Вскоре он вернулся с двумя кружками, украшенными эмблемами авиалиний. Когда Генри передавал одну из них Грейс, их пальцы соприкоснулись, и у Грейс по руке до самого локтя проскочил электрический разряд. Ощутил ли его Генри? Быстро опустив взгляд на кружащийся водоворотом коричневый кофе, Грейс поняла, что у него в холодильнике действительно нашлось свежее молоко. В отличие от Сиона, угощавшего ее скисшей простоквашей недельной давности, которая свертывалась на поверхности отвратительной пеной. Прогнав эти воспоминания и пришедшие с ними проблемы, Грейс заставила себя улыбнуться. У нее хватает проблем и с Генри.
— Итак, — сказала она, намереваясь завести разговор о том, как продвигается его творчество и нашел ли Генри новый стиль, на что он как-то намекал. — Во время нашей последней встречи…
Покраснев, Грейс осеклась. Она вовсе не собиралась начинать с этого. Проклятие!
— Во время нашей последней встречи… — повторил Генри, подбадривая ее радостной улыбкой.
— Ты сказал, что попробуешь писать о чем-нибудь другом, — поспешно закончила Грейс.
«Даже не вздумай!» — подумала она, с вызовом глядя на него.
Генри разочарованно кивнул:
— Да, я попробовал. В целом идет довольно неплохо.
— И что это? — истеричным тоном спросила Грейс.
— Можно сказать, я отошел в сторону от «Сосущих камни».
Жизнерадостная улыбка Генри вдруг погасла. Он стал таким серьезным, подумала Грейс, неожиданно поймав себя на том, что у нее защемило сердце.
— Правда, пока что я не знаю, что из этого выйдет, — продолжал Генри. — Сейчас еще рано говорить, сможет ли оно взлететь.
Неожиданно он посмотрел Грейс прямо в лицо, и его пристальный взгляд был полон решимости.
— Но я надеюсь, что у меня обязательно получится.
Наступила тишина, и Грейс ощутила усиливающийся стук своего сердца. Был ли в словах Генри какой-то скрытый смысл? Возможно, он имел в виду не книгу, а что-то другое?
— Да?
Генри кивнул.
— Хотя у меня на пути есть кое-какие препятствия. Так что мне придется нелегко. Но я не собираюсь опускать руки… ой, извини! — испуганно воскликнул он, увидев, как Грейс, ерзавшая на диване, внезапно провалилась в дыру между подушками. — Боюсь, диван совсем старенький, — виновато произнес Генри.
Придя в себя, Грейс заметила, что его взгляд задержался на нескольких дюймах обнаженного бедра, открытых задранной юбкой. В ней вскипело негодование. Неужели он нарочно усадил ее на это место? Наверняка.
А она, черт побери, была уже готова вновь подпасть под его чары. Ну когда же она хоть чему-то научится?
— Ты говорил… — резко произнесла она.
Генри облегченно улыбнулся.
— О своей книге, — выразительно добавила Грейс.
Его улыбка погасла.
— Ах да. Я решил на время забыть о приключениях. Бесполезно пытаться завести разбитый «лендровер», ха-ха-ха. Причем он сломался еще до того, как тронулся в путь.
— Наверное, ты прав, — спокойно подтвердила Грейс.
Генри посмотрел на нее, судя по всему, взвешивая свою следующую фразу.
— К тому же это плохо влияет на… в общем… на взаимоотношения.
— Неужели? — произнесла Грейс тоном, призванным показать, что она нисколько не удивлена этим признанием и не желает ничего знать.
— Путешествия разбили мою личную жизнь, — улыбнувшись, кивнул Генри.
— Вот как, — равнодушно сказала Грейс не улыбаясь.
— Ну, начнем с того, что практически невозможно уговорить кого-нибудь отправиться вместе с тобой, — продолжал Генри.
— Отправиться с тобой? — повторила Грейс.
Какая вульгарность!
— Скажем так: по мнению большинства женщин, нет ничего забавного в том, чтобы уронить последний факел в выгребную яму в глухой эфиопской деревне.
— Я с ними согласна, — сказала Грейс, поджимая губы. — А ты не мог бы путешествовать где-нибудь в Других местах? Там, куда твои подруги, — она, как могла, наполнила это слово отвращением, — согласились бы поехать?
— Легко сказать, — печально усмехнулся Генри. — Одна моя подруга…
Одна подруга. Как будто до и после нее были миллионы других. Странно, чем же тогда объясняется его нелюбовь к «мужским» романам, с негодованием подумала Грейс, если он самый настоящий ловелас.
— …и слышать не хотела ни о чем, хотя бы отдаленно напоминающем приключения. Поэтому я предложил ей самой выбрать, куда мы поедем. Она назвала Южную Италию.
— Замечательно.
Помимо своей воли Грейс начала гадать, как выглядела эта девушка. Светленькая? Темненькая? Веселая, жизнерадостная, хорошо смотрящаяся в шортах?
— Ну, если ты любишь такое, тебе тоже должно было бы понравиться, — с сомнением произнес Генри. — Солнце, море, итальянская кухня, живописная природа и масса достопримечательностей — мы были рядом с Помпеей. Все замечательно. Вот только, — его голос наполнился возбуждением, — вулкан, как впоследствии выяснилось, ворчавший уже двенадцать месяцев, начал выбрасывать пепел в то самое утро, когда мы приехали.
— Не может быть! — воскликнула Грейс, представив себе потоки раскаленной лавы.
Генри хихикнул.
— Именно так. Мы завтракали на веранде, наслаждаясь видом на море, и вдруг небо затянула огромная серая туча. А потом нам сообщили об извержении и немедленно эвакуировали. Вот таким, — в его глазах сверкнули хитрые искорки, — получился наш безмятежный отдых на Средиземном море.
— И как отнеслась к этому твоя… мм… подруга?
— Бросила меня в тот самый момент, как мы приземлились в аэропорту Хитроу. — Широкий рот Генри изогнулся в улыбке, полностью скрывшей его глаза за складками. — Как я уже говорил, я романтический неудачник.
Опять наступила тишина, и Грейс принялась лихорадочно гадать, как бы ей повежливее откланяться.
— Ну, мне пора идти, — наконец неловко произнесла она.
— Хорошо, — быстро отозвался Генри.
Слишком быстро, с недоумением отметила Грейс.
Неужели она ошиблась? И он пригласил ее к себе домой только из вежливости, а сам думал, как бы поскорее ее выпроводить?
Ни она, ни он не двинулись с места. Снова наступила тишина.
— Я тут подумал, — задумчиво начал Генри.
Он стоял у окна, спиной к свету, и Грейс не видела его лица.
— Что?
— Теперь, когда рекламная кампания закончена, больше ничего не будет.
Грейс восприняла это как упрек ее в непрофессионализме.
— Вовсе нет. Время от времени обязательно будут происходить еще какие-нибудь мероприятия. Случайно подвернувшееся интервью. Возможность засветиться в каком-нибудь популярном телешоу. И я наверняка смогу выбить несколько выступлений по радио.
— Хорошо. Значит, мы скоро снова увидимся.
Генри отошел от окна, но Грейс так и не могла разобрать выражение его лица.
— Значит, ты по-прежнему счастлива, да? — Его голос прозвучал тихо, душевно.
Грейс ощутила укол восторга. Потрясенная, приросшая к месту, она смотрела на него, и вдруг из ее сумочки послышался настойчивый скрежет сотового телефона. Грейс усилием воли постаралась сдержать руку, метнувшуюся к сумочке. Рука, задрожав, замерла на полпути, однако проклятый телефон продолжал трезвонить. Требовательно, пронзительно, невыносимо громко в наступившей тишине.
Счастлива ли она? В конце концов, в их отношениях с Сионом произошли значительные перемены. Уверенность покинула Грейс — впрочем, на самом деле ее никогда и не было. Сион позаботился об этом. Грейс буквально почувствовала, как переплетаются ее внутренности. А телефон продолжал настойчиво звонить, неумолимый, громкий, словно отбойный молоток. Грейс беспомощно посмотрела на Генри. Что она может ему ответить? Если бы все было так просто… Хотя, быть может, на самом деле все как раз обстоит именно так. Возможно, ей достаточно сказать всего одно слово.
Грейс раскрыла рот.
Генри отвел было взгляд, но тотчас же снова повернулся к ней. Нетерпеливо сомкнул ладони, растопырив пальцы.
— Я просто хотел узнать… — пробормотал он.
— Да? — сдавленно произнесла Грейс.
— Не хочешь ли ты…
— Мм? — она боялась сказать что-то членораздельное, настолько хрупким был момент.
— Ответить на звонок?
— О? Ах да. Точно.
Грейс показалось, что ее тело, плавно парящее в воздухе, вдруг резко рухнуло на землю. Не обращая внимания на ногти, она сунула руку в сумку, вытаскивая неугомонный телефон.
— Дорогая! — послышался пронзительный материнский голос, чей потенциал по разбитию оконных стекол нисколько не уменьшили ни расстояние, ни линия связи.
— О, — ответила Грейс, смущенно взглянув на Генри. — Это ты?
Переменившись в лице, Генри удалился на крошечную кухню, прихватив с собой кружки с эмблемой авиалиний.
— Дорогая, скоро у нас в консульстве будет очень важный обед…
