– Неприкосновенность места преступления – 80 % успеха, – Детектив не знал, было ли это правдой, но ему хотелось похвалить охранника. Он еще раз поблагодарил молодого человека и сказал, что тот может возвращаться к своим прямым обязанностям.
– Нам с напарником позже нужно будет поговорить с вашим начальством о студенте, проживающем в этой комнате. Поскольку это помещение теперь считается местом преступления, нам понадобится новый дверной замок, а соседа подозреваемого по комнате надо переселить в другое помещение.
Через открытую дверь комнаты № 3 подозреваемый следил за действиями Детектива, словно пытался его загипнотизировать. Детектив обернулся и спросил:
– Ну, чего таращишься?
Продолжая рассказывать о событиях специалисту по сбору вещдоков, он отвел ее в сторону – там подозреваемый не мог их видеть. Специалист по сбору вещдоков – молодая подтянутая женщина. Детектив знал только то, что ее зовут Милагрос, хотя сейчас на ее бейдже прочитал: «М. Риал». Раньше ему не приходилось с ней работать, но он слышал о ней самые лестные отзывы. Он уже успел рассказать ей о сумочке в корзине для мусора, марихуане в ящике письменного стола, нижнем белье и полотенце с пятнами крови в корзине для грязной одежды.
– Вы можете просветить ультрафиолетовыми лучами обе кровати?
– Конечно, – ответила Милагрос, – я поищу пятна крови, которые могли бы подтвердить слова жертвы о том, что она его поцарапала, и другие выделения. После этого я попытаюсь обнаружить волоски, волокна и прочие следы присутствия человеческого тела. Вероятно, вы хотите чтобы я обследовала кровать соседа, чтобы подтвердить или, наоборот, опровергнуть утверждение подозреваемого о том, что он спал на нижнем ярусе?
Детектив не успел сказать «да», а она продолжала:
– Мне понадобятся отпечатки пальцев подозреваемого и его соседа, чтобы отделить их от других, которые, возможно, были оставлены в комнате. Таким образом, мы сможем установить, была ли она здесь. Это означает, что мы должны получить отпечатки пальцев жертвы. Она знает об этом?
– Пока нет, – заметил Детектив, и они принялись обсуждать, с каких поверхностей нужно снять отпечатки пальцев: пивные банки, коробка с пиццей, дверные ручки, лестница, пивная кружка и части сумочки, на которых могли остаться отпечатки. Детектив и специалист по сбору вещдоков прошли в комнату, где на стуле, откинувшись назад, сидел подозреваемый. Его глаза были полузакрыты, как будто он решил не удостаивать их своим взглядом.
Специалист по сбору вещдоков достала цифровую фотокамеру, окинула взглядом комнату, очевидно, обдумывая, с чего начать и с какого места лучше делать снимки общим и крупным планом. Детектив сказал полицейскому, что он отправится вместе с подозреваемым в участок.
– Вы мне нужны здесь, чтобы оградить место преступления, и поскорее, а то уже начали собираться любопытные, – заметил Детектив. – Обязательно заприте дверь, когда будете уходить. Я поговорю со службой безопасности и с кем-нибудь еще, кто сможет организовать охрану места преступления.
Специалист подняла камеру высоко над головой и сделала несколько снимков со вспышкой.
– Эй! – недовольно крикнул подозреваемый, жмурясь с таким видом, словно это был не свет, а кислота, вдруг попавшая ему в глаза.
– Не беспокойтесь, – обратился к нему Детектив, – мы вас сейчас отсюда уведем, – он помог парню подняться и наклонив ему рукой голову, провел под лентой. Детектив собирался пройти сквозь толпу студентов, собравшихся в холле, – здесь в основном были ребята (очевидно, это был мужской этаж) в футболках, спортивных брюках и шортах. Ему надо было вывести подозреваемого через холл. В этот момент специалист по сбору вещдоков неожиданно окликнула его. Она держала перед собой фотоаппарат и хотела что-то показать Детективу.
– Что у вас там?
В окошке для просмотра кадров он увидел: на снимках, выполненных наудачу, была видна верхняя койка с испачканными кровью простынями.
– Я думала, вы захотите увидеть прямо сейчас, – сказала она. – Наверняка даже вы, с вашим ростом, не могли это заметить.
Он убедился, что подозреваемый не видит фото, и сказал:
– Вам обязательно нужно взять хорошие образцы с этого места.
– Вы думаете, я не знаю?
Детектив взял подозреваемого за локоть и повел к выходу из «Сесил-Холл» под выкрики студентов: «Келл, куда ты?», «За что, Джеки?», «Влип, очкарик!», «На этот раз ты попался!»
Некоторые дела раскрываются легко, как старый надежный замок бабушкиного сундука. Когда на следующий день Детектив возвращал Мэри Кэмпбелл ее сумочку, он увидел, что выглядела она неважно. Это совсем неудивительно. При проведении медицинского обследования девушка отвечала на вопросы анкеты, помогающие установить все подробности произошедшего. Такова практика – детектив задает общие вопросы, а детали выясняются только с помощью вопросов анкеты, на которые жертва отвечает письменно. Напарник сказал Детективу, что во время заполнения анкеты у Мэри случился нервный срыв. Ей удалось припомнить множество отвратительных подробностей. После обследования напарник провел заключительный опрос и задал дополнительные вопросы о деталях дела. В середине разговора Мэри внезапно умолкла и попросила показать ей снимки травм на ее теле. Она никак не отреагировала на фото ссадины на правом запястье – узкой ранки, похожей на ожог, – возможно, потому, что та постоянно была у нее перед глазами. Но она отвернулась, увидев снимки свежих синяков на ее бедрах, и удивилась, что на ее правой ноге и голени тоже были ссадины.
– Я не помню, как они здесь появились, – сказала она. Напарнику пришлось высказать свое предположение:
– Вероятно, он вас пнул ногой, когда стягивал шорты.
– Пнул… ногой? – недоуменно переспросила она. – Как собаку, да?
Под ногтями на левой руке жертвы была обнаружена кровь подозреваемого. Сперма в мазке, взятом из влагалища жертвы, также принадлежала подозреваемому, как и несколько лобковых волос, которые удалось обнаружить на теле жертвы, на ее футболке и шортах. Кроме того, на шортах Мэри с изнанки были обнаружены пятна спермы которая тоже принадлежала подозреваемому. Это подтверждало ее слова о том, что она убежала, забыв надеть трусики. Мэри не стала читать доклад о проведенном судебно-медицинском обследовании и не узнала, что анализ крови выявил у нее легкую степень опьянения. Она также не узнала, что гинеколог отметила кровоподтеки и припухлость в районе промежности.
Со временем вещественные доказательства, полученные в комнате подозреваемого, помогли восстановить картину преступления. Не было сомнений в том, что Мэри была в этой комнате, поскольку ее отпечатки пальцев обнаружились повсюду: на лестнице, пивной кружке, пивных банках и на коробке с пиццей. Эту пиццу доставил не разносчик, а принесла сама Мэри. Сперма на простынях и покрывале принадлежали подозреваемому, а светлые волосы на подушке кровати на втором ярусе – жертве. Лобковые волосы и влагалищные выделения на трусиках, несомненно, принадлежали Мэри, а на нижнем белье подозреваемого были обнаружены его сперма и влагалищные выделения жертвы. Кровь на простыне и полотенце принадлежала не кому иному, как подозреваемому. Понятно, что улики были не в пользу Джека Келли.
Детектив с напарником опросили студентов, проживающих в «Тета-Хаус», разговаривали с девушками из «Женского клуба», к которым прибежала Мэри сразу после инцидента и которые лучше кого бы то ни было знали, в каком она была состоянии. Одна из девушек сказала, что Мэри рыдала, другая – что была ужасно подавлена, а соседка Мэри по комнате заявила, что на нее было просто страшно смотреть. Никто из них прежде не видел Мэри в компании Джека Келли, и никто не видел, чтобы в ту ночь он провожал ее до общежития.
Ночной менеджер пиццерии без труда вспомнил Мэри и Джека. Он сказал, что они зашли где-то около 1:10 в ночь с пятницы на субботу, вспомнил, что девушка заплатила за пиво и пиццу. Но, несмотря на все усилия Детектива и его напарника, во всем «Сесил Хаус» им не удалось найти ни одного свидетеля, который бы видел, как жертва и подозреваемый пришли в общежитие, и никто не видел, как жертва убегала из здания.
Напарник высказал свои соображения:
– У нас два места преступления: комната и тело жертвы. Улики, обнаруженные в комнате, свидетельствуют о том, что жертва была там и вступила в интимную связь с подозреваемым. Они даже говорят о том, что девушка была немного пьяна и забыла свою сумочку и трусики. Мы также знаем, что она поцарапала парня ногтями, однако это необязательно свидетельствует о том, что она была изнасилована. Улики на теле девушки говорят о грубом обращении, но доказывают ли они, что жертва подверглась насилию?
– Синяки свидетельствуют о том, что ей было очень больно, – отметил Детектив. – Вы называете это грубым обращением, но не изнасилованием?
