– А я и есть провинциал. Простой необразованный иноземный монарх, который, между прочим, понятия не имеет, кто такой этот ваш Екки Балбалао.
– Дырку над тобой в небе, парень, это же лучший тенор в Соединенном Королевстве, – Мелифаро озадаченно покачал головой. – Я – не самый заядлый меломан в столице, но не знать кто такой Екки Балбалао… Это слишком, даже для тебя! Что ты вообще делаешь в свободное время, чудовище?
– Как – что? Шляюсь по трактирам и с высунутым языком бегаю за девушками. – Немного подумав, я добавил: – Кроме того, у меня вообще нет свободного времени, поскольку я заживо сгораю на работе. А что, он действительно так здорово поет?
– Да ничего, – равнодушно кивнул Мелифаро. – Честно говоря, я сам коротаю досуг примерно так, как ты описал. Правда, мой язык не вываливается изо рта ни при каких обстоятельствах, чего и тебе желаю. Так что сладкий голос господина Балбалао нечасто достигает моих ушей.
– Какие мы с тобой некультурные и бездуховные, – обрадовался я. – Кому сказать – не поверят.
– Поверят, поверят, – успокоил меня Мелифаро. – У нас это на мордах написано.
Завершив беседу об искусстве, мой коллега ультимативным тоном заявил, что ему, дескать, пора. Я недоверчиво уставился на темнеющее небо и покорился судьбе: день пролетел удивительно быстро. Мне предстояло пережить длинную, скучную, одинокую ночь. Луукфи, как всегда, ушел домой на закате, а Меламори улизнула еще раньше, – Магистры ее знают, куда.
Около полуночи, когда я с изумлением понял, что начинаю клевать носом, меня настиг зов Теххи.
«Макс, – жалобно сказала она, – все просто ужасно! Этот твой господин Пу…»
«Что, опять напился и спит на табурете?»
«Если бы! Он действительно вполне напился, но, к сожалению, не спит. Он со мной общается. И постоянно пытается поцеловать мне руку. Знаешь, мне, пожалуй, не составит труда испепелить его на месте, но тогда меня посадят в Холоми. Причем ты же сам и посадишь».
«Не выдумывай, – строго сказал я. – Я буду укрывать тебя от правосудия, рискуя жизнью и недельным жалованьем. Но это не лучший способ проводить время, что правда, то правда. А ты действительно можешь его испепелить?»
«Конечно, могу. А что?»
«Мне бы твои способности! Мы как раз сегодня выяснили, что никто из нас, кроме Лонли-Локли, не может испепелить этих грешных оживающих покойников. А Шурф ушел с Джуффином, так что нам приходится их убивать и закапывать, а потом снова убивать и снова закапывать. Это так утомительно!»
«Ну, живых мертвецов, положим, и я не испепелю, – призналась Теххи. – Это такие твари, их и Белый Огонь не берет!»
«Белый Огонь? – удивился я. – А что это за штука?»
«Самый простой и надежный способ испепелить кого бы то ни было, сто тридцать седьмая ступень Белой магии, один из любимых фокусов моего знаменитого папочки, а, в общем, ерунда, – скороговоркой объяснила Теххи. – Ты мне лучше вот что скажи: можно я отправлю этот говорливый мячик в Дом у Моста? Тебе же, наверное, скучно, да?»
«Ну, не слишком весело, если честно. Ладно уж, отправляй. Ты же, наверное, спать хочешь?»
«Хочу, – согласилась Теххи. – А если учесть, что ты можешь заявиться за час до рассвета…»
«Не очень-то верится! Тем не менее, ты имеешь полное право жить с неисцелованными руками. Так что пусть уж этот неугомонный Андэ идет ко мне, Аллах с ним».
«Ты, кстати, так до сих пор и не объяснил мне, кто такой этот твой загадочный “Аллах”. А я уже столько раз спрашивала».
«Да я сам толком не знаю. Просто слово хорошее».
Не прошло и получаса, как в дверь моего кабинета поскребся заспанный курьер.
– Ко мне посетитель: маленький, кругленький, здорово подвыпивший и очень нахальный, да? – Я не дал парню и рта открыть.
– Именно так, сэр Макс. – За годы службы в Доме у Моста бедняга утратил способность удивляться. – Ему можно зайти?
– А что еще с ним делать? Раз уж пришел, пусть заходит.
– Макс, мне грустно! – с порога сообщил Андэ. – Вы, наверное, не впиливаете, как это бывает.
– Представь себе, «впиливаю», – усмехнулся я. – Я проделываю это упражнение по дюжине раз на дню, можешь мне поверить.
– Какое упражнение? – Андэ удивленно уставился на меня своими прекрасными миндалевидными глазами. – Что вы имеете в виду?
– Грусть, что же еще? – Я налил камры в его кружку. – Не совсем то пойло, которое ты предпочитаешь в это время суток да и в любое другое тоже, но ради разнообразия…
– А вам тоже бывает грустно? – изумленно спросил Андэ.
У него было лицо средневекового мистика, которому внезапно сообщили, что бога нет – никакого! Обработав информацию, Андэ поспешил исправиться:
– Тогда вы впиливаете, Макс! Извините.
Я так и не понял, почему он извинялся, но решил не уточнять: в этом случае поднадоевший мне вопрос «впиливания» мог снова появиться на повестке дня.
– Когда вы меня встретили, я был голодный, – мрачно сообщил Андэ, с отвращением разглядывая полупустую кружку. – А сегодня я сытый. Но это ничего не меняет. Мне нужно отсюда уехать.
– В Ташер?
– Можно и в Ташер, – вяло согласился Андэ. – Вообще-то там действительно хорошо: тепло, фрукты растут прямо на улицах… И почти никто не умеет ни писать, ни читать. Поэтому все впиливают, что это круто. Но, в общем, мне уже давно все равно, куда – лишь бы уехать. Вы не надорветесь выйти со мной ненадолго? Могу показать вам фокус.
– Фокус? – растерялся я. – А ты не можешь показать его прямо здесь?
– Здесь не получится. Этот фокус можно показать только в Квартале Свиданий.
– Лучше просто расскажи, – попросил я. – Не хочется мне надолго уходить. Ночка сегодня та еще.
– Рассказать невозможно. Если рассказать, вы не впилите. Это надо видеть.
Я немного подумал и решился. Уж очень было любопытно: что это за фокусы такие можно показывать только в Квартале Свиданий? К тому же, до утра еще оставалась целая вечность.
– Ладно, можем доехать туда на амобилере, это минутное дело. Полчаса тебе хватит на твой фокус, капитан Флинт?
– Хватит… Знаете, Макс, когда вы называете меня этими странными чужими именами, я перестаю впиливать, что происходит. Есть такой анекдот, может быть вы слышали: человек приходит к знахарю и говорит: «Сэр, у меня провалы памяти». Знахарь все впиливает и спрашивает: «И давно это с вами происходит?» – «Что, сэр?» Полный конец обеда! Вы впилили?
Мне оставалось только покачать головой: этот анекдот я знал уже много лет. Как и многие другие истории, которые мне довелось услышать в Ехо, он слово в слово повторял один из анекдотов моей родины. Маба Калох, что ли, разносит эти сюжеты между Мирами? Больше вроде бы некому.
– Куруш, я вернусь через полчаса, – сообщил я нахохлившейся птице. – И принесу тебе пирожное. Договорились?
– Значит, мне следует ждать тебя через час, – рассудил буривух. – Ты всегда опаздываешь.
– Но только не сегодня, – пообещал я. – Честное слово!
– Мне все равно, – сонно сказал Куруш. – Это ты почему-то волнуешься. Вы, люди, такие противоречивые существа.
– Твоя правда, умник.
Спорить с Курушем совершенно бесполезно: он всегда прав.
Я остановил амобилер в самом начале Квартала Свиданий. Андэ Пу спрыгнул на мозаичный тротуар и быстро пошел к ближайшему Дому Свиданий, на той стороне, куда заходят Ищущие мужчины.
– Эй, парень! – окликнул его я. – Тебе что, просто требовался бесплатный возница? Так бы и сказал, а то интригуешь, дергаешь занятого человека…
– Идемте со мной, Макс. Сейчас будет этот мой фокус. Вы сами впилите, – пообещал Андэ.
Терзаемый любопытством, я пошел за ним.
Андэ остановился на пороге Дома Свиданий, пошарил в карманах и смущенно повернулся ко мне.
– У вас найдутся две короны? Я опять растерял все эти блестящие штучки…
– Найдутся, – вздохнул я, роясь в карманах своей Мантии Смерти. Они были предусмотрительно набиты мелочью – я же помнил, с кем связался.
– Заплатите за меня, пожалуйста. Я вам отдам, завтра или еще когда-нибудь…
Боюсь, гордый потомок укумбийских пиратов сам не очень-то верил в возможность подобного исхода.
«В прошлый раз бесноватый изамонец, теперь пьяный Андэ Пу. В славной же компании я посещаю Квартал Свиданий! Кому рассказать – не поверят», – подумал я.
Андэ, тем временем, топтался у входа.
– Держи, – я протянул ему монеты и укоризненно покачал головой: – В следующий раз имей в виду: совершенно не обязательно тащить меня на край света, чтобы вытрясти из моих карманов две короны.
– Вы не впилили, Макс, – упрямо заявил Андэ. – Зайдите со мной и посмотрите, что будет.
– А я-то тебе там зачем?
Впрочем, уже было ясно, что я пойду: любопытство – мое самое уязвимое место.
– Просто постойте на пороге, – настойчиво сказал Андэ, открывая дверь Дома Свиданий.
Он отдал хозяину деньги и засунул руку в огромную напольную вазу с номерками. Вытащил керамический квадратик, и, не глядя, показал его мне.
