствуя в моей жизни лично, она стала бельмом на глазу. Она была символом как восстания, так и всех тех, кто ненавидит нас, но не хочет из-за этого начинать войну.
За последний год силы Дуллахана утроились, в основном благодаря человеческой королеве. Она в одночасье стала легендой, а ее реальная история, кажется, переплетенная с историей ее сестры, стала лучшей основой для песен бардов.
– Что ж, – через минуту сказал Баэл. – Обожаю эти предсмертные признания.
Эйна уронила письмо, и я смотрел, как оно упало на кровать, будто осенний лист. Она повернулась к брату.
– Полагаю, у тебя есть план?
Раньше она бы спросила меня, но не сейчас. Раньше я бы разозлился, но последний год оказался слишком невыносимым. Я не мог винить ее за это.
Баэл посмотрел на меня поверх ее головы. Я еле заметно кивнул в знак согласия, и он ответил:
– Конечно, он у меня есть. – Кузен похлопал меня по плечу.
Кажется, это успокоило Эйну, а вот меня лишь сильнее встревожило. Предоставить Баэлу свободу действий еще хуже, чем разбираться с этим самому… все может пойти наперекосяк столь многими способами.
Баэл постучал длинными пальцами по рукояти ножа, висевшего у него на поясе.
– Как там эту девчонку зовут? Верховная королева слюа, маленькое чудовище из Иноземья… Смертная королева. – Губы Баэла скривились, пока имена эхом разносились по комнате. – Вы должны признать, что в этом есть определенная поэтичность.
Грудь сжалась, а кровь похолодела.
– Нет! – рявкнул я, и кузены подпрыгнули из-за моей реакции. – Не давай ей никаких имен. Что бы ни случилось, это злобное существо никогда не станет одной из нас.
Глава 21. Лонни
Во тьме
– Эй! Девчонка! Вставай!
– М-м… – Я попыталась ответить, но изо рта вырвался только сдавленный стон.
– Ты меня слышишь? – спросил голос за дверью. – Вставай.
– Не могу, – ответила я, губы горели, как в огне.
– Принц хочет видеть тебя.
Жаль, что я разучилась смеяться. Принц хочет видеть меня. Подобное никогда не приводило ни к чему хорошему. С чего что-то изменится сейчас?
За последние одиннадцать месяцев у меня было много времени пофантазировать, что бы я сказала принцу, если бы еще раз увидела его насмешливые серебряные глаза. Но я никогда не думала, что это произойдет на самом деле.
Одиннадцать месяцев. Вот сколько я уже здесь – по крайней мере, так сказал Калибан. Он приносил мне побольше воды и хлеба, когда возможно, иногда даже немного мяса. Без него я бы точно умерла месяцы назад. Или сошла с ума от незнания времени. Но даже так я не могла оставаться тут вечно. Я умирала, просто медленнее.
Плевать, почему я убила короля Пэнвилля.
Плевать на то, что меня подставили.
Плевать на зашедшее солнце и правила охоты.
И Сайону, и тюремщикам было плевать на все, когда они бросили меня гнить под замком. И теперь ужасные серебряные глаза преследовали меня во всех кошмарах, пока я лежала и медленно умирала в темнице Вечных.
– Слюа!
– Я слышала тебя! – рявкнула я в ответ, и на это ушло слишком много сил. Я закашлялась. – Я не хочу никого видеть.
Стражник у двери хмыкнул и направился прочь.
– Ладно. Скажу ему, что королева отдала приказ. С нетерпением жду возможности увидеть, как он сожжет тебя заживо.
Желудок свело, но я ничего не сказала. За тюремщиком послышались другие шаги, и еще одна фигура – поменьше – быстро приблизилась к моей камере. Я прищурилась в тусклом свете, пытаясь разглядеть, кто это. Это оказалась женщина с синей кожей и волосами, похожими на змей, которые были подвязаны белым льняным платком. Она держала около лица свечу, придававшую ей жуткий вид, словно она находилась под водой.
