и оттолкнулась ногами, а счётчик стал медленно крутиться и насчитывать энергию, кататься сразу расхотелось.
— А что, здесь и правда нет ни одного компьютера? — спросила я. — Хоть бы в допотопного «Марио» поиграть!
— Не знаю никакого Марио, — сказал Сёльви и повторил сказанное на языке жестов. — У нас тут не живут итальянцы.
Я расхохоталась. Давно у меня не было повода посмеяться, ведь эти ребята-островитяне шутят нечасто.
Но никто не засмеялся вместе со мной.
Я уставилась на них. И тут я поняла, что никто из них ничего не понял.
— Вы что, не знаете даже про «Марио»? Никогда не играли в компьютерные игры типа «Одиссеи черепашки»? Я, кстати, легко её прохожу.
Но они всё так же молча на меня смотрели.
— И про верблюдов-мутантов ничего не слышали? — завопила я.
Никто из них ни сном, ни духом не знал про верблюдов.
Никто не знал ни одного из двадцати блогеров, которых я назвала, — я пыталась выяснить, подписаны ли на них ребята. Получается, никто из них не смотрел ролики в интернете?
— Ладно, с вами всё понятно. А чем вы занимаетесь в свободное время? Может, хоть музыку слушаете?
И тут мой взгляд упал на глухонемых близняшек.
Ну и глупый же вопрос я задала!
— В общем зале есть музыкальные диски, — серьёзно сказал Сёльви. — Иногда мы устраиваем дискотеку или танцы. Тогда Главный по развлечениям играет на аккордеоне… Бегги Бинго хорошо играл на аккордеоне.
— Вот это да, — сказала я. — Похоже, я тут единственная, кто смыслит в настоящих развлечениях. Ничего себе!
Весь остаток перемены я качалась одна. А они переговаривались на языке жестов и осуждающе на меня посматривали.
Мне нужно срочно выучить этот язык.
После занятий я сбежала в гараж, не попрощавшись ни с кем из одноклассников. Я хотела поскорее забрать Героя. Мама просила меня, чтобы я зашла к ней сразу после школы. Ей хотелось знать, как прошёл мой первый школьный день.
Я не слишком часто заходила в гараж. Там плохо пахло, а бык по имени Фритьёв всё время злобно на меня посматривал. Да и не хотелось мне привязываться к животным, которые обречены.
Я нашла маму в загоне для свиней. На ней были рабочие штаны, а в руках она держала огромную лопату. Мне сначала показалось, будто мама решила заняться зарядкой. В углу стояла музыкальная колонка, и какая-то ритмичная мелодия разносилась над кучей навоза, которую мама, подпевая, сгребала и перекидывала в тележку. Определённо, этой песне было не менее сорока лет. Впрочем, возможно, именно её и слушали мои новые одноклассники.
Мама обернулась и заулыбалась от уха до уха, когда меня увидела. Она подняла лопату, которая была, кажется, размером с неё. Я едва успела отскочить, чтобы меня не забрызгало навозом.
— Постой тут немного в углу, — мама попыталась перекричать музыку. — Свиной навоз хорош. Он такой рыхлый и от него меньше запаха…
Я широко разинула рот, хоть и боялась наглотаться каких-нибудь бактерий. Моя мама, крутой программист, теперь станет специалистом по навозу?
Мама увидела выражение моего лица и с важным видом опустила лопату.
— А знаешь, после всех этих лет, проведённых за компьютером, я наконец вернулась домой.
Я слышала от папы, что посттравматическое расстройство может повлечь за собой тяжёлое психическое заболевание. Но неужели болезнь развивается так быстро?
— Мама, ты всё спутала. Это не у тебя, а у папы тут был дом.
Мама подошла ко мне и стала что-то объяснять про свиней и уборку загона. Я пыталась её слушать, но меня выворачивало от едкого запаха.
— Дрёпн, ты пойми меня. Я нашла здесь своё место. Весь этот стресс городской жизни, эта суета, поиски работы, плата за жильё, вечная стирка и готовка, эти бесконечные школьные проблемы… Здесь всё как-то проще.
— Ты, наверное, хочешь сказать, что здесь тебе больше не нужно готовить и стирать?
Мама не переставала нахваливать чудесную прачечную.
Она улыбнулась.
— Конечно, и это тоже. А что насчёт тебя, дорогая? Ты уже завела друзей?
Я задумалась. Надо бы, чтобы мама умерила свой пыл. А то, чего доброго, попробует подружить меня с кем-нибудь. Но мне не хотелось её расстраивать. Да и выслушивать лекцию о том, как правильно себя вести с ребятами, тоже не хотелось. К тому же мне правда сегодня было немного стыдно перед ними за свою грубость.
Но на вопрос ведь нужно было отвечать.
Итак, я определённо завела недругов. Их ведь можно назвать и друзьями, если перед этим словом поставить «не».
Ах да, есть же ещё Ворон. Вот он прямо-таки уверен, что мой друг.
— Ну да, ребята здесь дружные. Очень дружные.
— И что же вы делали вместе?
— Да всякое разное. Катались на качелях. Я так поняла, что на этом острове дети много катаются.
Мама просияла и раскрыла объятия.
— Чудесно. Иди ко мне, моя милая Дрёпн!
Я попятилась.
— Мам… А может, лучше… потом? Давай обнимемся вечером после того, как ты примешь душ и переоденешься…
Мама посмотрела на свою одежду и рассмеялась.
— Понимаю тебя. Да, мать-природа — она такая.
Чего?
— А нашего Ингольва хвалит Магнеа, — гордо сообщила мама. — Надеюсь, она понимает, что ради работы он может пропускать только половину школьных занятий.
— Да, все прямо довольны… — буркнула я.
— Кроме нашего папы, — мама закусила губу. Она вытерла пот со лба, не снимая рабочей перчатки.
— Нам нужно что-то делать с твоим папой, Дрёпн. Мы, его семья, должны помочь ему найти тут своё место.
— Я как раз нашла в магазине место на полке, где стоят всякие средства от вшей и препараты от глистов, — пришла я на помощь маме.
— Дрёпн, дочь Атли, — мама строго на меня посмотрела. — Ты прекрасно знаешь, что я не имела в виду «место» в прямом значении этого слова. — Она помедлила. — Но на всякий случай покажи папе эту полку в магазине. Он сейчас на восьмом этаже вычёсывает старую Гого. Герой с ним. Я так поняла, что они с Гого подружились. Ты её знаешь, она вместе с вами по утрам крутит педали в центре энергии.
— А что, у Гого завелись вши? — полюбопытствовала я. Почему-то мне всегда казалось, что вши бывают только у детей и у их родителей.
Мама кашлянула.
— Да нет же, это для профилактики. Папа решил начать с пожилых и постепенно дойти до детей.
— А не разумнее ли начать с детей?
— Дрёпн, дочь Атли, ты не будешь мешать своему отцу работать. Пусть делает то, что считает нужным, — прошипела мама.
— Ладно, ладно, — сказала я обиженно. — А что, я правда должна подняться на восьмой
