Она пожала плечами, как будто на плечах была тяжесть воды.
— Я просила, мы ссорились, он умолял, и я пролила больше слез, чем один человек должен за одну жизнь, но это жизнь, а? Мы принимаем решения, и это было мое. — Она снова посмотрела на меня, расправив плечи и задрав подбородок так, что мне захотелось плакать. — Ты можешь осуждать меня за это, piccola, но я никогда об этом не пожалею. Посмотри, что мы имеем сегодня благодаря этому выбору.
Я все еще был слишком погружена в ее историю, чтобы спорить с ней, что мы были именно там, где были в тот день, сидя в ее ресторане в Америке ее детских мечтаний, больше из-за меня, чем из-за нее.
Я могла бы дать ей гордость. Никому не повредит позволить ей получить это после всего, через что ей пришлось пройти.
Дверь в передней части комнаты срикошетила и открылась, возвещая о приходе моего брата, который командовал помещением. Мама вырвалась из своей меланхолии и бросилась к нему и сжала его еще крепче, чем обычно.
Он нахмурился, глядя на меня, глядя на ее маленькую фигуру, мягко поглаживая ее волосы, чтобы успокоить недуг, которого он не мог понять.
Я пожала плечами, не в силах высказать ее историю.
Или мою собственную.
Все ли любовные истории трагичны по своей сути?
Было ли это то, что сделало их такими эпическими? Не нежность связи двух душ или комфорт их союза, а неизбежная утрата его в тот или иной момент.
Я задавалась вопросом, люблю ли я Александра, оглядываясь назад, больше, чем когда-либо, пока была с ним, и ничего не поняла.
Мои эмоции по отношению к моему Хозяину были слишком запутанными, чтобы их можно было распутать. Но больше всего, когда я думала о нем сейчас, я чувствовала только горе и смущенную ненависть.
Я пыталась обратить внимание на то, как Себастьян сел, затем на то, как Жизель и, наконец, Елена присоединились к нам за обедом, но мой разум был погружен в размышления.
У меня был дегенерат-лорд, шантажирующий меня ради сексуальных услуг, обеспокоенный мафиози и будущий обеспокоенный отец на моих руках, а также затяжные, вечно неразрешенные чувства к единственному мужчине, который когда-то владел мной.
Я подумала, что даже несмотря на то, что моя семья не знала об этом, пока они болтали о планах Елены об усыновлении, а Жизель слишком упорно притворялась, что она не заботится о них, тогда, когда Себастьян вылетел из дома из-за грубых расспросов Елены о Саванне Ричардсон, они могли бы, блин, ну поменьше осуждать меня за то, что я отвлеклась.
Козима
— Нет.
— Послушай меня, сердце мое, — Дженсон Браск пытался урезонить меня по громкой связи, пока я тем вечером стояла в ванной и готовилась к благотворительному вечеру. — Ты нам нужна. Клеманс Биссет выбыла из-за анафилактического приступа! Не то чтобы я это планировал, но ты действительно наша единственная надежда провести кампанию по графику. Ты не можете сказать мне, что тебя не волнует St. Aubyn. Я знаю, что после вечеринки Bulgari ты ушла со своей должности амбассадора, потому что у тебя были «свои причины», — сказал он слегка насмешливо. — Но это один из лучших домов моды в мире, и именно он породил твою славу. Ты обязана заменить Клеманс.
Я так тяжело вздохнула, что сдула кисть для пудры с стойки раковины на пол. Взяв ее, я положила руки по обе стороны фарфоровой раковины и посмотрела в свои усталые желтые глаза.
На самом деле у меня не было возможности рискнуть вернуться в Англию. Один раз за последние четыре года — это было слишком много. Я не была настолько глупа, чтобы думать, что смогу пережить еще один визит, не привлекая всевидящего ока Ордена.
— Джен, у тебя чувство вины немного затянулось, — обвинила я его, продолжая тщательно обводить веки темно-коричневыми и золотыми тенями. — Ты знаешь, я всегда буду благодарна за то, что ты и St. Aubyn сделали для моей карьеры, но я была серьезна, когда сказала, что никогда больше не буду работать с этим брендом.
Александр Дэвенпорт владел домом моды. Я никоим образом не собиралась иметь ничего общего с каким-либо аспектом этого человека или его бизнеса.
Он дал мне понять, что я тоже не принимаю в этом никакого участия.
Когда я впервые обнаружила эту связь, я подумал, что он, возможно, подстроил все это с Уиллой и Синклером, что мой дуэт в сияющих доспехах был послан хозяином поместья.
Но это точно не было так.
Мне было смешно думать, что он заботился обо мне настолько, чтобы обеспечить мою безопасность и успех даже после того, как я его бросила.
Когда я услышала имя St. Aubyn, у меня заболел живот.
— Нет, Дженсон, извини, но я просто не могу.
— Что, если я скажу вам, что съемки проходили не в самом Лондоне? Ты бы прилетела, и водитель сразу забрал бы тебя и доставил в Корнуолл. Мы проводим съемки в помещении и на открытом воздухе на скалах Юрского побережья. Тема очень похожа на Хитклифа и Кэти.
— Разве это не означает болота Пикового Дистрикта? — Я спросила, потому что знала, насколько атмосферными могут быть эти холмы пурпурного и красного вереска.
Там находился Перл-Мэнор, окруженный пейзажем, словно место действия любого великого классика британской литературы.
— Скалы более кинематографичны. Честно говоря, Кози, я бы не позвонил тебе, если бы ты не была моей последней надеждой. Съемки состоятся через два дня, и мы отправимся в ад, если не сможем сделать эту работу для следующего осеннего каталога.
После долгой паузы он сказал:
— Мне нужно, чтобы Уилла позвонила тебе?
Я волновалась, закусывая нижнюю губу, пока моя грудь боролась с противоречивыми эмоциями. Дженсон и Уилла так долго были моими наставниками. Мне не нужно было дополнительной вины со стороны Уиллы, чтобы знать, что я вечно обязана им за их щедрость.
Если бы отсутствие желания вернуться на родину столь многих моих страданий было единственным, что удерживало меня от принятия контракта, я бы немедленно сдалась. Мне не нравилось говорить «нет» людям, которых я любила. На самом деле, я ненавидела это.
Тем не менее, на кону стояла моя безопасность, и я на собственном горьком опыте научилась не принимать это как должное.
— Я не могу. Мне очень жаль, Джен, правда. Если бы все было по-другому, если бы это было не в Англии, я бы сделала это в мгновение ока. Надеюсь, ты это знаешь.
Он тяжело вздохнул, но когда заговорил, в его голосе была улыбка.
— Что, если я скажу вам, что на съемках будет Ксавье Скотт?
Я зажмурилась. Имя фотографа Ксавье Скотта было нарицательным, и как модели это о чем-то мне говорило. Он делал все: от фотографий королевской семьи до разворотов Vanity Fair и обложек National Geographic. Он был человеком за объективом.
И он никогда, ни разу не соглашался работать со мной.
Он был настолько знаменит. Он выбирал своих собственных моделей.
— Он хочет меня? — Я дышала, как ребенок, которому сказали, что они могут впервые встретиться с Санта-Клаусом.
Дженсон усмехнулся, как кот, съевший канарейку, зная, что я попалась.
— Он так и сказал.
— Cazzo, — выругалась я себе под нос, а затем сказала. — Хорошо. Я буду там, но Дженсон? Я хочу вылететь как можно позже и улететь первой, когда мы закончим.
— Кози, тебе грозит какая-то опасность, если ты поедешь в Англию? — осмелился он, внезапно помрачнев.
— Нет, — немедленно возразила я, наполняя свой голос улыбкой. — Только из-за опасности вспомнить прошлое, а я бы предпочла его похоронить. Не волнуйся, Bello, со мной все будет в порядке.
Я повесила трубку после обмена дополнительной информацией о деталях и уронила голову на плечи в поражении.
Я была эгоистичной маньячкой, вернувшейся в логово своих монстров.
Более того, я была мазохистским фаталистическим ягненком, охотно идущим на свою бойню, потому что маленькая, темная и грязная часть меня надеялась, что один из этих монстров найдет меня.
