— Была команда продолжать тренировку, а они свалили вместе с кураторами. Я бы удивилась, сделай курсанты иначе, — Ди пожала плечами.
— Больше ничего?
— Из зала вышли шестеро. Я посчитал сигналы индикации выхода. И первыми ушли дозорные, что противоречит всем возможным инструкциям. — Илья достал свой планшет и внимательно там что-то рассматривал. — А еще, это не видео с камер. На камерах курсанты продолжают тренировку, как и положено, до нуля. Вот, смотрите. Я снял запись себе в три часа ночи. В Темный Доз поступил сигнал о нарушении на тренировке Светлых.
Ди поморщилась. Темные стучалки ночью побежали жаловаться на нее. Глаз не смыкали — писали заявление. Пакостные мыши.
— Смотрите: они выходят, и табло счета тренировки обнуляется. Его видно на записи. Автоматически это происходит в двадцать четыре ноль-ноль по местному времени. Выходит, одна из записей с камер — подделка?
Паша покосился на планшет Корвуса, перевел взгляд на молчавшую Ди.
— Венди. Ты не думай вот сейчас, не твое это. Даже не пытайся. Попробуй взять след. Это не так сложно, утренние детские тренировки оставили детские же следы. Иди в Сумрак и нюхай.
Венди послушно отступила. Выходить в Сумрак умел каждый иной, начиная с первых шагов после инициации. Обороты у антропоморфов тоже выходили из Сумрака, оттого и забирали много энергии. А вот небоевой выход на предмет «осмотреться» проводился редко. Отнимал много сил и был совсем не безопасен. Даже в Артеке, где сумеречные просторы были тщательно расчищены и охранялись, встречались свои «местные» жители Сумрака. Ходили легенды о развоплощенных курсантах, русалках и сбежавших големах. Нет, сиятельной сьерре Венанди все эти помехи страшны не были.
Вот только еще ни разу в жизни она не входила в Сумрак без Тени за спиной. Вспомнила об этом вдруг и дрогнула. Ощутила себя голой и босой. Беззащитной и уязвимой. Рядом раздвинулся Сумрак. Тихой, строгой тенью за ее спиной встал Павел. Паша…
Они были связаны ментально, но он никогда не позволял себе копаться в ее мыслях без спроса, а Ди и вовсе не пыталась влезть в душу к великому ведуну. А сейчас, выходит, он поймал мысленный импульс ее паники и страховал.
«Ей, Ди! Я просил не за призраками гоняться, а искать следы. Помочь?» — он осторожно взял ее за плечо, притягивая спиной к себе.
Венанди молча кивнула. Закрыла глаза, зажала уши. Запах. Ей всегда говорили, что она «читала» запахи как-то иначе. Не так, как собака. Люди для нее пахли не парфюмом или потом. Их эмоции издавали отчетливые запахи. От некоторых за версту воняло, другие и вовсе не пахли. Скорее всего: птицы именно так чувствуют запахи. Хищные птицы.
Вот начало поединка с Филом. Ее удивление. Его веселое любопытство. Он лишь хотел себя испытать, выводя ее из себя, чтобы не жалела противника, казавшегося ей неопытным… Молния ревности за спиной. Острой, как клинок, очень быстро подавленной. Ее раздражение. Страх. Ярость. Как стыдно, боевой инквизитор, ведущий себя как подросток.
«Детка, это вполне нормально. Вчерашний день был очень тяжелым, ты многого не знаешь. Не отвлекайся», — Паша умел наводить порядок даже в ее «безголовой голове».
Удивление, пятнами пахнувшее от курсантов. Снова острая ревность, но источник ее другой. Вошедший инкуб воздействует на окружающих как успокаивающий газ: эмоции остывают сразу на несколько градусов. У всех, кроме нее самой. Тревога Ипполита. Страх, острый страх у нее за спиной. Снова всплеск ревности в другом конце зала. И острая ненависть. Вонявшая, как свежее кошачье дерьмо.
Ее ярость утихает после очередной вспышки боли. Тревога, сочувствие, нежность. Снова ревность из первого источника, но она не пахнет сильно, смешанная с острым сожалением.
Запахи эмоций словно гаснут, остается только всплеск ненависти в углу зала, отделившаяся от него ревность и легкие порывы удивления, смешанные со страхом и любопытством. В этот момент все эмоции вдруг заканчиваются, словно их выключили, и следующий след уже — запах раздражения и усталости, видимо, след утренней уборки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Паша, что это было? — Ди открыла глаза и обернулась, все еще шевеля ноздрями чуткого носа.
— Я все видел. Давай выйдем в реал. И вообще, я не завтракал. Время подключать разум.
Они вышли под светлы очи продолжавшего размышлять о чем-то Корвуса. Паша продолжал придерживать Ди за плечо — ее ощутимо пошатывало.
— Ну как там? — Илья заинтересованно разглядывал Ди, явно открыв в ней для себя нечто новое.
— Отлично. Картинка начинает складываться. Кто бы это ни задумал, он сделал уже, как минимум две серьезные ошибки. А это прекрасно, — вечно серьезный и немногословный Паша вдруг довольно улыбнулся, — тут все еще кормят внеурочно?
— Буфет есть. Или лучше кафе в Гурзуфе? — Илья, в отличие от сиятельных, похоже, отлично ориентировался в современном Артеке и окрестностях.
— Точно! Нам нужно в Гурзуф. Пошли?
— Тут портал из дежурки.
— Зачем? У меня все с собой. — Канин взял их обоих под локти и снова вывел в Сумрак.
Задумчиво покрутил верхнюю пуговицу своей белой тенниски. Прямо перед ними возник проем сияющего портала, шаг вперед, и вот они оказались прямо на набережной сумеречного Гурзуфа
— Погодите, детки, — Павел придержал их обоих, не позволяя выходить из Сумрака, — не спешите. Тут есть кое-что любопытное.
Наблюдать за реалом отсюда было не очень удобно и физически непросто. Людские фигуры из Сумрака виделись передвигающимися медленно, словно рыбки в толще воды мутного аквариума. Солнце проглядывало тускло, будто из-за тумана.
Троица сильнейших иных стояла на самом краю Сумрака, не уходя глубоко. Они умели нырять в самую его глубину и возвращаться оттуда без помощи артефактов. Венди и Павел делали это многократно и без потерь. Корвусу пришлось бы сложнее, но и он был способен пройти всю дистанцию Сумрака и вернуться в реальность живым. Первый уровень мастерства говорил об его обширном боевом опыте и хорошем образовании.
Вот только из глубин Сумрака реальность была не видна совершенно.
Кафе на набережной почти пустовало. Время между завтраком и обедом, самое начало туристического сезона, да и синоптики обещали скорый приход длительного похолодания с дождями. Туристов видно не было.
За ближайшим к ограждению набережной столиком сидел невысокий и полноватый молодой человек в оранжевой футболке и шортах. Он явно нервничал. Терзал меню, неоднократно заглядывал в лежащий на столе телефон, крутил наручные часы. Стоявшие рядом пустые кофейные чашки говорили о том, что он провел в ожидании немалое время.
— Это же… — прошептал Илья.
— Тс-с-с, — Паша прикрыл ему ладонью рот для надежности, а в ответ на вопросительный взгляд еще и пригрозил пальцем.
К столику быстро подошла запыхавшаяся девушка, совсем юная, лет восемнадцати. Тронула за плечо ожидающего, он вздрогнул и, увидев ее, зашипел, как рассерженный кот.
— Я жду тебя тут уже час!
— Сорок минут. Кажется, за мной следили, — она села напротив, и стало видно ее лицо, показавшееся Ди странно знакомым.
— Принесла?
Девушка наклонилась к раздраженному собеседнику и вложила ему в руку небольшое устройство размером с флешку, с антеннкой и несколькими выступами контактных портов, чем-то похожее на мобильный модем.
— Как просил. Я больше ничего тебе не должна.
Молодой человек быстро спрятал передачу в нагрудный карман футболки, улыбнулся слащавой улыбкой собеседнице и произнес задумчиво:
— Потом это обсудим, пока свободна.
Девушка порывисто поднялась, негодуя, сжимая кулаки, рывком отодвинула стул, ясно намереваясь ответить, сдвинула брови, вздохнула и резко ушла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Молодой человек медленно допил остатки содержимого своей чашки, смачно сплюнув прямо под стол, потрогал короткими толстыми пальцами карман, медленно встал и проследовал в другую сторону.
Спустя несколько минут Павел отпустил своих спутников, и они ступили на набережную, покинув край Сумрака.
