ФКНО, который предоставил права французских граждан верхушке мусульманского населения (вождям племен, предпринимателям, чиновникам, части интеллигенции, отставным офицерам). В ответ патриотические круги Алжира во главе с Фархатом Аббасом предложили идею федерации автономного Алжира с «обновленной и антиколониалистской Францией» и создали ассоциацию «Друзья манифеста и свободы». Новый Дустур, выступая за «внутреннюю автономию» Туниса и сохранение национальной самобытности, также заметно усилил свои ряды и пропагандистские усилия.
В последние годы войны территории Алжира, Туниса и Марокко использовались силами антигитлеровской коалиции для подготовки освобождения Франции и наступления на Италию. В 1944-1945 гг. десятки тысяч магрибинцев активно участвовали в боях с фашизмом в составе французской армии. После открытия Второго фронта (июнь 1944 г.) ФКНО был преобразован во Временное правительство Франции, а в августе 1944 г. переехал в Париж. В то же время колониальная администрация Магриба по–прежнему контролировалась правыми силами, отнюдь не разделявшими взгляды Ш. де Голля и готовыми на любые меры для сохранения своего господства. Это подтвердил исключительно жестокий разгром стихийного и слабо подготовленного боевиками Партии алжирского народа вооруженного антифранцузского восстания в Восточном Алжире (май 1945 г.). Ливия же после поражения итало–германских войск оказалась, как бывшая колония фашистского государства, под контролем английских (Триполитания, Киренаика) и французских (Феззан) оккупационных властей. Как французы, так и англичане стремились превратить свои зоны оккупации в самостоятельные территории и всемерно восстанавливали племенные структуры, а также статус и благосостояние традиционных элит Ливии. Они надеялись с их помощью закрепить свое влияние в Ливии после войны.
Тропическая и Южная Африка: трансформация колониального общества
Какими бы бурными ни были в XX в. изменения в жизни всего человечества, перемены в регионах «Юга» — наиболее разительны. Многие народы там прошли за это столетие путь от родового общества до современной государственности. Они были почти изолированы от внешнего мира, и лишь XX век втянул их в широкие международные связи. Какое же напряжение — психическое, нервное, интеллектуальное — испытали на себе те несколько поколений, на долю которых пришлись такие громадные перемены! «Десять тысяч лет в одну жизнь» — так и назвал книгу воспоминаний один из общественных деятелей «Юга».
Эти народы в XX в. оказывали все большее влияние на судьбы человечества — хотя бы уже потому, что их удельный вес в численности народонаселения нашей планеты очень быстро возрастал. Но характер влияния нелегко определить, поскольку эти народы — их историческое прошлое и настоящее — исследованы наукой неизмеримо меньше, чем история Западной Европы и Северной Америки.
Все это относится к Тропической и Южной Африке.
Итоги колониального раздела
Колониальный раздел мира, произошедший в последней четверти XIX в., был прежде всего разделом Африки. Если в начале 1870‑х годов колониальные владения составляли лишь несколько процентов территории Африканского материка, то к XX в. он был поделен почти полностью.
Накануне Первой мировой войны в Тропической и Южной Африке суверенными государствами считались Эфиопия, сумевшая разгромить в 1896 г. итальянскую армию, посланную для ее завоевания, и Либерия, основанная афроамериканцами. Остальная территория Тропической и Южной Африки входила в состав европейских колониальных империй.
Самыми обширными и богатыми были владения Великобритании. В южной и центральной части континента: британский доминион Южно-Африканский Союз (ЮАС, ныне — Южно–Африканская Республика), Бечуаналенд (ныне — Ботсвана), Басутоленд (Лесото), Свазиленд, Южная Родезия (Зимбабве), Северная Родезия (Замбия). На востоке: Кения, Уганда, Занзибар, Британское Сомали. На северо–востоке: Англо–Египетский Судан, формально считавшийся совладением Англии и Египта. На западе: Нигерия, Сьерра–Леоне, Гамбия и Золотой Берег (ныне — Гана). В Индийском океане — о. Маврикий и Сейшельские острова.
Колониальная империя Франции по размерам не уступала Британской, но население ее колоний было в несколько раз меньше, а природные ресурсы — беднее. Большинство французских владений находилось в Западной и Экваториальной Африке и немалая часть их территории приходилась на Сахару, прилегающую к ней полупустынную область Сахель и тропические леса. Это Французская Гвинея (ныне — Гвинейская Республика), Берег Слоновой кости (Кот-д’Ивуар), Верхняя Вольта (Буркина Фасо), Дагомея (Бенин), Мавритания, Нигер, Сенегал, Французский Судан (Мали), Габон, Чад, Среднее Конго (Республика Конго), Убанги–Шари (Центрально–Африканская Республика), Французский Берег Сомали (Джибути), Мадагаскар, Коморские острова, Реюньон.
Португалия владела Анголой, Мозамбиком, Португальской Гвинеей (Гвинея–Бисау), включавшей Острова Зеленого Мыса (Республика Кабо–Верде), Сан–Томе и Принсипи.
Бельгия владела Бельгийским Конго (Демократическая Республика Конго, а в 1971-1997 гг. — Заир), Италия — Эритреей и Итальянским Сомали, Испания — Испанской Сахарой (Западная Сахара), Германия — Германской Восточной Африкой (ныне — континентальная часть Танзании), Руандой и Бурунди, Камеруном, Того и Германской Юго–Западной Африкой (Намибия).
Основными стимулами, которые привели к жаркой схватке европейских держав за Африку, считаются экономические. Действительно, надежда на эксплуатацию природных богатств и населения Африки имела первостепенное значение. Но нельзя сказать, что эти надежды сразу же оправдались. Юг континента, где обнаружились крупнейшие в мире месторождения золота и алмазов, стал давать огромные прибыли. Но во многих других регионах до получения доходов необходимы были сперва крупные вложения для разведки природных богатств, создание коммуникаций, приспособление местной экономики к нуждам метрополии, подавление протеста коренных жителей и изыскание эффективных способов, чтобы заставить их работать на колониальную систему. Все это требовало времени и отнюдь не завершилось к началу Первой мировой войны.
Не сразу оправдался и другой аргумент идеологов колониализма. Они утверждали, что приобретение колоний откроет в самих метрополиях множество рабочих мест и устранит безработицу, поскольку Африка станет емким рынком для европейской продукции и там развернется громадное строительство железных дорог, портов, промышленных предприятий. Если эти планы и осуществлялись, то медленней, чем предполагалось, и в меньших масштабах.
Несостоятельным оказался и довод, будто в Африку переместится избыточное население Европы. Потоки переселения оказались меньше, чем ожидалось, и в основном ограничились Югом континента, Анголой, Мозамбиком, Кенией — странами, где климат и другие природные условия подходили для европейцев. Страны Гвинейского залива, получившие название «могила белого человека», мало кого соблазнили.
Но одними лишь экономическими и социальными факторами не объяснить «схватку за Африку» и те жаркие противоречия между европейскими странами, к которым она приводила в дальнейшем. Нельзя недооценивать роль шовинистских амбиций, стремлений к имперскому величию, к поддержанию великодержавного престижа. Манипулирование патриотизмом, национальными чувствами приводило к тому, что идеи новых и новых колониальных приобретений поддерживались в европейских государствах даже теми слоями населения, которые в сущности ничего не получали от этих захватов.
Сложности взаимных представлений
«Миру белого человека», который тогда господствовал
