Весь разобиженный и распсихованный Нарада только и успел заглотнуть последнюю каплю чая, который уже весь вылился.
«Семейное счастье»
— Эй, Синильга, — закричала Элен Синьке, которая в это время зашивала носки, — а ну, вали сюда быстро, показывай свою работу. Синильга, довольная до жопы, что она так старательно три часа зашивала два носка, взяла их в зубы и на карачках поползла к жрице.
— Хорошо зашила? — жестко спросила Элен.
— Да-да-да, — затараторила дура, — вот посмотрите, я так сделала, что даже ниток не видно.
Элен взяла один носок и стала его внимательно рассматривать.
— Та-а-а-а-к, я не поняла, а где дырка? — спросила удивленная Элен, не находя отверстия, куда обычно засовываются ноги.
— Я зашила! — гордо пернула Синильга.
— А как ты теперь его собираешься одевать, дура ебанутая?
— Ну-у-у, я не знаю-ю-ю-ю, — растерялась Синюшняя, — мне сказали зашить все дырки, вот я и зашила.
— Вот, на хуй, дебильная, — возмущалась Элен, — даже носки не можешь зашить, уебище мамино. Вот, давай, теперь мы будем тебя активно обучать семейной жизни.
— Сантоша будет твоим сыном, — продолжила Ксива, — Агни будет твоим мужем, а Нандзя — собутыльником мужа.
— Ой, а что мой муж обязательно должен быть алкоголиком? — обиженно спросила Синильга.
— А ты что, на большее рассчитывала? — усмехнулась жрица, — к такой как ты только бомж-алкоголик и подойдет.
— Ты, Синильга, вместо того, чтобы обижаться, — заметил надутые щеки дуры Гну, — благодари Бога, что тебе даются такие истинные уроки. Лучше сейчас пройти эти практики в игровой ситуации и через них понять, что такое семейка на самом деле и отказаться от этой утопической идеи маминизма.
— А я лягу, прилягу, обниму свою флягу, — вдруг забазлал во всю глотку еле ворочая языком Нандзя, входя в роль пьяницы-дружка. При этом он стал мотаться из стороны в сторону, запинаясь об собственные же ноги.
— Эй, сука, тащи жрать! — заорал пьяница-дружок и, смачно отрыгнув, плюхнулся в кресло.
Гну, угорая над Нандзей, тоже стал входить в роль мужа-алкоголика:
— Эй, Манда, тащи пивко, угощай гостя.
Синильга быстро посеменила на кухню собирать поднос. Практика не успела еще начаться, а она уже испытывала внутри жуткий дискомфорт и отвращение: «Вот, блядь, говно, почему это я должна че-то им готовить и прислуживать», — почувствовала в себе внутреннее сопротивление Манда. Но, не успев глубже войти в свой пиздеж, дура услышала снова «ангельский голосок» «любимого» мужа.
— А, ну, Синильга, быстро шевели задницей, пока я тебе ебло не расколотил, — нарочито грубым развязным голосом отъявленного алкоголика орал Гну, — жрать хотим, дай жрать, сука.
Синильга, роняя на ходу все подряд: ложки, вилки, кастрюли, проливая горячий суп, неслась на всех парах, чтобы ублажить мужа-алкоголика и его дружка.
Нандзя, увидев перед собой тарелку с супом, стал дрожащими руками подносить к себе тарелку. И так как он чересчур целостно вошел в роль пьяницы, то буквально уже не контролировал свои действия. Поднеся тарелку ко рту, Нандзя стал дуть в нее, чтобы остудить, но не удержал, и тарелка, ебнувшись об пол, разбилась, и часть супа вылилась прямо на Нандзю.
— Бляха — муха! — орал «алкаш», посмотрев на свои облитые штаны. — Эй, сука, давай, снимай теперь с меня эти штаны. Синильга подбежала к дружку и стала стягивать с него грязные, вонючие, мокрые штаны.
— Блядь, дура, пуговицу расстегни, — завопил опять Нандзя, видя как Синильга изо всех сил дергает его штаны вниз, а они дальше бедер не спускаются.
В это время на полу развалился муж-алкоголик, которого играл Гну. И еле перекатываясь с бока на бок, базлал во всю глотку:
«…И шумели камыши
Элегантные как лани,
Шли по лесу алкаши,
Громко пели и рыгали….»
— Эй, мразь, помой-ка мне мои ботинки, — заорал он, закончив свою песенку, — я гулять пойду. Синильга тут же бросилась к «муженьку» ненаглядному и стала драить его ботинки, но не успела она дочистить и один, как услышала крик дружка, который уже со спустившимися до колен штанами, в широких семейных трусах в зеленую клеточку разгуливал по периметру комнаты, стараясь не срезать углы:
— Где тут туалет? Эй, дура, веди меня к унитазу, пока я не обоссался.
— Да, блядь, заебали, я же не могу разорваться, — стала психовать, пуская нюни, Синюшняя и ебнулась на пол, не соображая, за что браться: то ли дочищать ботинки Гну, то ли вести в туалет Нандзю.
— А-а-а, то-то же, не нравится семейная жизнь? — начала поучение Ксива, — а мечтать-то приятно было? Вот теперь смотри, что на самом деле ждет тебя в жизни.
— Мама, мама, я хочу какать, — вдруг послышался голос Сантоши, который играл роль выпиздыша.
— О, боже! Это уже слишком! — истерично завопила Синильга под громкий хохот рулонитов, — пошли нахуй!!!
— Давай, давай, Синильга, просветлевай, — стали подбадривать ее ученички, — лучше сейчас целостно пройди эту практику, чтобы потом по-настоящему не пришлось жить в этом аду.
Дура, вытерев свои сопли и слюни, встала, отряхнулась и вновь попыталась войти в роль свиноматки-рабыни, прислуги для бомжа.
— Пьяная морда, утопила бы тебя в этом унитазе, — бурчала себе под нос Манда, закинув на себя руку Нандзи, «набухавшегося дружка» и таща его в туалет. При этом Нандзя, почувствовав опору, практически совсем перестал переставлять свои ходули, волоча их по полу.
— Иду, смотрю, сидит младенец проспиртованный, вечно молодой и пьяный, — пьяно бормотал про себя Нандзя.
— Мама, я уже описался, — снова раздался голос выпиздыша. И Синильга, как примерная свиноматка, бросив «пьяного дружка» прямо возле унитаза, побежала к Сантоше, который сидел в луже, растекающейся по всему полу.
«Фу, блядь, неужели Сантоша по-настоящему нассал», — с отвращением подумала она, принюхиваясь к луже, но, увидев опрокинувшуюся бутылку с минеральной водой, облегченно вздохнула и стала поднимать «выродка» из лужи.
— Эй, хозяйка, я посрал, вытри мне жопу и смой говно, — вдруг опять послышался голос Нандзи из туалета.
Синильга тут же обратно посадила в лужу Сантошу и поскакала выручать пьяного дружка. Но когда она почувствовала самую настоящую вонизму, то поняла, что Нандзя в отличие от Сантоши совсем даже не пошутил.
«Блядь, так он по-настоящему насрал полный унитаз», — с ужасом обнаружила Синильга, затыкая себе нос, увидев полный унитаз говна.
— Почему это я должна говно за всеми смывать? — завозгудала Манда Гандоновна.
— А ты как хотела? Вот она — реальность, которая тебя поджидает каждую секунду, если ты не откажешься все-таки от своего говна, не избавишься от ебучих мечтаний и сентиментальных чувствишек, — обрадовала ее Аза.
— Ну, не у всех же так бывает, — стала оправдываться опять дура, — есть же нормальные, благополучные семьи.
— Н-да, это тебе тоже мама любимая рассказала? — спросила идиотку Элен, с отвращением посмотрев на нее, бесясь, что та не принимает истину, — именно из-за такой «счастливой» и «благополучной», как ты говоришь, жизни, твоя погань постоянно ходила вся в синяках и с разбитым ебальником. Именно из-за охуенной любви она подтирала блевотину твоего отца.
— Ну и что, не у всех же так, — ревела Синильга, стоя перед унитазом с говном, от которого уже начал постепенно отползать со спущенными штанами Нандзя, не дожидаясь, пока ему вытрут срандель.
— Мама мне сказала, что мне повезет, что я особенная, — продолжала ныть Синька.
— Ну и вспомни хоть одного счастливчика, которому повезло. А этот бред все матери говорят своим дочерям, но принца почему-то никто так еще и не нашел, — поучала Ксива.
— Но тебе повезло, дура, в том, — встряла в разговор Аза, — что ты по счастливой случайности встретила настоящего живого Просветленного Мастера, ты встретила Гуру Рулона, и теперь он тебе объяснил, как в жизни все на самом деле происходит и во что все это может вылиться, если ты сейчас не отбросишь всю ересь, которую тебе погань внушила.
— И лучше сейчас пройти все на игровых ситуациях, — продолжила Элен, чем потом на самом деле все это пережить на своей шкуре, когда не будет рядом Рулона, который сейчас все тебе объясняет.
— Давай, смывай унитаз! — крикнула неожиданно Ксива, отчего Синильга вздрогнула и обнаружила, что стоит, бессмысленно вылупившись на кучу говна. От крика она дернула за ручку бачка, и вода потекла, толкая вперед говно, которое так сильно прилипло, что никак не падало вниз, а дура шизофреничным взглядом наблюдала столь «интересный» процесс.
— Эй, дебильная, ты долго будешь на говно медитировать? — окликнула ее Элен, — давай быстро вали в кладовку убираться. И Синильга, тупо подчинившись, с бессмысленным ебальником поперлась в кладовку.
