термины про пятые, шестые и прочие колонны являются скорее данью публицистике, чем холодной, скальпелеподобной мысли. В каждом конкретном случае принадлежность к колонне требует неопровержимых доказательств. Более того, сама по себе точка зрения, что Советский Союз прекратил существование из — за поражения от внешних сил, при всей общепринятости нуждается в развёрнутом документальном подтверждении, какового на сегодняшний день никем не представлено.
В связи с этим важно обратить особое внимание на специфический аспект истории как науки. В этом тексте уже многократно говорилось об объективных трудностях, стоящих перед любым беспристрастным исследователем, связанных не с внешними факторами, а с самим характером исторического материала. На протяжении десятилетий не только в нашей стране, но и во всём мире любые исторические споры и дискуссии велись либо путём предоставления различных выборочных массивов материалов, либо с использованием в качестве аргументов ссылок на суждения, мнения современников тех или иных исторических событий или, что ещё более часто, отсылок к свидетельствам более ранних историков. Любому представителю естественных наук, а тем более математики подобная аргументация покажется дикой. Фактически речь идёт не об объяснении эмпирически выявленных закономерностей, а о спорах интеллектуальных моделей, опирающихся на специальным образом сконструированные, выборочно извлечённые из беспредельной совокупности данных сведения. В итоге победителями оказываются те исторические концепции, которые либо в данный момент в наибольшей мере соответствуют текущим задачам власть имущих, либо, так же как в мире товаров, имеют лучшую, наиболее привлекательную литературную, а теперь и визуальную упаковку, делающую лёгким, доступным и приятным их потребление.
Однако с появлением в середине 2000‑х («нулевых») годов технологий и вычислительных мощностей Больших Данных, осуществлением глобальной и зачастую сплошной оцифровки исторических архивов и данных, прогресса методов классифицирования и распознавания появилось такое направление как количественная история. Она ни в коем случае не подменяет и не отменяет гуманитарную и описывающую (описательную) истории, но по широкому и всё возрастающему кругу вопросов количественная история позволяет переходить от обоснования при помощи ссылки на источник или мнения к обоснованию на основе интеллектуальной обработки данных. К тому же прелесть исторических данных состоит в том, что крупные совокупности практически невозможно подделать и отдельные, обязательно имеющиеся в данных сознательные и несознательные ошибки, неточности и пробелы ликвидируются в ходе специальных процедур, называемых «очисткой данных». В этом смысле корректное применение математико — статистических методов к данным позволяет дать ответ на многие дискуссионные вопросы.
Определённый ответ может дать количественная история и на вопрос о взаимосвязях корпоратократии и Советского Союза. Продемонстрируем это всего на одном, но крайне впечатляющем примере. В 2008 г. группа исследователей опубликовала работу «Перевороты, корпорации и закрытая информация» («Coups, Corporations, and Classified Information»)[1022]. Работая с большими массивами информации, исследователи постаралась обнаружить связи между осуществлением непосредственно либо при участии ЦРУ переворотов и инсайдерскими операциями крупнейших американских финансовых институтов на мировых финансовых, в первую очередь биржевых, сырьевых и фондовых рынках. Авторы книги, используя различные методы интеллектуального математико — статистического анализа, поставили перед собой задачу подтвердить или опровергнуть гипотезу о наличии у финансовых институтов, а точнее, у руководства или брокерских подразделений некоей закрытой информации о будущем перевороте и проведении в соответствии с инсайдерской информацией сделок в расчёте на то, что переворот завершится успехом.
В результате анализа больших массивов данных были получены убедительные математико — статистические результаты, позволяющие с высокой степенью вероятности в строгом смысле этого слова утверждать, что такие случаи не просто были, но являлись скорее нормой, чем исключением. Иными словами, перевороты, осуществляемые ЦРУ или при его участии, решали не только политические задачи государства, но и вполне конкретные финансовые задачи банковских и инвестиционных институтов. Более того, эффективность от таких операций через соотношение прибылей и убытков от инсайдерских сделок просчитана в ходе исследования.
Ещё одним часто приводимым аргументом применительно к побудительным мотивам корпоратократии уничтожить СССР является тезис Розы Люксембург о необходимости наличия для капитала внешних по отношению к капитализму зон и постоянной экспансии в них мировой капиталистической системы. Несомненно, данный тезис справедлив. Его отрицание советской экономической мыслью на уровне ведущих представителей элиты после Ленина носило не концептуальный, а идеологическо — ситуативный характер. Например, есть свидетельство, что те же Бухарин и Сталин отлично понимали, что к чему в логике развития капитализма, однако официально критиковали данный тезис в связи с нуждами практической внешней политики СССР.
На первый взгляд, наличие Советского Союза, его укрепление и активная внешняя политика, особенно в послевоенный период связанная с крушением мировой колониальной системы и выбором достаточно большим числом стран, располагающих мощной ресурсной базой и достаточно ёмким внутренним рынком, пути так называемой социалистической ориентации, противоречило интересам производственных ТНК. Однако, если опираться на факты, а не на оценки, то выяснятся достаточно удивительные для людей со сложившейся чёрно — белой картиной мира факты. Ещё в 1990 г. вышел фундаментальный труд, посвящённый не столько анализу, сколько описанию деятельности производственных, транснациональных корпораций в странах Третьего мира, выбравших так называемый путь социалистического развития[1023]. Книга сразу же после опубликования в Америке оказалась в СССР. Была проведена работа по проверке содержащихся в ней фактов. В тот период и несколько позднее автору довелось в связи с этим беседовать с ответственными работниками ГКЭС, МВС и ГКНТ СССР. Они не только подтвердили подавляющее большинство сведений, содержащихся в книге, но и добавили дополнительные, весьма любопытные детали. Поскольку детальное рассмотрение этой книги уходит далеко за рамки темы взаимодействия определённых паттернов советской и западной элит, ограничимся лишь некоторыми общими выводами.
Прежде всего, в значительной мере демонтаж Британской, Французской, а позднее Португальской колониальных империй был своеобразным совместным предприятием элит, разведывательных сообществ и неформальных политических структур Советского Союза и США. Более того, можно добавить, что, согласно опубликованным в 2013 г. сведениям в ходе этого демонтажа Соединённые Штаты впервые в своей истории на практике применили финансовое оружие для достижения своих внешнеполитических целей. Объектом применения финансового оружия Соединённых Штатов была Великобритания, а поводом стал Суэцкий кризис 1956 г.[1024]
Собранный в книге обширный фактический материал свидетельствует, что в тех странах социалистической ориентации, где у власти стояли адекватные, заинтересованные в перспективе, заботящиеся о развитии потенциала страны лидеры, выступавшие на международной арене как союзники СССР и поддерживавшие с ним разнообразные и объёмные отношения, у западных производственных ТНК дела складывались более чем хорошо. В качестве примеров таких стран (и, соответственно, лидеров), где ТНК не только сохранили, но и нарастили свою активность, выступали Ангола Нету и душ Сантуша; Демократическое Конго Нгуабе; Алжир Бумедьена; Сирия Асада; Индия семьи Неру — Ганди;
