или расширяли своё представительство и увеличивали прямые инвестиции.
В 1960–1970‑е гг. ярким примером такого совместного инвестирования со стороны Советского Союза и ТНК были Египет, Алжир и, конечно же, Индия. Кстати, в Индии и Алжире субподрядчиками советских внешнеторговых объединений, осуществлявших сооружение ключевых промышленных, энергетических, транспортных объектов, были крупнейшие ТНК. В 1970–1980‑е гг. лучшим примером взаимовыгодного сотрудничества между СССР и ТНК стала Ангола, где после прихода к власти при решающей помощи кубинских войск просоветского режима ФРЕЛИМО американские нефтяные компании резко нарастили инвестиции и увеличили нефтедобычу на месторождениях Кабинды. Приведённые примеры являются не более чем иллюстрацией и могут быть дополнены длинным рядом других совместных или комплиментарных проектов.
В 1960–1970‑е гг. западные аналитики опубликовали немало основательных работ, анализирующих серьёзные противоречия между преимущественно производственными и преимущественно банковскими ТНК в странах Третьего мира и прежде всего в Латинской Америке. Банковские ТНК в конце 1950‑х и особенно в 1960‑е гг. решительно взяли курс на целенаправленное финансовое разорение ключевых стран Латинской Америки путём затягивания их в безвыходную долговую кабалу. После того как объём государственных задолженностей превышал возможности обслуживания не только тела основного долга, но и процентов по нему, подключался Международный валютный фонд. Последний был готов предоставлять реабилитационные кредиты при условии денационализации промышленности, которую осуществляли банки — кредиторы. Соответственно, частные банки — кредиторы, получив за бесценок инфраструктурные и добывающие предприятия в таких ключевых странах Латинской Америки, как Бразилия, Аргентина, Перу, Колумбия, в последующем стремились втридорога продать и продали эти предприятия производственным ТНК. Кроме того, при банкротстве стран происходило массовое обнищание их населения и в итоге схлопывался внутренний рынок, на котором к концу 1950‑х гт., опять же, безраздельно господствовали производственно — торговые ТНК. В несколько меньших масштабах, чем в Латинской Америке, этот процесс шёл в странах Южной Азии. Таким образом, в 1960‑е гт. в полной мере проявился зародившийся ещё в конце XIX века, с момента принятия антимонопольного Акта Д. Шермана, процесс нарастания противоречий между банковскими и производственными ТНК[1010].
Безусловно, все неангажированные исследования показывают, что, хотя международные банки и производственные ТНК взаимодействовали и были связаны между собой, в послевоенный период произошло размежевание реальных собственников и акционеров этих групп ТНК, и они с каждым годом всё в большей степени стали представлять собой не единое целое, а враждующие группировки.
Наконец, в 1950–1960‑е гг. все возрастающие проблемы для ТНК в США и особенно в Западной Европе создавали профсоюзы. И дело здесь было не только в том, что за период с 1954 по 1967 г. в 1,9 раза выросло число потерь рабочих человекодней вследствие проведения юридически зафиксированных забастовок в промышленности стран ОЭСР, но и в том, что профсоюзы стали претендовать на участие в управлении производством. Особенно сильно это направление проявляло себя в Великобритании, Франции и Италии.
В общем и целом, к моменту, когда Александр Кинг вместе с Аурелио Печчеи начали предпринимать активные шаги по установлению рабочих контактов с советской стороной, стоящим за ними силам было ясно, какие проблемы можно и нужно решать и урегулировать с СССР и в экономическом, и в политическом, и в социальном плане.
5
Отсчёт времени, когда у всё большего числа людей, входящих в мировые элиты, стало появляться сначала смутное предчувствие, а затем всё более ясное понимание того, что мировая динамика развивается в неправильном или, как минимум, в непредсказуемом направлении, можно, пожалуй, начинать с выхода в свет знаменитого двухтомника Освальда Шпенглера «Закат Европы». Однако понадобились две мировых войны, не имеющие аналогов в мировой истории по кровопролитности, жертвам и степени сокрушения привычных устоев жизни и начал цивилизации, чтобы это понимание трансформировалось у весьма влиятельных групп в желание как — то исправить ситуацию. Потребовалось ещё несколько десятилетий, ушедших на совершенствование вычислительных мощностей и методов моделирования, для того чтобы предчувствия, ощущение и понимание трансформировать в расчёты. В начале 1960‑х гг. в знаменитой корпорации RAND двумя группами (одной — под руководством Г. Кана, второй — во главе с X. Озбекханом) были осуществлены крупномасштабные расчёты, связанные с анализом разнообразных угрожающих тенденций не в масштабе отдельных стран и даже противостоящих в то время друг другу блоков, но в размерности всего мира[1011]. Такие же работы были проведены с использованием вычислительных мощностей Европейского атомного центра группой будущего Нобелевского лауреата X. Тьеманна[1012]. Примерно в том же направлении вели работу две группы выдающихся математиков и специалистов в области социальных наук в Советском Союзе под руководством Н. Моисеева и В. Глушкова[1013].
Все расчёты, независимо от применяемых методологий, используемых вычислительных методов и даже идеологических заказов, которые, естественно, у каждой из групп были свои, получили, как теперь выяснилось для экспертов и общественности, сходные результаты. Что же касается правительств, то основные акторы тогдашней политики позаботились, используя собственные разведки, чтобы результаты работы каждой из групп стали известны и противной стороне. Иными словами, почва для совместной работы в сфере анализа и прогнозирования мировых проблем была подготовлена, желание совместно работать у каждой из сторон имелось. Дело оставалось за малым — найти конкретный повод для организации такой работы.
На основе беспристрастного анализа фактов автор текста постарался показать, что в значительной мере инициатива в подобной совместной работе исходила от советской стороны, которая, используя методы скрытного рефлексивного управления, постаралась активизировать эту деятельность и на Западе. Это, безусловно, удалось.
Чтобы, опираясь на свидетельства главных участников — фронтменов этих событий, вскрыть цели западных групп мировых элит, обратимся к воспоминаниям А. Печчеи и А. Кинга. Вот что пишет А. Кинг о тех, кто стимулировал его усилия в области организации Римского клуба и до некоторой степени Международного института системного анализа в Вене: «Мы обнаружили, что разделяем многие опасения и одинаково смотрим на глобальные проблемы, такие как перенаселение, ухудшение состояния окружающей среды, бедность и злоупотребление технологиями. Нам казалось, что значение этих проблем, ввиду всех прочих, было недооценено, и не было организации, способной проанализировать их, не говоря уже о том, чтобы предпринять какие — то серьёзные действия. Ни ООН, ни какая — либо другая официальная международная организация были не в состоянии быстро отреагировать на потребность в решении обостряющихся проблем…»[1014].
По мнению Дэвида Рокфеллера и членов его Международного консультативного совета, Виктора Ротшильда и части членов семьи Ротшильд, а также политиков, ключевых собственников и руководителей транснациональных корпораций и остававшихся в тени представителей некоторых групп разведывательного сообщества по обе стороны океана и участников группы «Язоны» (о которых речь пойдёт в других частях
