Несмотря на раннее время в специально отведенном для курения месте он застал начальника отдела информационных систем Валерия Давлетгареева и его заместителя Юрия Колесникова. Оба, несмотря на предпраздничный день, были мрачны и угрюмы. Этажом ниже курили блядовитые тетки из отдела продаж. Они щебетали о чем-то своем, блядском, и громко ржали.
— Антон еще не подошел? — спросил его Давлетгареев после вялого рукопожатия.
— Через час, я думаю, будет на месте, — ответил Галыгин и только хотел задать коллегам вопрос насчет причины их безрадостного предновогоднего настроения, как его опередил Юрий Колесников:
— Ты уже в курсе, что ваш сервак сгорел?
— Как сгорел?! Когда?! — не поверил Галыгин, думая, что его разыгрывают.
— Сегодня ночью. В половине двенадцатого произошло самопроизвольное внутреннее возгорание. Пожар удалось быстро потушить, но системный блок выгорел полностью, — нервно затягиваясь сигаретой, уточнил Колесников, считавшийся в Вычислительном центре лучшим специалистом по компьютерному «железу», сетям и маршрутизаторам.
— Бэкап и винчестер приказали долго жить. Восстановление невозможно, — трагическим голосом подтвердил Давлетгареев.
— В три утра по домашнему телефону с постели подняли и велели немедленно ехать на работу, — уныло, намекая на сочувствие, произнес Колесников и с отрешенным видом уставился в окно. Галыгин нервно закурил, понимая, что весь полугодовой труд его и его друзей-коллег: Шлыкова и Андреева, — пошел насмарку. Когда они еще снова получат компьютер такого же класса и производительности?
Сколько времени уйдет на адаптацию «ЭП-Мастера» к новому «железу»? Чтобы отогнать неприятные мысли, Галыгин пожаловался Давлетгарееву на свой персональный компьютер, который без видимых причин игнорирует основную BIOS.
— Может, вирус? — повернулся к ним лицом Колесников и рассказал о том, какой казус недавно произошел в Центральном офисе на Пятницкой:
— Вылез, понимаешь, откуда-то, похабный баннер, который наши ребята убрать своими силами, ну, никак не могли. И SMS отправляли на указанный номер — деньги с телефона сняли, а баннер не убирается! И всякие антивирусники запускали. Бесполезно! Теперь им тошно в Интернет выходить, потому как на пол-экрана — женское заднее место.
— Моется? — спросил его на всякий случай Галыгин.
— Кто моется? — не понял Колесников.
— Ну, баба с баннера? — Галыгин лелеял надежду, что его ПК подцепил аналогичную заразу.
— Нет, баба стоит по стойке смирно. А что? — удивился его вопросу Колесников.
— А у меня моется, — сказал Галыгин и, выбросив в урну недокуренную сигарету, вынул из пачки вторую.
— Да, ну?! — ахнул Колесников, поняв, что он не шутит.
— Посмотреть можно? — осторожно поинтересовался Давлетгареев, у которого три дня назад при входе в Интернет пол-экрана монитора заняла картинка с надписью: «Жулики!!! Верните наши деньги!!!»
— Ладно, сейчас докурю, и пойдем — согласился Галыгин, которому, по правде говоря, находится в своем кабинете в одиночестве, было страшновато. И, вот, они втроем направились в кабинет. Уже открывая дверь, Галыгин почувствовал тревогу — в помещении слышался шум льющейся из-под крана воды. Взглянув же на свое рабочее место и рабочие места своих друзей-коллег: Шлыкова и Андреева, — он схватился за сердце: их персональные компьютеры «проснулись» и, что самое удивительное, на всех трех мониторах демонстрировался видеоролик, на котором Елена Сергеевна принимала душ.
— А деваха ничего, только груди немного обвислые, и на ляжках целлюлит — высказался по поводу фигуры «женщины с экрана» Юрий Колесников.
— Нет никакого целлюлита, а просто освещение плохое — вступился за Елену Сергеевну Галыгин, с ужасом узнавая интерьер ванной комнаты квартиры своих покойных родителей в Строгино. Только Галыгин посетовал на освещение, как изображение на экранах мониторов померкло, и они увидели яркие разноцветные брызги праздничного салюта, которые сменились надписью: «С Новым тысячелетием!» Не прошло и минуты, как надпись пропала, и на всех трех экранах появилось диалоговое окно с предложением ввести пароль, то есть запустилась программа Setup BIOS. Коллега Давлетгареев начал хохотать, схватившись за живот.
— Валер, ты чего?! — испугался Колесников. Отсмеявшись, Давлетгареев объяснил причину своего веселья:
— Знаю я этот вирус и даже того шутника, который его написал.
После завершения демонстрации видеоролика программка самоуничтожается, полностью удаляя себя с компьютера. Это вас кто-то решил разыграть и заодно с Новым годом поздравить. Обрадовавшись такому простому объяснению, Галыгин предложил коллеге Давлетгарееву и коллеге Колесникову испить чай или кофе, — кому, что больше по вкусу. Коллеги предпочли кофе и желательно покрепче. Галыгин попросил их придвинуть кресла к журнальному столику, за которым он и его друзья-коллеги обычно устраивали брейки с чаем, кофе или прохладительными напитками. Пока Галыгин выполнял обязанности гостеприимного хозяина, Давлетгареев рассказывал о возможных причинах, которые могли привести к самовозгоранию AS/400 — дорогой импортной машины с CISC-процессорами стоимостью 50 000 USD. Отказ системы охлаждения, по его мнению, мог произойти из-за выброса напряжения или, как говорят специалисты, «волны перенапряжения», которая за доли секунды способна вывести из строя импульсные блоки электропитания электронного оборудования.
— Во всем виноват Чубайс! — поддержал своего начальника Юрий Колесников.
— Тогда почему остальные шесть компьютеров не пострадали? — задал резонный вопрос Галыгин.
— Четыре из них — на профилактике. Два других сервера защищены сертифицированными фильтрами. А, вот, почему ваш сервак запитывался отдельно и через фильтр китайского производства, с этим будут разбираться — проговорился Давлетгареев и, почувствовав неловкость, признался, что на самом деле истинную причину самовозгорания никто понять и объяснить не может, и что он лишь пересказал официальную версию, выдвинутую г-ном Климовым. Тут и друзья-коллеги подошли. Присутствие Давлетгареева и Колесникова освободило Галыгина от исполнения роли «черного вестника». Даже не дослушав крайне неприятное известие, Шлыков и Андреев бросились к своим персональным компьютерам, чтобы воочию убедиться в том, что это — не шутка и не розыгрыш, а самая настоящая трагедия.
— Да, сгорел наш бедный Мастер, сгорел… — констатировал Антон Шлыков и вытер набежавшие на глаза слезы.
— «… Черные скалы, вот мой покой… черные скалы…» — фальшиво пропел Александр Андреев слова из романса Шуберта «Приют» на стихи Рельштаба.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
