…Гор никогда не задумывался об этой роли. Ее обычно играли более опытные Мимы. Видимо, связано это было с накоплением жизненного опыта, с особыми переживаниями, которые невозможно просто сыграть. Их нужно ПРОЖИТЬ.
Но теперь Мим по имени Гор Дэй чувствовал себя другим человеком. Года его жизни в быстро разрушающемся теле дико ускоряли свой бег. Наверное, что-то происходило и с душой.
Гор Дэй вдруг почувствовал, что созрел играть ту роль, которая была теперь столь необходима. Ведь только в этой роли он, простой Мим мог надеяться пройти сквозь плотные ряды врагов к своей недосягаемой цели.
Потому что те, кто играют эту роль, всегда избирают недосягаемые цели. Ведь это особенная роль.
Роль Героя.
– Роль Героя, – прошептал Гор, закрывая глаза.
– Гор, что с тобой? – донеслось, словно из густого, ватного тумана, но Гор был уже далеко.
Он был там, где в соответствии с выбором судьбы людям раздают личины – героев и неудачников, мучеников и балагуров, смельчаков и трусов. Большинству полагается одна, вполне определенная роль. Некоторым удается преодолеть предопределенность и вырваться за пределы установленных рамок.
И лишь Мим за свою жизнь может примерить каждую из них.
– Герой… Бесстрашный… Сильный… Решительный… – бормотал Мим, сжимая кулаки, до боли, не чувствуя, как из из них закапала на мраморный пол густая багровая кровь.
– Герой… Тот, кто поведет за собой… Тот, кто может защитить, заслонить слабого… Тот, кто одолеет врага – сильного, коварного, многочисленного…
– Герой… Тот, кому будут верить. Тот, кто сможет свершить невозможное…
– Я – Герой. Я родился Героем, вырос Героем смелость и решимость у меня в крови.
– Я – Герой. Я ни во что не ставлю собственную жизнь, и тем более – жизнь своих врагов. Смерть для меня – не более, чем фон для подвига. А подвиг – не больше, чем взгляд на мир.
– Я – Герой…
…Гор открыл глаза.
Спокойствие, необычайное спокойствие и легкость – вот первое, чем встретила его новая роль.
Гор рассмеялся – настолько приятным было это ощущение. Наверное, с пришедшими, как ниоткуда, силами, его покинули подавленность и неуверенность последних дней.
– Я рад, что тебе весело, – мрачно сказал Мах. – Поделись с нами – порадуемся вместе.
– Честно говоря, радоваться пока рано, – все еще улыбаясь, сказал Гор. – Я пойду, принесу тебе ствол, Мах…
И решительно направился к лестнице.
– Стой, ты куда? – крикнул Мах. – Мы же не обсудили план действий!
Гор лишь улыбнулся на это.
Герои не обсуждают своих планов. Они действуют, повинуясь одним лишь порывам. И сейчас единственным порывом Гора было разобраться с теми, кто загнал их в угол, словно каких-нибудь крыс в нору.
Его карьеру Героя едва не оборвал взрыв, что вышиб массивную подвальную крышку. Гора швырнуло вниз, через несколько железных ступенек, и в каких-нибудь нескольких сантиметрах от его головы углом пол грохнулся прямоугольник крышки. Все заволокло дымом.
Краем глаза Гор видел, как Мах заставил упасть на пол Зига и Дашу, и даже услышал сквозь звон в ушах его отчаянную ругань.
Но Гор уже шел дальше – вверх, навстречу незнакомым людям в черной одежде, которые по странной игре случая стали теперь его врагами. Он не испытывал ненависти к своим врагам – просто так вышло, что они встали у него на пути, угрожая людям, которых странным образом он ощущал теперь самыми близкими в этом мире.
Просто мир теперь делился для него просто – на своих и чужих. Это было неправильно для Мима – но совершенно необходимо для Героя.
Данное обстоятельство, однако же, имело не очень приятные следствия. Войдя в роль, Гор перестал быть Мимом, полностью растворившись в новом качестве. И, значит, для него теперь недоступны Отражение, Убеждение и многие другие приемы, которыми мог оперировать Мим.
Ведь Герой действует совсем иначе.
Гор бросился вверх, ловко увернувшись от полетевших в зияющий прямоугольник люка газовых и световых гранат. Друзьям придется несладко. Но придется потерпеть.
Он скоро вернется…
Навстречу, похожая на гигантскую муравьиную, сунулась голова в сферическом шлеме и маске. Под ногами грохнуло, ослепительно свернуло. В отблеске стекол маски на лице врага Гор увидел свое улыбающееся лицо. Совершенно неуместная улыбка не хотела покидать его губ.
Даже тогда, когда резким движением выброшенных вперед рук он свернул спецназовцу шею.
Обмякшее черное тело полетело вниз. И теперь в руках Гора был пистолет. Не зря, все-таки, Мусорщики пристроили его в действующее подразделение по борьбе с лесными боевиками. Хотя, возможно, скоро им придется пожалеть об этом.
Гору никогда не стать Сильным – прирожденным убийцей, с бесчисленными навыками и врожденными рефлексами. Герою это и не требуется. Его сила – вера в себя и в правильность своих поступков.
Гор верил.
Когда в него начали стрелять, было уже слишком поздно. В дыму чуть опешившие от неожиданного нападения бойцы потеряли несколько пуль, послав их в миллиметрах от тела Гора. Еще стоило сделать скидку на нестандартность мишени: Гор прыгнул навстречу пулям, на миг вытянувшись параллельно полу и тем самым сократив площадь возможного поражения.
Мим Гор никогда бы на это не решился.
Но Герой знал, что делает.
Первого броска оказалось достаточно, чтобы быстрой, как очередь, серией выстрелов уложить ближайшего бойца. Гор не стремился убивать. Несколько пуль в бронежилет хватило, чтобы вывести того из строя. Тем более, что в следующий момент он летел кубарем в обнимку с бессознательным телом, которое теперь служило ему щитом.
И теперь у него появился автомат. Это было менее гуманное оружие – такая штука спокойно прошивала любой бронежилет. Хорошо, что не насквозь: тело бойца, которым он теперь прикрывался, задергалось, разрываемое пулями.
К противнику вернулась меткость.
Герой не собирался отсиживаться за телом мертвого врага. Он напрягся – и швырнул тело в двоих спецназовцев, которые почти в упор поливали его огнем из противоположного угла комнаты. Рефлекторно стволы дернулись вслед телу – не часто земному спецназу приходится встречаться с проявлением такой нечеловеческой силы.
Герою положено быть сильным. И он должен уметь использовать просчеты противника.
Гор нырнул под очереди, настигнув врагов, на которых только что обрушилось тело их товарища. Одно крепкое объятие – и две сломанные шеи. Это гораздо быстрее, чем водить массивным автоматным стволом.
Первые шаги были самыми трудными. Теперь для Гора начиналась кровавая рутина войны.
Все происшедшее длилось секунды. Самый опытный земной солдат не способен состязаться по скорости с вошедшим в роль Мимом.
Конечно, если бы вместо краткоживущих здесь оказались Мусорщики, Гору пришлось бы туго.
Но в хорошо смазанной машине штурма уже произошел сбой. Три сломанных винтика обрекали спецназ на провал. Неизвестность вновь появившихся данных подводила черту всему.
Ведь теперь Гор был отлично вооружен.
Когда вторая волна спецназа ворвалась в дом на помощь товарищам, их встретил лишь один уцелевший, сделавший знак остановиться. Он стоял на одном колене, направив автомат в чадящее отверстие люка.
Когда машинально замерший командир почуял неладное, было уже поздно: этот уцелевший, в залитой кровью форме его собственного подразделения, вдруг вышел из зоны видимости, и вокруг, как подкошенные, посыпались на пол бойцы. Последним, судорожно и бесполезно нажимая на спусковой крючок пистолета, упал командир.
…Когда Гор закончил «зачистку» в замерших в страхе окрестностях дома, среди бесчувственных и мертвых тел оставался лишь один, бледный, дрожащий от страха человек.
Он не боялся смерти. Он был просто потрясен промчавшимся перед его глазами смертоносным смерчем. Теперь он стоял, понурив голову, и смотрел, как к нему неторопливо приближается это чудовище в обличье человека. Он ждал смерти.
Подошедший смотрел на него сквозь маску, и было видно, как с обратной стороны толстого стекла маски стекают густые полосы крови. Это страшно – словно этот некто только что вылез из глубин преисподней.
Страшный незнакомец медленно отодрал от лица простреленную, пропитанную кровью маску. Только теперь стало видно, что победитель едва стоит на ногах. Лицо его было черным от крови и гари, тело и руки – прострелены в нескольких местах. Было совершенно непонятно – за счет каких сил тот все еще держится на ногах.
– Гордей?!
– Спасибо тебе, Митя…
– Ты… Что ты натворил? Ты знаешь – что ты натворил?!
– Знаю, дружище, знаю. Но если бы не твои слова – возможно, я тоже был бы мертв. Но я знал, что всегда есть кто-то на моей стороне. Даже, если он – по ту сторону…
– Что ты городишь… Ты же весь в крови!.. Может, аптечку…
– А теперь уходи. Уходи быстрее. И вызывай подкрепление – чтобы на тебя не пало никаких подозрений. Только дай нам десять минут, чтобы уйти.
