всегда такая злая девчонка. Я думаю, она ревнует меня.
Сначала я была с ней мил и пытался поладить, но она дала понять, что ей это неинтересно. Она была в школьном комитете по выпуску ежегодников, а когда я училась на втором курсе, кто-то заменил мой портрет фотографией свиньи. Тогда — до пластики носа — мой нос немного задрался. Во втором классе некоторые мальчики хрюкали на меня, пока не вмешался мой отец. Я не знаю, что он сказал родителям мальчиков или чем угрожал, но у меня есть довольно хорошая идея. Тем не менее, любой, кто знал меня долгое время, знал, что это была моя самая большая неуверенность. Она никогда не признавалась в этом, но мы с Софией уверены, что это была она.
Я не просила отца вмешаться, потому что не хотел, чтобы он привлекал к этому больше внимания. И потому, что он обещал мне исправить нос на мое восемнадцатилетие.
— Какого черта она делает рядом с Антонио?
Я отталкиваюсь от матраса и сажусь к ней лицом, прислонившись к спинке кровати.
Она хмурится, затем пожимает плечами. — Не уверена, но она дала понять, что он ей нравится.
— Надеюсь, он не попался на ее поступок.
— Он не ненавидел внимание.
В ее голосе больше горечи, чем я привыкла слышать от нее.
— Я поговорю с ним.
Я хочу спросить ее, был ли там Марсело, и если да, то что он задумал, но воздерживаюсь. Я не призналась Софии в том, что произошло между мной и Марсело в его комнате на днях. Я не знаю почему. Может смущение? Здесь я говорю всякую чушь о том, что я никогда не склонюсь перед ним, веду себя как крутая девчонка, и в ту же секунду, когда он кладет на меня руки, я добровольный партнер. Более того, в тот момент я бы сделала почти все, о чем бы он меня ни попросил. Слава богу, он не пытался со мной переспать. У меня такое чувство, что назад уже не вернуться.
— Что ты хочешь сделать сегодня?
София встает с кровати и направляется в нашу ванную.
— Мне нужно сделать кое-какую домашнюю работу, но мне нужно поговорить с отцом.
Она кивает. — Хочешь перекусить в кафе «Амброзия»?
— Конечно. Я буду готова идти, когда ты там закончишь.
Я встаю с кровати и потягиваюсь.
— Звучит отлично.
Она исчезает в ванной, и я тянусь за телефоном с тумбочки.
Единственное сообщение, которое я пропустила, это от Лоренцо. Тонкая нить разочарования пронизывает меня из-за того, что имени Марсело нет на моем экране. Но о чем, черт возьми, он должен мне писать?
Я открываю сообщение Лоренцо.
Лоренцо: Нам нужно поговорить. Почему ты избегаешь меня?
Я вздыхаю. Он прав — я избегаю его с прошлых выходных. Я не люблю Лоренцо, но я забочусь о нем, и я не хочу, чтобы Марсело причинял ему еще какие-то проблемы. Теперь, когда у меня есть сделка с Марсело, меня нельзя увидеть разговаривающей с Лоренцо или слоняющейся вокруг него, так что мне нужно сообщить ему, что между нами больше ничего не будет.
Я быстро печатаю ответ.
Я: Извини, первая неделя в школе меня утомила. Я не хотела говорить об этом по телефону, но, может быть, так будет лучше. Нас больше не увидят вместе. Все, что у нас было, закончилось.
Я нажимаю «Отправить», зная, что Лоренцо, скорее всего, на этом не закончит. Он настойчив, но, по крайней мере, теперь это сделано. Затем я открываю контакт Антонио и печатаю сообщение.
Я: Какого черта Аврора делала с тобой прошлой ночью? Она воплощение зла.
Я откладываю телефон и иду к комоду, чтобы выбрать, что надеть. Как только я остановилась на паре спортивных штанов и кроп-топе, мой телефон завибрировал от ответа Энтони.
Антонио: С каких это пор твои друзья шпионят за мной?
Он, очевидно, знает, что это София ввела меня в курс дела.
Я: Она правильно беспокоится, когда видит тебя с такой гадюкой.
Антонио: Она безобидна.
Я: Ты же знаешь, как она мне страшна!
Антонио: Да, но она горячая.
Я громко рычу на свой экран, когда набираю свое сообщение.
Я: Держись от нее подальше.
Антонио: Расслабься. Я не намерен доверять ей.
С разочарованным мычанием я бросаю телефон на кровать.
София выходит из ванной. — Все в порядке?
— Да, просто каждый мужчина в моей жизни, кажется, настроен свести меня с ума. Дай мне десять минут, и я буду готова к работе.
Я проскальзываю мимо нее в ванную, чтобы приготовиться.
Двадцать минут спустя, когда мы вдвоем уже выходим из Римского дома и направляемся в кафе «Амброзия», у меня в заднем кармане звонит телефон. Я вытаскиваю его, чтобы прочитать сообщение, ожидая, что оно будет от Лоренцо.
Администрация Римсокого дома: Ваш еженедельный звонок должен быть сделан через десять минут. Пожалуйста, пройдите на нижний уровень, номер 5, чтобы позвонить.
Я смотрю на Софию. — Черт, мой звонок отцу через десять минут. Я должна вернуться.
Она притворно хмурится. — Хочешь встретиться со мной там, когда закончишь?
Я киваю, засовывая телефон обратно в задний карман. — Я пойду, как только закончу.
— Удачи, — поет она, уходя.
— Спасибо, мне это понадобится.
Я бегу обратно в здание и не пользуюсь лифтом, вместо этого спускаюсь по лестнице.
Это мой первый раз на нижнем уровне, и я удивлен, обнаружив какой-то центр безопасности впереди. Я замечаю кучу мониторов с видами снаружи и внутри Римского дома, но прежде чем я успеваю рассмотреть получше, из-за большой стойки администратора подходит женщина, похожая на одну из моих многочисленных двоюродных сестер.
— Привет, я Мирабелла Ла Роса. Я только что получила сообщение о моем звонке.
Она улыбается. — Вы в комнате 5 дальше по коридору. Закройте за собой дверь и заприте ее. Комната звукоизолирована, линия защищена. У тебя есть десять минут.
Ясно, что это место устроено так, что бизнес можно вести из кампуса. Во всяком случае, хотя бы раз в неделю.
— Отлично, спасибо.
В длинном коридоре куча закрытых дверей, всего двадцать или около того. Дойдя до комнаты 5, я открываю дверь и заглядываю внутрь. Не знаю, что я себе представлял, но это была не комната для допросов. В центре комнаты стоит одинокий металлический стол с телефоном на нем и стул перед ним. Бетонные стены и пол пустые. Очевидно, они не хотят, чтобы мы задерживались.
Когда я сижу в кресле, мой желудок трепещет, и я понимаю, что нервничаю из-за этого разговора
