— Вот как? — Лицо Белинды оставалось непроницаемым.
Мо просияла:
— О да. Вот, например, то, о чем вы говорили на прошлой неделе с Бобом Монкхаузом, так похоже по духу на наш разговор с молодым Бобом Монкхаузом в шестьдесят седьмом. Одни и те же шутки, да и все остальное.
— Как любопытно, — натянуто произнесла Белинда.
Как раз тогда, когда она думала, что ниже ее карьере скатываться уже некуда, интервью с Монкхаузом показало, как она заблуждалась. Приехав в назначенное место, Белинда обнаружила, что на встрече, помимо нее и ветерана-комика, будет также присутствовать целая толпа журналистов из других изданий. Вместо эксклюзивного интервью предстояла презентация новой сетки вещания «Ай-ти-ви».
— Вы могли и сами догадаться, если бы более внимательно прочитали приглашение, — надменно заметила представительница телеканала.
Белинда развернулась и пулей выскочила на улицу. Однако «Чашку чая» надо было все-таки чем-то заполнить, поэтому, вернувшись в редакцию, Белинда отправилась в библиотеку, разыскала интервью Миллз с Бобом Монкхаузом и переписала его практически слово в слово, резонно рассудив, что никто не вспомнит статью, опубликованную больше тридцати лет назад.
— У вас невероятная память, — осторожно заметила Белинда.
Челюсти Мо, работавшие над остатками риса, растянулись в улыбке.
— Дорогая, я никогда и ничего не забываю.
Ну вот, решила Белинда, скользя взглядом по Дородным формам Мо, все встало на свои места. Хорошая память — это отличительное качество всех слонов.
— Я никогда не исказила ни одного факта. Больше всего на свете горжусь этим. В конце концов, главное это даты, имена, названия. Но в наши дни так много неточностей.
Белинда кивнула.
— Корректоры работают просто ужасно. Никогда ничего не проверяют.
— О, дорогая, я не загружаю корректоров лишней работой. Это было бы несправедливо. Я все проверяю сама. Ответственность за достоверность фактов полностью лежит на авторе.
Белинда едва не поперхнулась капуччино. Автор отвечает за достоверность фактов? Эта женщина что, сошла с ума?
— А вам это нравится, да? Брать интервью?
От панибратской улыбки Мо у Белинды по коже побежали мурашки.
— Не очень, — отрезала она. — На самом деле, это просто какой-то кошмар! — не сдержавшись, яростно выпалила ведущая «Чашки чая» вдогон.
Мо опешила:
— Но почему?
— Мне приходится иметь дело с такими ничтожествами. Мне не доводилось встречаться ни с кем по-настоящему знаменитым. Все совсем не так, как у вас, — стиснув зубы от зависти, пожаловалась Белинда. — У вас невероятно удачная карьера.
Мо кивнула, мечтательно выковыривая рисовое зернышко из выступающих вперед резцов.
— О, какое у нас было время! Мы купались голышом с «Кинкс» в Кромере. Играли в волейбол с «Битлз» на пляже в Богнере. Мы весело проводили выходные за городом, придумывали самые разные игры. Например, в «спрячь шоколадку». Марианне — естественно, Фейт-фул — тут не было равных…
— Да-да, — раздраженно оборвала ее Белинда. — Но в чем ваш секрет? Самое главное, как вам удается встретиться с такими людьми?
Мо удивленно посмотрела на нее.
— А никакого секрета тут нет. Единственный секрет — это настойчивость. И больше никакой мудреной науки. Так же, как и вам, мне приходится постоянно слать письма с просьбами об интервью.
— Я ничего и никому не шлю, — презрительно заявила Белинда. — Меня и без того ежедневно одолевают своими просьбами всевозможные ничтожества, жаждущие известности.
— Что ж, в таком случае вам повезло. А я сама пишу сотни писем. Обычно в трех экземплярах: пресс-агенту звезды в Соединенных Штатах, пресс-агенту звезды в Великобритании и пресс-секретарю парфюмерной компании, с которой сотрудничает звезда, или благотворительному фонду, который она патронирует. Ну а потом следуют бесконечные отсрочки, переносы, отговорки…
— По-моему, вы чересчур сгущаете краски, — возразила Белинда. — Достаточно только перечислить тех, с кем вы встречаетесь. Пару недель назад вы брали интервью у Мадонны…
— Да, но добиться этого было очень непросто. К тому же она не сказала ничего интересного. Впрочем, сейчас интересных людей вообще почти не осталось.
— Но ведь достаточно только чуть поднажать…
— Кое на кого поднажать не получается. Или, что хуже, у многих есть в запасе всяческие штучки.
— Штучки?
— Очень хитроумные, постоянно меняющиеся. Возьмем, к примеру, Джозефа Файнса, с которым я встречалась на прошлой неделе…
— Да-да, я читала, — вставила Белинда. — Вы были с ним очень милы, — не сдержавшись, добавила она.
— Вы хотите сказать, я была слишком мягкой? — пытливо посмотрела на нее Мо. — Я сама об этом жалею. Мы с Джозефом сразу же нашли общий язык, и он рассказал мне массу интересного. Но, вернувшись домой и прослушав запись, я поняла, что когда он говорил что-то спорное, то понижал голос так, чтобы магнитофон это просто не уловил. Несомненно, он поступил так умышленно.
— Ну и что с того, разве вы не могли просто изложить его мысли своими словами? — Белинда с трудом сдерживала презрение, вспоминая пословицу о дурном танцоре, которому что-то мешает.
— Да как так можно? Я заслужила свою репутацию абсолютной точностью. Достоверность и тщательность — вот основа моей работы. Думаю, если я когда-нибудь чего-либо напутаю, мне придется…
— Что? — насторожилась Белинда.
— О, даже не знаю, — печально сказала Мо. — Вероятно, я не переживу этого удара.
Она не переживет этого удара? В подсознании Белинды что-то зашевелилось.
— Возьмем, к примеру, интервью, которое я взяла на этой неделе у герцогини Танетской…
Белинда возбужденно подалась вперед:
— У той, которая решительно борется против сословных привилегий, живет в муниципальном доме, зарабатывает на жизнь уборкой чужих квартир и водит своих детей в простую школу?
Мо кивнула:
— У нее. Она страшно любит сутяжничать. Недавно подала в суд на одного журналиста, написавшего, что на ней был эксклюзивный джемпер от «Джегер», в то время как это был простой свитер, купленный на распродаже.
— Не может быть! — воскликнула Белинда, изображая ужас, но в действительности переполненная восторгом.
Неужели она наконец случайно наткнулась на решение всех своих проблем?
— Говорю вам. Так что представьте себе, что будет, если в моем интервью будет хоть малейшая неточность! — покачав головой, закудахтала Мо.
— Хоть малейшая неточность, — эхом повторила Белинда, радостно сжимая кулаки.
Глава 7
Генри Мун сидел за столиком в книжном магазине, обреченно вертя в руке дешевую шариковую ручку с обгрызенным концом.
— Подходите, подходите, — храбро проскрипел он, обращаясь к двум прыщавым школьникам с яркими нейлоновыми рюкзаками за спиной. — Вы любите спорт и путешествия. Хотите почитать о настоящих приключениях?
Презрительно смерив его взглядом, подростки прошли в секцию фантастики.
— Кажется, до Салмана Рушди мне далеко, не так ли? И даже до Джеффри Арчера. — Генри уныло посмотрел на маленькую стопку книг перед собой. — Если честно, я был чересчур оптимистичен, захватив ручку.
Грейс почувствовала, как у нее на лице буйствуют краски. Легкий свекольный багрянец не сходил с него с того момента, как они с Генри встретились у дверей магазина. Сначала Грейс злилась, что он, как всегда, опаздывает: вот неопровержимое доказательство того, как мало он ее уважает. Затем, по мере того, как ожидание затягивалось, она начала успокаиваться и тешить себя надеждой, что Генри вообще не придет.
Когда же Грейс почувствовала неприятный толчок в груди и заметила Генри Муна, то изо всех сил постаралась натянуть на лицо понимающую многозначительную усмешку. Генри подошел ближе, и Грейс увидела, что его лицо сохраняет подчеркнуто нейтральное выражение. Простая вежливость или полное отсутствие интереса?
Приблизившись вразвалочку, Генри улыбнулся.
— Привет-извини-что-опоздал, — на одном дыхании произнес он.
Грейс была одновременно удивлена и смущена. Она с изумлением поймала себя на том, что ей почему-то очень хочется произвести на Генри впечатление. Но зачем? Чтобы вернуть инициативу в свои руки? Из чувства собственного достоинства, как в профессиональном плане, так и в личном? Возможно. Решив, однако, что день только начался и еще слишком рано вдаваться в развернутый психологический самоанализ, Грейс провела Генри в магазин.
Инициативой в профессиональном плане здесь и не пахло. Афиши в витринах, объявляющие о появлении Генри — «Встреча с живым исследователем!», — судя по всему, не возымели надлежащего эффекта. Ожидаемой очереди к столику с уложенными стопкой экземплярами «Сосущих камни» не было. Грейс уныло посмотрела на поставленное перед столиком ограждение. Сооружение из ажурных хромированных стоек, соединенных черными лентами, призвано было изгибать аккуратными зигзагами очередь банковских служащих, выстроившихся в обеденный перерыв к стойке кафе, делая ее зрительно гораздо короче, чем на самом деле. Однако очередь к столику с книгами Генри и так была предельно короткой. В ней не было ни одного человека.
