Урсуле-грозе хунхузов Урхан подарил бронзовый меч, выкованный знаменитым оружейным мастером Аристархом из Ротона. В середине лета на Красных Камнях произошло событие, о котором орланды рассказывали, спорили и обсуждали не меньше, чем о таинственной смерти Тимура Храброго. В День летнего солнцестояния, рано утром, когда в приютах задымили летние кухни, на ступеньках Главного причала появилась молодая белокурая женщина в охотничьем комбинезоне с берестяной колыбелью в руках. Возвращавшиеся с охоты братья Касьян и Тимофей из рода Куницы опознали в ней Медвяную Росу и поздоровались. Не обращая на них внимания, женщина быстрым шагом прошла по дороге, вымощенной брусчаткой, мимо приюта Росомахи и скрылась из вида. Все, кто в этот ранний час Медвяную Росу видели, в один голос утверждали, что ее сопровождал лохматый пёс серого окраса, из шерсти которого пробивались золотистые искры. Собаки, которые выбегали этого пса облаять, быстро возвращались на свои места, скуля и жалобно повизгивая. Похожая на Медвяную Росу женщина остановилась у ворот приюта Белохвостого Оленя и требовательно постучала в них деревянным молотком. На стук вышла жена Гарегина Фиалка и обомлела. Женщина, не говоря не слова, отдала ей берестяную колыбель и … растаяла. Вслед за ней растаял сопровождавший ее пес, — точнее говоря, рассыпался, как сноп искр. Фиалка истошно закричала и уронила колыбель. На ее крик выбежали девушки-подростки, работавшие на кухне. Среди них была Сара Гудвин.
Она быстро подхватила спавшего в колыбели ребенка, завернутого в кусок грубого холста, и понесла в приют. Когда к Фиалке вернулся дар речи, и она рассказала о том, что произошло, «белохвостые» сразу догадались, кто их посетил и чей это ребенок. Младенец нескольких месяцев от роду проснулся и расплакался, его перепеленали и увидели, что это — девочка. Березка немедленно захотела покормить ее грудью, и заявила, что будет девочке матерью-кормилицей. На девочку пришли посмотреть старшие женщины, а когда рассмотрели, в один голос заявили, что она — вылитая Медвяная Роса. Михей вызвал Ерофея и Гарегина и велел им, не мешкая, идти в резиденцию Верховного вождя Гонория, чтобы выяснить, где Медвяная Роса и что с ней могло произойти. Верховный вождь, выслушав «белохвостых», велел немедленно готовить ладью к отплытию в факторию. Проводить Гонория и «белохвостых» на Главном причале, несмотря на ранее время, собралась большая толпа народа. Орланды с тревогой обсуждали необычное явление красавицы дакотки и ее таинственное исчезновение. Что бы это значило? Нара и Лаванда слезно уговорили Гонория взять их на борт его ладьи, и Верховный вождь, хоть это было против правил, согласился. В третьем часу после полудня ладья Верховного вождя прибыла в факторию. Беллерофонт был на месте, и от него разило перегаром, как будто он несколько дней находился в запое. На вопрос Гонория о том, где Медвяная Роса, он ответил громким истерическим хохотом. Старшая жена Капуцина Магнолия рассказала, что Медвяная Роса уже девять дней тому назад, как скоропостижно скончалась, и тело ее сожжено на погребальном костре. Что касается ее новорожденной дочери, то она, якобы, сегодня утром пропала, возможно, была похищена какими-то лихими людьми.
— Ты — мразь! — в гневе закричал Гонорий и ударил Беллерофонта по лицу.
— Я не хотел ее убивать, она сама… — зарыдал Беллерофонт и встал на колени.
— Ты — мразь! — повторил Гонорий и изо всех сил ударил Беллерофонта в пах. Удар этот оказался такой силы, что к вечеру Беллерофонт скончался, а, может, ему помогли отправиться в Царство Теней брат Верховного вождя Капуцин и его старшая жена Магнолия, которые уже с трудом терпели его пьяные выходки. Девочка, принесенная в приют Белохвостого Оленя призраком Медвяной Росы, стала приемной дочерью Березки. Посовещавшись, «белохвостые» назвали ее Розой и поклялись вырастить ее такой, чтобы ее покойным родителям не было за нее стыдно.
ГЛАВА 10
ПОБЕГ (ХРОНОМИРАЖ)
За несколько секунд до аварии Genius Loci, а по-русски, Гений места, успел по локальной сети переместить тело программы «ЭП-Мастер» с компьютера-сервера AS/400 на персональный компьютер Геннадия Галыгина. Он давно подозревал черта-вируса, именуемого «Цензором» в намерении совершить какую-нибудь пакость, и заблаговременно позаботился о создании зеркальной копии директории C: Work со всеми вложенными поддиректориями. Эвакуацию, а точнее — архивацию и синхронизацию файлов между локальными папками и папками на компьютере-сервере, успешно и в кратчайшие сроки, выполнила утилита vuBrief, которую Галыгин когда-то от скуки написал, а потом про нее забыл. По идее, Genius Loci заслуживал награждения медалью «За спасение на пожаре», но, кто, же об этом мог бы ходатайствовать? Персональный компьютер Галыгина на базе процессора Pentium II с тактовой частотой 333 МГц. Гений места выбрал не случайно.
Во-первых, он был самый новый, не проработавший и одного года.
Во-вторых, на нем хранился оригинал интерфейса «ЭП-Мастера», были записаны исходные характеристики литературных героев, данные о времени и месте действия сочиняемого произведения и так далее.
В-третьих, Галыгин, по рассеянности, частенько оставлял в USB-порте флэшку с пакетами программ обновления модулей программы, которые Genius Loci потихоньку у него «воровал» и целенаправленно встраивал в собственный код. Сбив настройки таймера, Genius Loci позаботился о том, чтобы персональный компьютер Галыгина не отключался до тех пор, пока он не завершит установку «ЭП-Мастера» и новой операционной среде. После того, как пакеты подпрограмм был перемещены в нужный сектор жесткого диска, Genius Loci сначала их бережно распаковал, а потом запустил и дал команду расшифровки.
— С новосельем, дорогой друг! Тут, правда, тесновато, но жить и работать можно, — приветствовал он Мастера, убедившись в том, что «электронный писатель» вышел из состояния комы. Освоившись на новом месте, «ЭП-Мастер» предался приятным воспоминаниям о своем «первом восхождении на Эльбрус», но не в смысле самой высокой горы в Европе, а в смысле университетского суперкомпьютера (СУПа), на котором он впервые осознал себя творческой сущностью:
— Ах, мой милый родительский дом! Я никогда тебя не забуду! Ты имел модульную конструкцию и включал десять процессоров на базе схем средней интеграции. Твое быстродействие достигало 125 млн. операций в секунду. Объем оперативной памяти равнялся 16 млн. 72-разрядных машинных слов или, если использовать принятые сейчас меры — 144 Мб.
Какой изящной была твоя суперскалярная архитектура! Массовое ее использование за рубежом началось лишь в 1990-ых годах с появлением процессоров Intel Pentium. Для организации передачи потоков данных между оперативной памятью и периферийными устройствами ты использовал специальные процессоры ввода-вывода. Таких процессоров в системе было четыре, они имели свою собственную память и работали параллельно с центральным процессором…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
