в сто кило. Но то было лишь начало. За два года Тюля накусала, опять же по словам бабушки, еще двадцать. Когда бабка выныривала из омута своего безумия, ужасалась тому, во что превратилась внучка, велела ей худеть. Не ради красоты – для здоровья. Та садилась на диету, держала ее неделю, срывалась и мела все без разбору. Чтобы радовать себя вкусностями, начала воровать в магазинах. Могла спрятать в складке жира на животе или под грудью пачку печенья, шоколадный батончик, сосиску в тесте.
Однажды она попалась охраннику. Чтобы уладить конфликт на месте, он потребовал ласки. Всего лишь потрогать его за «Сникерс». Тюля не стала возражать. Приласкав раз, стала ходить в тот магазин регулярно. Она радовала охранников, а они ее. Правда, вскоре пришлось не только трогать, а еще и целовать. Но пенисы у мужиков были маленькими, а батончики большими, размера ХХL.
Новость о том, что на районе появилась малолетка, готовая ублажить любого за вкуснятину, облетела округу. К ней потянулись озабоченные с лишней сотней в кармане. Тюля до поры никому не отказывала. Пока ее аппетит не возрос. Хотелось больше вкусной еды и немного денежек на девичьи мелочи. Так отсеялись малолетки и охранники из того самого супермаркета.
Она оставалась девственницей до тринадцати. На районе все знали, сколько Тюле лет, и не хотели подводить себя под статью. Но однажды залетные затолкали девушку в машину, увезли в лес и изнасиловали. Чтобы не расстраивалась из-за этого, дали денег. Много, много денег! На них Тюля смогла приобрести не только еду и пару платьев для себя и сестры, но и сотовый телефон. Не новый, с рук, но рабочий и в красивом чехле.
Тогда Тюля поняла, чем хочет заниматься, и решила стать проституткой!
Тут, надо сказать, еще на нее фильм «Красотка» повлиял. Она пересматривала его раз сто. Плакала от счастья в финале. По-белому завидовала героине Джулии Робертс. Любила Ричарда Гира. Опять пыталась похудеть, чтобы носить мини-юбку, белую майку и ботфорты. И мечтала стоять на голливудском бульваре в ожидании крупных гонораров и чуда.
Поскольку до Америки добраться Тюля не могла, она отправилась на Тверскую. Именно там, как она слышала, стояли самые крутые девочки. Приехала. Осмотрелась. Ни одной конкурентки не увидела, встала у фонаря, как Вивиан из «Красотки», и начала махать проезжающим автомобилистам. Те смотрели на нее, как на сумасшедшую.
Месяц прошел, а она ни одного клиента не сняла. Пару раз ублажила охранника офиса. Даже не за шоколадку, а за возможность посещать туалет.
Тюле исполнилось четырнадцать. По этому случаю она впервые выпила и села на скамейку грустить. Рядом девочка играла на скрипке. Она уже видела ее, с удовольствием слушала. Проституток Тюля тоже заприметила. Пыталась познакомиться с ними, да те гнали. И не так, как в «Красотке», грубыми словечками, они еще пинков надавали по толстой попе.
Тюля разнюнилась, хотела заплакать, да тут возле нее машина притормозила. Крутая, немецкая. Из окна выглянул дядька.
– Работаешь? – спросил он.
– Ага.
– Сколько?
– Сто долларов, – ляпнула Тюля. Столько брала Вивиан из «Красотки» за час. А она бы и за двадцатку согласилась, но решила держать марку.
– Ишь ты, – хмыкнул дядька. – Ладно, запрыгивай.
Тюля поднялась со скамейки и двинулась к джипу, но ей преградила путь высокая блондинка в алом платье и короткой леопардовой шубе. В ней было жарко летом, и у мадам по лицу лился пот. Она вытирала его, тональник размазывался, забиваясь в морщинки, которых было множество. Издали жрица любви выглядела отпадно и молодо, а вблизи нелепо и потасканно.
– Пошла отсюда, корова, – процедила она и больно ущипнула Тюлю за грудь. Вцепилась в сосок, как клещ.
– Мишель, отвали от девчонки, – обратился к ней дядька.
– Что ты нашел в этом куске сала?
– Он свеженький. Не то что ты. – И уже Тюле: – Не бойся ее, иди ко мне.
Она хотела это сделать, но Мишель не позволила. Сначала попыталась толкнуть конкурентку, да не смогла сдвинуть Тюлю. Тогда залепила пощечину, царапнув по лицу своими накладными когтями.
– О, куриные бои! – довольно воскликнул мужик. – Это интереснее петушиных. Трахну ту, кто победит!
Это подстегнуло Мишель. Она накинулась на Тюлю, та же просто сгребла ее и повалила. Подмяла под себя. Мужик из джипа захохотал.
Тюля уже праздновала победу, но, как оказалось, рано. На помощь Мишели пришли ее товарки. Вдвоем они стащили ее с поверженной соперницы и уже втроем начали пинать. Потенциальный клиент тут же дал по газам. Ему не нужны были неприятности. А они наклевывались: менты, что следили за порядком на Тверской, реагировали на массовые драки, даже если их устраивали те, кто им приплачивал.
Проститутки, чей хлеб пыталась отобрать залетная малолетка, могли покалечить Тюлю. Они били не для острастки, а зло, по-настоящему. Вкладывали в удары всю силу и ненависть к миру.
– Суки, трое на одну? Это нечестно! – услышала Тюля возмущенный вопль. То кричала девчонка, что ошивалась возле скрипачки. Она бежала в их направлении, чтобы разнять драку.
– Отвали, – ответила ей Мишель и пнула Тюлю по лицу. С такой жестокостью ей еще не приходилось сталкиваться. Ее унижали словесно все кому ни лень, бабка иногда оплеуху отвешивала, но никто сильно не бил. – Иначе тоже получишь!
– Еще посмотрим, кто… – И заступница с разбегу ударила Мишель в живот головой.
Что было дальше, Тюля не узнала, она потеряла сознание. Очнулась уже в милицейском «бобике». Никто ей не собирался вызывать «Скорую». Дали платок и бутылку воды, чтобы девушка утерлась и не пачкала кровью салон. Вместе с ней в машине были три проститутки-агрессорши и ее заступница.
– Спасибо тебе, – поблагодарила ее Тюля.
– Пошла ты, – огрызнулась та и утерла разбитый нос рукавом.
– Нет, правда, я очень тебе благодарна. За меня ни разу никто не заступался.
– И не будет, если продолжишь стоять на их точке. Вон, смотри, сутенер идет. Ща все уладит, их отпустят, а мы в
