например, хоть торговли?» [Достоевский 1972–1990, 5: 216].
Достоевский тоже считал игру простым и быстрым способом заработать деньги, которые были ему так нужны. Он пишет брату Михаилу: «А мне надо деньги, для меня, для тебя, для жены, для написания романа. <…> Да я ехал с тем, чтоб всех вас спасти и себя из беды выгородить» [Достоевский 1972–1990, 28, II: 45]. Из всех способов получить деньги он обращается именно к игре, поскольку, как говорит Алекс де Йонге, Достоевский «как будто действительно верил, что рулетка может сделать его богатым. В игре он видел решение своих финансовых трудностей» [De Jonge 1975:81]. Отчаянно нуждаясь в деньгах, и Алексей, и Достоевский делают выбор в пользу игры.
И, наконец, они оба, играющие из-за нехватки денег, противопоставляют себя аристократам, которые приходят в казино, исключительно чтобы похвастаться богатством и статусом, а также заработать себе репутацию уважаемых людей. Алексей – игрок, не заинтересованный в повышении своего социального положения; создавая такого персонажа, Достоевский бросает вызов нормам, господствовавшим в российском обществе XIX века.
В описании того, как Алексей впервые входит в казино, прослеживается стремление обесценить этот аристократический кодекс. Автор подмечает, что в зале почти отсутствуют приметы роскоши и богатства [Достоевский 1972–1990, 5: 215]. Таким образом, он отказывается рассматривать игру как исключительно аристократический вид деятельности. Казино, в котором разворачивается действие книги, выглядит довольно неприглядным, а собравшиеся там игроки – кто угодно, но не богатые и элегантные аристократы. Кто-то играет нечестно, на кого-то неприятно смотреть, а другие, как и Алексей, явились туда, чтобы выиграть денег. Никто в этом казино не делает огромных ставок, чтобы похвастаться богатством. Итак, Достоевский подвергает сомнению общепринятую точку зрения на азартные игры как на вид досуга для тех, кто настолько богат, что может не беспокоиться о проигрыше.
Эта тема звучит особенно ярко в том знаменитом отрывке, где Алексей разделяет «две игры, одна – джентльменская, а другая, плебейская, корыстная, игра всякой сволочи». Джентльмен играет ради удовольствия, и результат его не интересует. «Сволочь» играет в (тщетной) надежде на выигрыш [Достоевский 1972–1990, 5: 216–217]. Вскоре после этого он описывает два вида игроков и «искренно и добросовестно причисляет себя ко всей этой сволочи» [Достоевский 1972–1990,5:218]. Он прямо говорит, что не видит «ничего грязного в желании выиграть поскорее и побольше». Более того, он полагает, что именно это желание отличает его от «джентльменов», которым все равно, выиграют они или проиграют [Достоевский 1972–1990, 5: 216]. Итак, Достоевский проводит черту между теми, кто играет ради выигрыша, – ради денег, которые нужны им, чтобы выжить, – и теми, кто играет ради хорошей репутации.
Несмотря на отчаянную потребность в деньгах, стоит Алексею выиграть – и он спускает эти деньги почти так же быстро, как приобрел их. То же самое делал Достоевский. Кажется, спокойнее всего Алексей ведет себя, пока живет с мадемуазель Бланш, обратившей на него внимание после крупного выигрыша. Его совершенно не беспокоят ее безумные требования, и он не обращает внимания, что она тратит все выигранные им деньги. Когда мадемуазель Бланш спрашивает Алексея, не жалеет ли он, что деньги уходят так быстро, он отвечает: «Ну их, поскорей бы уж!» [Достоевский 1972–1990, 5: 305]. Как отмечает Васиолек, Достоевский был категорически неспособен копить деньги [Wasiolek 1972: iv]. Едва выиграв, он торопился их проиграть. Он презирал деньги подобно аристократам, которыми восхищался. Достоевский играл, пока не проигрывал все, что у него было, и тогда, примирившись с собой, уходил из казино.
Эту точку зрения поддерживает и Кэрол Аполлонио: «На протяжении всей своей жизни Достоевский никогда не был в состоянии копить и хранить деньги, даже когда получал солидный доход. Его знакомые пишут, что он почти сразу же был готов отдать любые наличные деньги, попадавшие ему в руки, тем, кто больше нуждался» [Аполлонио 2020: 92].
В потребности как можно быстрее избавиться от денег есть нечто ироническое, учитывая, каких усилий Достоевскому стоило их заработать. Однако это противоречие обретает смысл, если мы рассмотрим, как именно Достоевский относился к деньгам и с чем он их ассоциировал. Рациональное и систематическое накопление денег ассоциировалось у него с цивилизованным миром Запада, а отсутствие материализма, спонтанность и любовь к жизни – с Россией, которую он так любил. Аполлонио пишет: «В мире Достоевского деньги являются символическим обозначением средств, с помощью которых мертвящее рациональное, математическое мировоззрение применяется к живым человеческим отношениям…» [Аполлонио 2020: 85].
Мировоззрение в романе
Достоевский выступал против «западного» взгляда на мир, сводящегося к рациональному расчету. Это противопоставление проявляется в романе «Игрок», когда Алексей говорит французу де Грие, что стремление приобрести капитал стало главной заботой и главной добродетелью в западной культуре. Русские, напротив, от природы неспособны к накоплению капитала. И чтобы подчеркнуть, что он все же предпочитает русский образ мысли, Алексей утверждает: «Неизвестно еще, что гаже: русское ли безобразие или немецкий способ накопления честным трудом» [Достоевский 1972–1990, 5: 225].
Критик Алекс де Йонге пишет: «Достоевский не может не восхищаться тем отчаянием, с которым русские отбрасывают всякую осмотрительность в погоне за остротой чувств. В этом он видит любовь к жизни и эмоциональность – лучшие качества русского характера» [De Jonge 1975: 168].
Если это действительно так, то некоторые решения Алексея Достоевский рассматривал бы как отречение от русских ценностей – особенно когда тот начал играть систематически, хладнокровно стараясь выиграть как можно больше денег. Алексей отказывается от любви, Полины и спонтанности в пользу денег, рациональности и расчета; иными словами, вместо русских ценностей он выбирает западные. Это перекликается с темой замечательной повести Пушкина «Пиковая дама», где главный герой – наполовину немец, наполовину русский. С одной стороны, он хочет следовать немецкой модели успеха, в основе которой лежат труд и расчет, но другая часть его души – русская часть – готова рискнуть и поставить все на карту.
В «Игроке» эта тема видна особенно ярко в той сцене, где Полина ждет Алексея в гостинице, чтобы признаться ему в любви. Она пришла к нему в комнату одна, и он понимает, что для нее это большой риск. Однако вместо того, чтобы принять ее, он отправляется в казино – а когда возвращается, предлагает ей деньги в обмен на любовь. Что это значит? Аполлонио пишет об этой сцене:
Отвернувшись от любви и погрузившись в мир игры, Алексей отвергает то, что для Достоевского является исконно русскими ценностями: любовь, общинность и духовность. Его домом теперь становится отель – переходное пространство, максимально удаленное
