и ты это отлично знаешь. Магическое истощение излечит только другой волшебник.
Удивляться сил не осталось. Может, оно и к лучшему: когда не спал, я читал книги принцессы. Они были даже интересными, если воспринимать их как сказку. А чем еще они могли быть?
В свертке Тины оказался мой портрет. На нем я изображен таким, каким был два года назад. Тогда я улыбался искренне и в моих глазах отражалась уверенность.
Сейчас же я попросил Ори принести мне зеркало, посмотрел – и положил портрет на прикроватную тумбочку. Теперь в моих глазах была только усталость.
Если принцесса за мной и наблюдала, ей, наверное, было дико скучно.
Она явилась ровно через неделю, час в час – в пять вечера. Конечно же, нашла меня в постели. Я думал, она расстроится: ведь ее дорогое приобретение уже сломалось.
Ха, расстроится! Ее аж перекосило.
– Как? – Она не кричала, но ее голос вмиг наполнил комнату, и задрожали даже стекла. – Я оставила тебя на неделю. Всего на неделю! Как ты умудрился высушить себя подчистую? – Она обернулась на Ори, замершего у стены: – Я же просила!
Ори немедленно рухнул на колени. Я опешил.
– Госпожа, его-то вины здесь нет, – вырвалось у меня.
Как и моей, но кого это волнует.
– Неужели? – Голос Шериады сочился теперь, как горький яд.
Бедный Ори продолжал стоять на коленях и со страхом ждать своего наказания, а я вспомнил слова принцессы: «Ты не хочешь меня злить». Что она сделает? Слуги ее явно боятся.
– Миледи, господин отказывался от еды, что нам было делать? – К Ори прошел дворецкий и встал рядом, словно защищая.
– Отказы… – Принцесса оглянулась на меня. И, судя по интонации, выругалась все на том же незнакомом мне языке.
«Сейчас я узнаю, как тут наказывают», – лениво думал я. Мне очень хотелось спать. Я смотрел на принцессу, а в голове звучало: «Ну давай, удиви меня».
Принцесса вздохнула. И сразу как будто сделалась меньше, перестала быть такой зловещей.
– Ори, встань ради всех богов. Я не сержусь.
Он поднялся, осторожно посматривая на нее. Его трясло.
– Правда не сержусь, – повторила принцесса. – Алекс, накрой в столовой, пожалуйста. Я от еды не откажусь.
Дворецкий поклонился:
– А господину принести?..
– На двоих накройте.
– Да, миледи.
– И оставьте нас.
Когда дверь за ними закрылась, принцесса обернулась и… Нет, не накинулась на меня с упреками.
Она спросила:
– Что, так все плохо?
– Все замечательно, госпожа. – Я закрыл глаза. – Вы еще не хотите прекратить эту игру?
– Какую игру?
– В которой у меня роль аристократа и волшебника, госпожа. – Я попытался улыбнуться. Думаю, получилось плохо, потому что она вздохнула и покачала головой:
– Нет никакой игры. Ты – волшебник, а волшебники – сливки нашего общества. Представь только, ты можешь призвать демона, который окрутит моего любимого дядю-короля. Естественно, ты сильнее его, не так ли?
– Простите, госпожа, я не понимаю.
– Ну конечно. – Она подвинула кресло к кровати и села. – Скоро поймешь. Книги ты, конечно, не читал.
– Я сделал все, что вы приказывали, госпожа. Я готов. Спрашивайте.
Она недоверчиво посмотрела на меня и усмехнулась:
– После ужина. Пожалуйста, расслабься.
Я откинулся на подушку – и мне уже было плевать, что она собирается делать.
Принцесса сняла изящные перчатки – на этот раз лиловые. Ее руки были ровно такие, как на портрете моей сестры.
А потом она положила мне ладонь на лоб:
Прикосновения я даже не почувствовал. Только тепло – как будто меня окунули в солнечный свет, и дышать сразу стало легче, а мигрень моментально прошла. Я поймал себя на том, что тяжело дышу и улыбаюсь.
Потом принцесса отняла руку, и все прекратилось.
– Вот так. Я буду ждать тебя в столовой через полчаса.
– Да, госпожа. – Мне было невероятно легко. Впервые за неделю слабость ушла.
Как она это сделала?
– Госпожа, могу я спросить?
Она остановилась у двери.
– Хочешь узнать, что я с тобой сделала?
– Вы видели мою сестру, госпожа. Могу я спросить зачем?
Шериада пожала плечами:
– Даже не буду уточнять, откуда ты знаешь. На твоей фотографии у нее чахотка. Я хотела узнать, здорова ли она. Было бы грустно, если бы ты приехал – а она умерла, правда?
Как будто за сутки ее можно было спасти!
– Да, госпожа. Вы узнали это по фотографии?
– Ну да. Я все-таки целитель. Если тебе интересно, то ее чахотку практически вылечили. Курс лекарств стоит огромных денег – ты же поэтому подался в спутники? Можешь не отвечать. И не беспокойся за сестру. Я забрала из нее остатки болезни. И зарождающийся остеохондроз. И порок сердца лет через двадцать. У твоей матери тоже. Зрение к ней вернется в течение месяца. Так нужно – или будет слишком большая нагрузка на мозг, если это произойдет сразу. – Принцесса устало потерла лоб. – Не волнуйся. Я ничего им не сделаю. И ты можешь видеть их хоть каждый день, я не против.
– Тогда дайте мне нормальную одежду, – вырвалось у меня.
– Нормальную? Чем эта тебя не устраивает?
– Черный – цвет короля, госпожа.
– Черный – цвет магии, Элвин.
– В Нуклии – да, госпожа, – об этом я уже прочел. – Но не здесь.
Она вздохнула:
– Хорошо. Признаюсь, я не знаток вашей цветовой системы. Поэтому моя дражайшая тетка так пялится, стоит мне надеть желтое? Это тоже что-то значит?
– Леди носят только белое, госпожа.
– Белое, – выплюнула она. – Цвет траура. Я носила его достаточно – больше не хочу. Но ты одевайся, как хочешь. Кто я такая, чтобы тебе указывать? Скажешь Алексу – и он достанет тебе одежду нужного цвета. Это все, что тебе нужно?
– Да, госпожа. Спасибо.
– Тогда жду тебя через полчаса в столовой.
Она ушла, а я впервые за неделю смог без помощи подняться с постели. Из зеркала на меня смотрел осунувшийся юноша с черными мешками под глазами.
И никакой косметики, конечно, в ящиках стола не оказалось. Значит, придется идти так.
Все-таки она сказала, что я могу ездить в столицу. Я посмотрел на свой портрет и улыбнулся – почти так же, как юноша на холсте.
Может, все еще будет хорошо?
Глава 4
Как бы ни следили за собой аристократки, образ жизни дает о себе знать. Невоздержанность в пище, увлечение сладким, редкие прогулки на свежем воздухе.
Когда ты ложишься под утро и встаешь к обеду, от теней под глазами избавиться невероятно сложно. После пробуждения ты выпиваешь
