— Что-то неладное? — забеспокоилась Березка, когда Павлов быстрым шагом пошел от пещеры прочь, увлекая жену за собой.
— Скажи, милая, здесь кто-то из людей часто бывает? — задал он ей вопрос, на который вроде бы и сам должен был знать ответ.
— Я не знаю. Рассказывают, что когда-то вход в пещеру был завален, но потом его разобрали и начали добывать каменную соль — так ответила на его вопрос Березка.
— Надо запретить добывать здесь соль, а вход в пещеру необходимо снова завалить! — убежденно заявил он.
— Можешь мне это не объяснять. Я все поняла по поведению Грома.
Но как рассказать о грозящей беде людям? — огорчилась Березка. Они вернулись в приют Белохвостого Оленя до захода солнца.
Павлова уже поджидала Урсула, чтобы сообщить ему неприятную новость.
Верховный жрец Колыван обвинил Центуриона Агату в превышении должностных полномочий, что выразилось в применении к илинойке Дашюте, освобожденной из хунхузского плена, пыток, от которых она умерла. Она также сказала ему, что завтра в полдень собирается Совет старейшин, на который их вызывают в качестве свидетелей.
— Чем мы можем помочь Агате? — задумался Павлов.
— Агата просит нас подтвердить, что Дашюта — не илинойка, а пришелица, которую мы пожалели и не представили старейшинам, которые ее, вне всякого сомнения, приказали бы утопить— сказала расстроенная Урсула.
— Я не возражаю — сказал он, полагая, что покойной Даше уже все равно, кем ее объявят: пришелицей или илинойкой.
— А я — против обмана! — заявила Урсула, полагая, что, выгораживая Агату, они сами могут подставиться под обвинение в пособничестве нечистой силе. Обсудив все «за» и «против», они к единому мнению так и не пришли, договорившись о том, что при даче свидетельских показаний будут упирать на свою крайнюю усталость и скоротечность событий, которые произошли, когда они возвращались с боевого задания. И так тревожно стало у Павлова на душе, что он долго не мог заснуть, вновь и вновь вспоминая неожиданную встречу с иркутскими экологами, заблудившимися во времени. Среди ночи проснулась и заплакала Березка. Ей, по ее словам, приснился такой страшный сон, которого она еще никогда в жизни не видела. «Страх, мрак, холод. Полупрозрачные и скользкие, как слизни, призраки», — это все, что она успела запомнить. Сон Березки оказался пророческим. На следующий день на закате солнца Павлов сидел в «каземате» за оградой резиденции Верховного вождя Гонория. «Казематом» называлась глубокая яма, накрытая сверху тяжелой дубовой решеткой, в которой обычно содержались пленники, предназначенные к продаже в рабство, и особо опасные преступники, совершившие убийство соплеменников: по неосторожности, из мести или ревности. В таком же «каземате» в десяти шагах от него находилась Урсула. По настоянию Колывана их арестовали прямо на заседании Совета старейшин, не предъявив пока никаких конкретных обвинений. Уже с первых вопросов, которые задал ему Верховный жрец, Павлов понял, что обвинение Центуриона Агаты в превышении должностных полномочий, это — искусный предлог для того, чтобы выяснить, кем он — Тимур Храбрый — на самом деле является. Верховный жрец заявил, что готов предоставить Совету старейшин неопровержимые доказательства того, что он: 1) свободно общался с Урханом на языке джурджени; 2) свободно общался с пришельцами на языке пришельцев; 3) хранит у себя предметы внеземного происхождения, которые при тайном обыске обнаружили у него в рюкзаке Дорофей и Глафира (дочь Колывана). Из этого следовало, что Тимур Храбрый — не тот, за кого себя выдает. Заявление Колывана вызвало среди старейшин острую дискуссию, которая продолжалась до позднего вечера. Так и не придя ни к какому заключению, они приняли решение продолжить обсуждение этого вопроса на следующий день, пригласив в качестве свидетелей Толемей-хана и Урхана. Колыван также потребовал вызвать на допрос Ингу из рода Красной Лисицы и ее мать Соню-Кукушку. Их показания должны были прояснить некоторые неувязки в объяснении причин и обстоятельств смерти родителей подозреваемого: Сома и Аси. Верховный жрец также напомнил старейшинам о неожиданном появлении Инги на второй день наводнения неподалеку от Верблюжьей горы и нелепом ее поведении, а также обещал представить еще один «шайтан агни кирдык», который был найден рядом с ней. В виду того, что подозреваемый представляет угрозу безопасности племени, а также, учитывая большую вероятность побега, Колыван просил Совет старейшин избрать для него мерою пресечения заключение под стражу. Разумеется, не одного, а вместе с его сообщницей Урсулой.
* * *
— Что, Ватсон, сидишь, медитируешь? — услышал Павлов в левом ухе знакомый голос Василия Ливанова и понял, что его пришел навестить Арнольд Борисович Шлаги, собственной персоной.
— Да, размышляю о том, что со мной сделают: приговорят к изгнанию или убьют без пролития крови, то есть — утопят — честно сознался он, не видя никаких других вариантов своего будущего.
— Как часто судьба несправедлива к тем, кто несет людям добро!
Впрочем, мои дела — не лучше — признался бес, и, прокашлявшись, рассказал ему свою историю. Не долго, оказывается, ему пришлось прожить в облике выдающегося полководца и государственного деятеля Удерьян-хана. Император Агесилай-хан IV, позавидовав его славе и авторитету, приказал его умертвить, подсунув к нему в постель парочку отловленных в забайкальской тайге черных клещей. По словам Арнольда Борисовича, эти твари являются переносчиком вируса, заражение которым означает гарантированную смерть уже на третьи сутки после укуса. Несмотря на обширные познания в области молекулярной биологии, с насланной на него напастью бывшему бесу категории «Б» по кличке «Цензор» справиться не удалось. Не получил он никакой помощи и от своих «братьев по разуму», которые с самого начала отнеслись к нему, как к чужаку и вознамерились отправить к «черту на куличики», а если еще точнее — на параллельную Землю, населенную динозаврами. И тогда Арнольд Борисович решил всех перехитрить. Собравшись с силами, он пленил душу умирающего Главного лекаря императора по имени Эскулап-хан. Старику этому, по словам беса, 59 лет, а причина его болезни — отравление парами ртути, которыми тот надышался при постановке алхимических опытов. По расчетам беса, ровно в полночь у Главного врача произойдет остановка сердца, и он сможет спокойно занять его место. Перед тем, как вселиться в новое тело бес решил навестить Павлова, чтобы с ним попрощаться, и предложить составить ему кампанию. Дело в том, что на рассвете того же дня, по сверхточным астрологическим прогнозам, в Летнем дворце на мысе Принцессы Грез должен скончаться старший сын императора 20-летний Тезей-хан, получивший черепно-мозговую травму, несовместимую с жизнью. Этот славный малый три дня тому назад, преследуя крупного самца белохвостого оленя, упал с коня и ударился головой об острый камень.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
