Я тоже рассмеялся. Разумеется, я спорол несусветную чушь, но был вполне доволен собой. Время от времени следует говорить глупости, это способствует созданию теплой дружеской атмосферы.
– Правда, хорошо, что я пришел? – гордо спросил я.
– Еще бы! – леди Сотофа вдруг перестала смеяться и внимательно посмотрела на меня. – Знаешь, Макс, если тебя что-нибудь и погубит, так это твое обаяние. Не дразни Вечность своей милой улыбкой, оно тебе надо?
– Что? – ошеломленно переспросил я.
– Ничего, – леди Сотофа снова улыбнулась. – Так, померещилось. Не бери в голову. Потом как-нибудь.
– Потом – так потом, – растерянно согласился я. – Все равно я ничего не понял.
– Вот и хорошо. Пошли в мой кабинет, угощу тебя паршивой камрой, сваренной по рецепту покойной прабабушки нынешнего хозяина «Деревенского дома». Ты ведь заходил туда, когда был в Кеттари?
– Еще бы. Безумец Шурф оставил все наши деньги в задней комнате этого притона. Ему, знаете ли, неожиданно приспичило поиграть в крак. Но камра там просто отличная, не клевещите на свою прекрасную родину.
– Подумать только, тебе там понравилось, – изумилась леди Сотофа. – Впрочем, любить чужую родину обычно проще и приятнее, чем собственную.
– Да уж, роман с собственной родиной у меня не очень-то получился, – признал я.
– Как и у многих других, не переживай, – отмахнулась леди Сотофа, открывая передо мной дверь симпатичного садового домика. – Большинство людей рождается в таком месте, которое им совершенно не подходит. Судьба почему-то просто обожает такие шутки. Садись, Макс, и попробуй эту камру, хвала Магистрам, она уже готова. И когда я успела?
– Что, некоторые чудеса вы творите машинально? – спросил я, с удовольствием пробуя густой горячий напиток. – Леди Сотофа, я не помню, а у вас здесь можно курить?
– Только табак из другого Мира, – строго сказала очаровательная старушка. – Табачный дым нашего Мира представляется мне совершенно невыносимым.
– Мне тоже, – согласился я, доставая из кармана Мантии Смерти пачку сигарет.
Мои кеттарийские запасы, щедрый подарок старого шерифа Махи Аинти, постепенно подходили к концу, но меня это больше не пугало: я успел хорошо усвоить уроки сэра Мабы Калоха, так что достать пачку сигарет из Щели между Мирами будет, пожалуй, не слишком сложно.
– Так какие тайны ты хотел у меня выведать? – спросила леди Сотофа, усаживаясь напротив.
– Ничего особенного, – смущенно улыбнулся я. – Вы, наверное, на смех меня поднимете.
– Ой, пусть это будет твое самое большое горе!
– Я так и не понял две вещи, – признался я. – Во-первых, что такое Дух Холоми, почему он собрался «поплясать», и каким образом Джуффин с Шурфом будут его держать?
– За голову и за ноги, – совершенно серьезно объяснила леди Сотофа. – А как же еще?
– А у него есть голова и ноги? – обалдел я.
– У Духа Холоми есть и голова, и ноги, и многое другое, что требуется всякому уважающему себя Духу. Что касается всего остального… Видишь ли, Макс, Дух Холоми можно увидеть, можно наблюдать его разрушительные действия, можно даже противостоять ему, что этот старый хитрец Джуффин и его Безумный Рыбник уже однажды проделали. Не сомневаюсь, что они справятся и сейчас. Между прочим, короли древности усмиряли Дух Холоми совершенно самостоятельно, не прибегая к посторонней помощи. Но все вышесказанное не означает, будто кто-то способен взять и объяснить тебе, что такое Дух Холоми, почему ему время от времени приходит блажь порезвиться и не оставить камня на камне от собственного жилища. И от всего Ехо заодно. Некоторые вещи просто невозможно объяснить. Ты разочарован, да?
– Это действительно так опасно? – испуганно спросил я. – А вы уверены, что Джуффин и Шурф смогут его удержать?
– Да смогут они, смогут. Мне бы твои заботы! – рассмеялась леди Сотофа. – Ты еще плохо знаешь Джуффина. Если бы он сомневался в своих силах, он бы туда не сунулся. Шмыгнул бы в какой-нибудь другой Мир, а уже оттуда посмотрел бы, чем все закончилось.
– Вот как? – удивился я.
– Да уж можешь мне поверить. Между прочим, я не сказала ничего особенного. Учись разбираться в людях, мальчик, еще пригодится. А теперь выкладывай свое «во-вторых». Впрочем, можешь ничего не говорить, я и сама знаю. Ты хотел спросить, что тебе, бедненяжечке, теперь делать, после того, как этот злодей Джуффин взвалил на тебя столько ответственности, да?
– Ну да, что-то в таком роде. Но на фоне всего, что вы мне только что выложили, это уже не слишком актуально. Знаете, мне до сих пор просто в голову не приходило, что этот прекрасный Мир может рухнуть, – вот так, ни с того, ни с сего! По сравнению с этим мои гипотетические служебные проблемы…
– Всякий Мир может рухнуть в любую минуту, причем именно «ни с того, ни с сего». Об этом лучше вообще никогда не забывать, – заметила леди Сотофа. – Когда задумываешься над этим, все остальные проблемы перестают казаться такими уж важными, правда?
– Правда, – вздохнул я. – Умеете вы, однако, поднять настроение, леди Сотофа.
– Ну вот, теперь этот смешной мальчик будет страдать до позднего вечера! – рассмеялась она. – Было бы из-за чего. Пей камру, милый, она же остывает.
Минуты через три мне надоело сокрушаться о судьбах Мира, и я рассмеялся. Это было немного неожиданно даже для меня самого.
– Знаете, теперь мне понятно, почему Джуффин решил оставить меня своим заместителем. Если уж Мир все равно может рухнуть в любую минуту, какая разница, что я наворочу за эту дюжину дней?
– Какой способный мальчик! – обрадовалась леди Сотофа. – Примерно так я и собиралась ответить на твой второй вопрос в том случае, если бы ты его задал.
Через полчаса она проводила меня до невидимой Тайной Двери в стене, окружавшей Иафах.
– Не трудись беспокоиться о судьбе Мира, – шепнула она на прощание. – Что тебе действительно следует сделать, так это поберечь собственную лохматую голову. И смотри, не дразни вечность, она и так косится на тебя с преувеличенным интересом.
– Что?
Я вздрогнул. Уже второй раз эта могущественная ведьма с замашками любящей бабушки вспоминала о какой-то там «вечности», которую я якобы не должен «дразнить».
– Ничего, ничего, – вздохнула леди Сотофа и вдруг порывисто обняла меня, словно провожала на войну. – Иди на свою смешную службу, мальчик. И не переживай, ты не пропадешь. Нигде.
Я возвращался в Управление в смятении. Впервые разговор с леди Сотофой Ханемер оставил камень на моем сердце. На каком из двух сердец, хотел бы я знать?
– А, вот и сэр па-а-а-ачетнейший начальник явился, – Мелифаро спрыгнул с моего стола и уставился на меня смеющимися глазами. – Докладываю обстановку: никаких происшествий! Вообще никаких, даже Городская полиция бездельничает. Заходил Кофа, он утверждает, что горожане уже в курсе, чья именно задница протирает теперь кресло сэра Джуффина Халли. И они почти уверены, что ты будешь убивать всех на месте за любой проступок. Поэтому столичные преступники решили дождаться Джуффина и только потом возвращаться к делам. Все-таки к нему они худо-бедно привыкли.
– Вот и хорошо. Пусть пока съездят за город или сводят своих детишек в зоопарк, если он тут есть, в чем я здорово сомневаюсь. Должен же и у них быть отпуск, – удовлетворенно кивнул я.
Проклятый камень внезапно свалился с моего сердца. Мне даже показалось, что слышу стук. Лучшее средство от метафизических тревог: два взгляда на сэра Мелифаро перед едой, желательно запить чем-нибудь покрепче.
Наулыбавшись, я поинтересовался:
– А что, Кофа уже ушел?
– Разумеется. Наш Мастер Кушающий-Слушающий, как всегда, на боевом посту. Наверное уже хрустит какими-нибудь деликатесами в очередном трактире. Уж не знаю, какие там тайны он выведывает, а жует так, что стены дрожат, будь уверен.
– А чем мы хуже, да? – И я таинственно поманил его пальцем. – Пошли.
– Куда? – Мелифаро бодро закутался в свое кошмарное желтое лоохи.
– В «Джуффинову дюжину». Хочу привести грозному Мохи нового клиента. Может быть, тогда он не побьет меня своей ужасной поварешкой. Более того, я рассчитываю, что этот бука выставит мне бесплатную выпивку, за такую-то услугу.
– Ого, да ты заводишь новые порядки, – Мелифаро восхищенно покачал головой. – Подумать только: уйти со службы в рабочее время, да еще и не в «Обжору Бунбу»! Смело, очень смело!
– А ты думал? Я же – величайший герой всех времен и народов, разве не заметно?
Эта не лишенная бравады выходка свидетельствовала, что я снова понемногу становлюсь легкомысленным болваном. Честно говоря, такое состояние души устраивало меня как нельзя больше. Если уж любой мир может рухнуть в любую минуту… Кто не спрятался – я не виноват!
В Дом у Моста я вернулся часа через три. Мелифаро я отпустил «порезвиться» – по его собственному выражению.
Немного поразмыслив, я понял, что начальник из меня вышел хреновый: все подчиненные шлялись невесть где, а я сам сидел на службе. Теоретически говоря, надо бы наоборот.
