– Все просто, мой милый Ален, – непривычно резко прозвучал его голос, и он сам, почувствовав неловкость, вздохнул, чуть сбавив тон. – Мы люди небогатые, живем скромно, сами видите – мебель старенькая, давно пора все тут обновить… Но туристов к нам не зазовешь, все они предпочитают сафари, останавливаясь на одну-две ночи в кемпингах туристических компаний.
Он перевел дух и вновь широко улыбнулся, хотя теперь уже тоскливая нотка мне виделась и в его улыбке, и в глазах.
– Но мы люди простые, нам много не надо. Иногда, в сезон, и у нас останавливаются туристы, которые щедро оплачивают проживание в нашем мини-«Ношателе», – тут он подмигнул мне и последнюю фразу проговорил загадочным полушепотом: – И вот тогда я делаю себе маленький подарок: отправляюсь за очередной поделкой на рынок у Часовой башни…
Глава 21
Домашние дрязги
Возвращаясь на ферму, я еще раз прошелся по кофейной плантации, неожиданно обнаружив крошечный деревянный домик в самом дальнем его конце, нечто в духе древней сторожки. Домик был практически пуст, шагнув внутрь, я обнаружил лишь пыльный диванчик, на котором невинно стояла металлическая банка из-под местных консервированных ананасов, переполненная свеженькими окурками сигарет «Кент».
Я тщательно осмотрел всю сторожку, но больше ничего интересного не обнаружил. Тем не менее было совершенно очевидно: именно сюда нынешней ночью, оставив машину неподалеку, в зеленых зарослях, Моша принес Черную Мари и стал ждать таинственного покупателя, нервно смоля одну сигарету за другой. Затем, по всей видимости, он вышел на кофейную плантацию, где что-то или кто-то его напугал; парень побежал по рядкам, петляя среди деревьев, пока неподалеку от здания фермы Томми его не настиг жестокий удар крученого кинжала.
Я ничего не стал трогать, вышел наружу и глубоко вздохнул. Беспечная танзанийская полиция! Выходит, они не взяли на себя труд осмотреть всю плантацию, попытаться обнаружить, где мог прятаться Моша, прежде чем его убили…
Я достал свой телефон и первым делом позвонил маме, уточнив номер комиссара Мбове, которому тут же перезвонил, сообщив о своей неожиданной находке. Выслушав меня, комиссар по танзанийской традиции весело расхохотался, сообщив, что он только что отправил за автомобилем двух своих помощников, которые, погрузив его на автоперевозчик, заглянут и в сторожку. Под конец он поблагодарил меня за активное содействие полиции.
Признаться, меня немного удивило, что комиссар не намерен лично прибыть на место для подробного осмотра.
– Комиссар, неужели вы не хотите сами все осмотреть…
Он даже не дал мне договорить.
– Бросьте! Автомобиль я прекрасно осмотрю, как только его доставят к управлению, а в сторожке мне делать нечего – сомневаюсь, что после вас я там что-нибудь найду, кроме той самой баночки окурков.
– Вы могли бы взять окурки на экспертизу, чтобы…
– Пожалуйста, не учите меня, что делать! – почти взвизгнул Мбове. – У нас в Аруше каждый день то кражи, то драки и прочие преступления, полицейских катастрофически не хватает, а я буду гоняться за окурками и тщательно их исследовать! Ну, узнали мы, что Моша перед смертью сидел в той будке, что из этого? Это выведет нас на убийцу? Сомневаюсь. До свидания!
И он дал отбой.
Ослепительный шар солнца находился в зените. Жмурясь от его лучей, я вяло размышлял о своих дальнейших действиях. Ежу понятно: надо отправляться в город и попытаться встретиться с Джимми и его супругой, на сегодняшний день – главными подозреваемыми в смерти Моши. Но для начала мне следовало подкрепиться, потому как время шло к обеду и мой желудок, лишь раззадоренный печеньем Клебо, начинал тоскливо урчать.
Я решительно направился к дому, быстро обнаружив маму и Томми как раз в кухне: они давно были готовы начинать обед, ожидая лишь моего появления. Мы дружно уселись за стол и принялись за дивную трапезу – очередной кулинарный шедевр славного Томми.
Признаться, я по жизни худощавый парень, так что многие, бросив взгляд на мое тщедушное тело, думают, что у меня плохой аппетит. Между тем все с точностью до наоборот: на аппетит я не жалуюсь, люблю хорошую кухню, всегда плотно заправляюсь и время от времени балую себя различными деликатесами, при этом сохраняя чрезвычайную стройность. Как говорится, не в коня корм. Наверное, поэтому Томми с первого же дня моего приезда накладывал мне особенно щедрые порции, которые я без труда уминал.
И на этот раз, в считаные минуты заглотив тушеные овощи с сочными свиными сосисками собственного производства Томаса Шнайлера и выслушав его рассказ о секретах их приготовления, я под мамины хлопоты по части кофе с десертом рассказал об обнаружении сторожки с окурками Моши, о реакции на это известие комиссара, под конец сообщив свои планы на вечер: отправиться в Арушу, чтобы лично переговорить с Джимми и его супружницей по поводу всей этой истории с Черной Мари и его подручным «лунным» Мошей.
Вот тут моя добрая славная мама неожиданно встала на дыбы. Я еще не успел завершить фразу, как она резко развернулась от кофейного агрегата.
– Мой дорогой Алюшка, неужели мама тебе уже надоела?
Я едва не поперхнулся, с удивлением взглянув на ее решительный вид в классической позе руки в боки.
– Мама, о чем ты говоришь? Я так рад наконец-то тебя увидеть и обнять! Но ты сама видишь: мы вовлечены в довольно запутанное дело с двумя убийствами. И местная полиция, судя по всему, не особенно горит желанием отыскать убийцу…
– Зато ты, почище любой полиции, собираешься ночей не спать, забыть о родных и близких, чтобы отыскать виновных!
Эту фразу мама произнесла на русском языке. Бедняга Томас тут же засопел, поднялся и принялся убирать грязную посуду, отчаянно делая вид, что совершенно не слышит нашей русскоязычной перепалки на слегка повышенных тонах.
– Мама, я не понимаю, что тебя напрягает? Я ведь не маленький мальчик! Надеюсь, ты не рассчитывала, что все вечера мы будем сидеть в гостиной, вспоминая мое детство или вслух читая сказки?
– Ага, значит, по-твоему, проводить вечера с мамой можно, только читая вслух детские сказки! На остальное твоя мама просто не тянет.
– Мама, раз ты настаиваешь, я вернусь к вечеру, и мы посидим все вместе. Поэтому я прошу у тебя твой автомобиль – на время.
– Точно! А заодно и ключи от городской квартиры – на всякий пожарный.
Честно говоря, я не знал, что сказать. Действительно, я не видел маму сто лет и вот, едва приехав, собирался отбыть на вечер в город. Да, это был факт: я рассчитывал не только побеседовать со всеми людьми, так или иначе причастными к двум убийствам, но и встретиться с добрым старым другом Леней Куятэ и с ним на пару отправиться в стриптиз-клуб «Бурка», дабы самолично проверить версию о погибшей из-за любви к Нгала местной стриптизерше.
Тут мама сделала очередной резкий поворот: ее чуть дрогнувший голос прозвучал неожиданно, в очередной раз заставив меня напрячься.
– Я все понимаю, ты – взрослый парень и не обязан сидеть у маминой юбки по вечерам. – Она почти рухнула на стул напротив меня, стукнув кулачком по столу. – Но пойми: я за тебя волнуюсь! Это тебе не Европа, это – Черная Африка, где белому парню не так безопасно гулять одному, без сопровождения, да еще вечером! А ведь ты наверняка собираешься всю ночь резвиться в компании со своим приятелем по журфаку! Признайся, ведь так оно и есть?
Пришлось неопределенно пожать плечами. Мама шумно вздохнула.
– Понимаю, отправляться на ночь глядя в город с мамой для тебя, наверное, смешно. Хорошо, тогда возьми с собой Томаса. Томми!
Я не успел возразить, как она выкрикнула имя своего друга. Бедняга Томми, благополучно испарившийся из кухни, дабы мы без свидетелей, на русском и по-русски выяснили отношения, незамедлительно явился по первому зову, немного испуганно улыбаясь и потирая руки.
– Да, дорогая? Полагаю, ты хотела предложить, чтобы мы также отправились в город немного погулять…
Мама сурово посмотрела на него.
– Нет, мой дорогой Томми, я предлагаю, чтобы в Арушу отправился ты – вместе с Аленом.
Тут с самым несчастным видом вздохнули мы с Томми – одновременно и едва ли не хором, что заставило маму нервно расхохотаться.
– Итак, из ваших охов следует вывод, что я – тиран и деспот, из-за которого два взрослых мужика готовы разрыдаться. – Она откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди, переводя взгляд с меня на Томми и обратно. – Ну хорошо, живите как хотите, отправляйтесь куда угодно, только потом не жалуйтесь мне на… В общем, ни на что мне не жалуйтесь!
Тут она резко поднялась и буквально вылетела из кухни. Была бы здесь тяжеленная дверь – она бы непременно грохнула ею что есть сил.
Оставшись вдвоем, пару минут мы с Томасом сидели тихо, как мыши. Затем я осторожно кашлянул и посмотрел на товарища по несчастью.
– Томас, она вроде бы согласилась отпустить давно уже совершеннолетнего сына гульнуть в Арушу, но не оставила ни ключей от машины, ни ключей от дома…
