Одна Большая Река извлёк меч. Двое вельмож как загипнотизированные смотрели на поблескивающие жиром горы.
— По мне, выглядит очень даже аппетитно, — тоном человека, который не прочь поболтать за обедом, — произнёс Коэн. — Но по тому, как вы смотрите, можно подумать, будто с едой что-то не так.
Девять Гор осторожно положил в рот кусочек свинины.
— Чрезвычайно вкусно, — неразборчиво пробормотал он.
— А чего тогда не глотаешь? — поинтересовался Коэн.
Мандарин судорожно сглотнул.
— Дивно, — выговорил он. — А теперь, если ваше императорское величество простит меня…
— Не торопись, — остановил его Коэн. — Мы же не хотим, чтобы ты случайно сунул себе в рот два пальца, а?
Девять Гор икнул.
Из-под полы его халата заструился дым.
Орда успела нырнуть в укрытие за мгновение до того, как взрыв унёс с собой приличную часть паркета, небольшую область потолка и всего лорда Девять Гор.
Черная шляпа с рубиновой пуговицей, повращавшись на полу, остановилась.
— От маринованного лука меня вот так же пучит, — прокомментировал Винсент.
Госпожа Два Ручейка не смела открыть глаза.
— А ты что, совсем не голодна? — вежливо осведомился Коэн.
Она покачала головой.
Коэн откинулся на спинку трона.
— Одна Большая Мать?
— Река, Коэн, — поправил Профессор Спасли, когда громоздкий стражник выступил вперёд.
— Уведи её и посади в одну из темниц. Проследи, чтобы у неё не было недостатка в еде — надеюсь, ты понимаешь, о чём я.
— Понимаю, мой император.
— А лорд-камергер может отправляться обратно на кухню и сообщить шеф-повару, что в следующий раз он будет есть вместе с нами, причём первым, понятно?
— Разумеется, ваше величество.
— И это называется жизнь? — взорвался Калеб, когда лорд-камергер торопливо скрылся с глаз долой. — Вот что значит быть императором!
— Собственной тарелки боишься! Нас, наверное, поубивают в собственных постелях!
— Как-то не представляю, чтобы тебя убили в собственной постели, — заметил Маздам.
— У тебя ж даже одеяла собственного никогда не было, не то что постели, — поддержал Коэн.
Он подошел к большой вазе и пнул её.
— Ты все слышал?
— Так точно, господин, — отозвалась ваза.
Орда отреагировала нервными смешками. Профессору Спасли вдруг пришло в голову, что воины-варвары просто не привыкли к таким вещам. Если истинный варвар решит убить кого-нибудь во время еды, он сделает всё честь по чести: пригласит врага вместе со всеми его оруженосцами к себе в дом, усадит, накормит, напоит, дождётся, когда они попадают под столы, а потом вызовет из укрытия своих людей и те открыто, без всяких дурацких уловок перережут врагам глотки, так что те умрут быстро и почётно. Это — честно. Стратегема «напои врага своего и перережь ему сонному глотку» была старым, испытанным трюком, описанным во многих книжках (и описанным, разумеется, не варварами: варвары искренне считают, что у книг несколько иное назначение). Не один человек пролил свою кровь над пудингом. Но по крайней мере еде всегда можно было доверять. Варвары не подкладывают в пищу всякую отраву. Ведь никогда не знаешь, а вдруг тебе самому захочется перекусить.
— Прошу прощения, ваше величество, — промолвил Шесть Благожелательных Ветров, наклоняясь к самому уху Коэна, — мне кажется, лорд Маздам прав. Э-э. Я немного знаком с историей. Самый правильный метод унаследовать трон — это прийти к нему по морям крови. Что лорд Хон и собирается сделать.
— Как ты сказал? По морям крови?
— Ну, или по горам из черепов. Так тоже можно.
— Но… но… Я считал, что корона империи передаётся от отца к сыну, — не веря своим ушам, промолвил Профессор Спасли.
— Это верно, — ответил Шесть Благожелательных Ветров. — Полагаю, теоретически такое тоже может случиться.
— Ты говорил, когда мы поднимемся на вершину пирамиды, все будут беспрекословно исполнять любой наш приказ, — требовательно обратился Коэн к Профессору Спасли.
Маздам посмотрел сначала на одного, потом на другого.
— Так вы двое сговорились? Вы всё спланировали? — обвиняющим тоном возвестил он. — Вы затеяли всё именно для того, чтобы завладеть троном! И это обучение цивилизации… А что сказали нам? О, это будет самый грандиозный налёт в истории!.. Я-то думал, ухватим добычу пожирнее да только нас и видели! Грабь и разбойничай, вот путь истинного варвара…
— Грабеж и разбой, грабеж и разбой… Я сыт по горло вашими грабежами и разбоями! — воскликнул Профессор Спасли. — Вы что, больше ни о чём не можете думать?
— Можем. О насилии, например, — мечтательно отозвался Винсент.
— Не хочется тебя огорчать, Проф, но в их слова есть смысл, — сказал Коэн. — Сражаться, грабить… такова наша жизнь. И меня тоже тошнит от всех этих поклонов и подписанных кем-то клочков бумаги. По-моему, не гожусь я для цивилизации.
Профессор Спасли закатил глаза.
— Даже ты, Коэн? Вы все такие… тупые — взорвался он. — И зачем я только с вами связался?! Вы посмотрите на себя! Знаете, кто вы такие? Вы легенды!
Орда попятилась. Подобное зрелище — Проф, вышедший из себя, — они наблюдали впервые.
— От слова «легендум», означающего «нечто, записанное на бумаге», — продолжал Профессор Спасли. — Книги — слышали о таких? Кто-то пишет, кто-то читает. Но всё это так же недоступно вам, как Потерянный Город И…
Рука Маздама несколько нервно поднялась воздух.
— Вообще-то, я однажды нашёл Потерянный Город И…
— Закрой рот! Я говорю… Что я говорю?… Ах да… Вы ведь даже читать не умеете! Вы так и не удосужились научиться читать. Так вот что я скажу: вы выбросили за окно полжизни. Вместо того чтобы охотиться за побрякушками, вы могли бы копить жемчужины мудрости. Так что пусть люди читают о вас в книгах. Встречаться вами лицом к лицу лучше не стоит, потому что вы, господа, одно большое разочарование!
Ринсвинд изумлённо слушал, ожидая, что вот-вот Профессору Спасли отрубят голову. Но почему-то этого всё не происходило. Наверное, он был слишком рассержен — как-то неловко рубить человеку голову, когда он в таком состоянии.
— Что конкретно в этой жизни вы сделали, господа? Только не заводите мне старую шарманку насчёт украденных драгоценностей и побед над чудовищами. Что вы сделали реального?
Маздам опять поднял руку.
— Ну, я однажды убил всех четырёх из…
— Да, да, да, — раздражённо махнул рукой Профессор Спасли. — Ты убил это и украл то, нанёс поражение гигантским человекоядным авокадо, но… это всё… ерунда. Шелуха, вот что это такое, господа! Вы ничего в мире не изменили! До вас никому нет никакого дела! В Анк-Морпорке я учил мальчишек, которые были искренне уверены, что вы — миф. Вот чего вы добились. Они не верят, что вы на самом деле существуете. Считают, что вас кто-то выдумал. Вы — сказки, господа. И когда вы умрёте, никто этого не заметит, потому что вас уже считают мёртвыми!
Он сделал паузу, чтобы восстановить дыхание, и затем продолжил, уже более медленно:
— Но здесь… здесь вы могли бы обрести плоть. Могли бы перестать играть и начать жить. Могли бы возвратить миру древнюю и местами подгнившую империю. По крайней мере… — Его голос почти совсем стих. — По крайней мере, на это я надеялся. Мне действительно казалось, что, возможно, мы и в самом деле могли чего-то добиться…
Он сел.
Орда осталась стоять, разглядывая свои ноги и колеса.
— Гм. Можно я скажу? Все до единого вельможи выступят против вас, — промолвил Шесть Благожелательных Ветров. — Они уже рядом, на подходе со своими армиями. Обычно они дерутся между собой, но сейчас они все будут сражаться против вас.
— Я им что, так не нравлюсь? Они предпочитают какого-нибудь отравителя, вроде Хона? — удивился Коэн. — Он же настоящая сволочь!
— Да, конечно… но эта сволочь из ихних.
— Мы могли бы легко отбить нападение. У этого дворца толстые стены, — заметил Винсент. — В смысле не бумажные.
— Даже не думай, — возразил Маздам. — Только не осада. С этими осадами вечно столько геморроя. Ненавижу есть крыс и башмаки.
— Чиво?
— Он сказал, ВО ВРЕМЯ ОСАДЫ ЖРУТ КРЫС И БАШМАКИ, А ОН ЭТОГО НЕ ХОЧЕТ.
— Крысам — башмаки? Зачем?
— Сколько у них солдат? — спросил Коэн.
— По-моему… тысяч шестьсот-семьсот, — ответил сборщик налогов.
— Прошу прощения, — Коэн спустился с трона. — Я должен посоветоваться с Ордой.
Орда сгрудилась в кучу. Хриплый обмен репликами перемежался периодическими «чиво?» Затем Коэн повернулся.
— Моря крови, говоришь? — прищурился он.
— Э-э. Да, — подтвердил сборщик налогов.
После некоторого перешептывания из Орды высунулась голова Маздама.
— И горы из черепов, говоришь?
— Да. Да, именно так я и сказал. Наверное, — ещё раз подтвердил сборщик налогов.
