– Езжай, позже созвонимся, – спокойно киваю, когда он срывается на очередного звонящего, и падаю на подушки, блаженно улыбаясь. Я абсолютно точно не из тех дам, которые выносят мозг своим избранникам, к тому же у меня полно своих дел. Например, было бы неплохо проверить, как там справляются ребята в «Кабриолете».
Поэтому спустя примерно час я захожу в салон, наглядно демонстрируя, как надо гулять с пятницы на субботу. Домой я не заезжала, поэтому утренний наряд далек от привычного делового костюма Елизаветы Истоминой, а что гласит неоновая табличка у меня на лбу, я и предполагать боюсь.
– Лизавета Андреевна, а ты часом не ошиблась? – окидывает меня оценивающим взглядом инспектора Филатов, которому, судя по желтизне его лица, гораздо хуже, чем мне, и добавляет: – рок-концерт на сегодня не запланирован.
– А ты, если будешь много говорить, получишь штраф. За появление на рабочем месте в нетрезвом виде, – ставлю на место обнаглевшего администратора и утаскиваю из-под носа у Юльки венскую вафлю. – Что? Начальство проголодалось.
В ответ на свой наглый демарш получаю нестройный дружелюбный смех, от которого и без того хорошее настроение ползет еще выше. С работниками мне, действительно, повезло, с такими можно и в огонь, и в воду, и в медные трубы – прикроют. И я даже успеваю расслабиться и помечтать, куда мы пойдем ужинать сегодня с Сашкой, когда неприглядная реальность врывается в мой день внезапным звонком.
– Лиз, привет. Я соскучился. Ты меня ждешь? – Меньшов звучит взволнованно и искренне, отчего совесть неуклюже ворочается, так некстати напоминая, что в Москве у меня есть жених.
– Угу, – бормочу еле внятно, пытаясь пропихнуть застрявшую в горле вафлю глотком холодного вишневого сока.
– Сколько дней осталось до моего приезда? Считаешь? – надежда в голосе Алика такая осязаемая, что мне трусливо хочется прекратить разговор и отключить телефон.
– Два дня? Три? – неуверенно блею под приглушенный смех Филатова и показываю Ваньке кулак: грешно потешаться над чужими страданиями, а то карма вещь страшная, а иногда – и мгновенная.
– Не угадала, – весело сообщает собеседник и припечатывает жизнерадостным: – я уже здесь.
И пока я пытаюсь уложить все в голове по полочкам, позади раздается звон колокольчика, а неясное предчувствие перерастает в железобетонную уверенность. Меньшов не просто в Краснодаре, он уже в «Кабриолете», и слинять по-английски вряд ли удастся. Смотрю на Филатова, старательно прячущего злорадную ухмылку, и на восторженно округлившиеся Юлькины глаза и понимаю: если на мой стороне и есть кто, то только одинокий грустный фикус на подоконнике.
Алик как обычно одет с иголочки – на безупречном кашемировом свитере молочного цвета ни пылинки, бежевые слаксы по последней моде открывают щиколотку, ну а образцово-показательную укладку не смог потревожить даже наш весенний краснодарский ветер. Я старательно отвожу взгляд, потому что при виде огромного букета традиционных алых роз становится особенно стыдно. Слова застревают колючим комом в горле и никак не идут с языка.
– Привет, Лиз, – Меньшов приближается, стремительно сокращая разделяющее нас расстояние, я же трусливо подставляю ему висок для поцелуя и выхватываю цветы из его холеных рук, которым не удается поймать меня и удержать на месте.
– Здравствуй, Алик, – по крайней мере, у меня есть достойная причина, чтобы ретироваться в туалет, налить воду в вазу и смыть со щек краску неловкости.
Я долго изучаю свое взъерошенное отражение, кручу букет и так, и эдак, и мысленно перечисляю все плюсы Меньшова, включая его спокойный характер, надежность, честность, откровенность и черт знает, что еще. И, в конечном итоге, убеждаю себя вернуться в зал и дать жениху шанс. Я медленно ступаю по безупречно вымытому кафелю, вижу восхищение и теплоту в Иркиных глазах, слышу заливистый Юлькин смех и честно стараюсь посмотреть на Алика как на успешного человека, добившегося определенных высот продюсера и в перспективе идеального мужа.
Но паззл не встает в паз, дебет не сходится с кредитом, и ничего нигде не екает. Не сбоит дыхание, не подгибаются колени, и не просыпается совсем не свойственное желание позвонить Тамаре и попросить у нее рецепт фирменного пирога с вишней. Это для Волкова хочется и рецепт пирога, и тончайшее слоеное тесто для хачапури, и сочные манты с бабулиным секретом. А для Меньшова – нет. И нет ни единой возможности, что со временем станет лучше. Поэтому я впиваюсь зубами в губу и царапаю ногтем запястье, набирая полные легкие воздуха.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Алик, нам нужно взять перерыв, – вот в такую красивую формулировку я облекаю свое намерение разорвать помолвку в ближайшем будущем.
Меньшов спотыкается на полуслове, моргает удивленно и разглядывает меня, как восставшего в центре Красной площади динозавра. Пожалуй, в его Вселенной простые девочки Лизы не бросают богатых и знаменитых Аликов. Он даже трет до покраснения веки, прежде чем заговорить.
– Лиз, я понимаю, у тебя что-то могло случиться за эти пару недель…
– Месяцев, – на автомате исправляю его я и затихаю, боясь сболтнуть что-то лишнее. Потому что дело вовсе не в днях, годах или расстоянии, а в том, что меня магнитом тянет к Сашке, несмотря на ту боль, что он когда-то мне причинил.
– Месяцев, – эхом вторит мне Меньшов и осторожно накрывает мои ладони своими. – Лиз, я летел к тебе и был совсем не готов к такому… повороту событий. Сделай мне одолжение, пожалуйста. Сегодня будет вечеринка среди киношных, пару журналистов, чисто свои. Я очень надеялся, что ты выступишь в роли моей спутницы…
Руки я одергиваю, как от кипящего чайника, и убираю за спину. Все внутри протестует, но я утвердительно киваю, потому что Алик поступил очень цивилизованно, никогда ни в чем меня не подвел, и я чувствую себя обязанной перед ним. А набирать и копить долги я не люблю. Поэтому с замирающим сердцем беру с трюмо телефон и печатаю Волкову.
«Меньшов в Краснодаре. Просит пойти с ним на мероприятие. Это ничего не значит, Саш».
Глава 24
Александр
Вот, например, если мужчине нравится
женщина, он должен ее завоевать, а если
женщине нравится мужчина, она... она
же должна ему сдаться. То есть проиграть.
Проигрывает, выигрывая. Мы играем в шашки.
Они играют в поддавки... Кривая женская
логика... Всегда у них так.
(с) к/ф «О чем говорят мужчины».
Слишком увязаю в запахе Лизиных духов, которым пропитался мой серый джемпер. А еще в картине ее разметавшихся по подушке волос и крутом изгибе тонкой талии. Так что совсем забываю, что на сегодня назначен очередной раунд программы «Доведи Волкова или попробуй найти нормальную секретаршу». Потому что пока на вакансию откликаются либо студентки, желающие совмещать учебу в университете с работой, что никак мне не подходит. Либо озабоченные домохозяйки, не способные не то что отсканировать и отправить по электронке документ – найти кнопочку выключения пульта охранной сигнализации.
И то ли это я такой везучий, то ли рынок труда в Краснодаре весьма специфический, но собравшихся в приемной девушек можно смело отправлять к Тайре (Тайра Бэнкс – супермодель, известная американская телеведущая – прим. автора) на кастинг шоу «Топ-модель по-американски». Или на деревню к бабушке, чтобы хоть там их немного откормили, и я не переживал, что порыв ветра унесет несостоявшуюся кандидатку куда-нибудь в Канзас (аналогия с героиней Элли из «Волшебника изумрудного города» - прим. автора).
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я с трудом сдерживаю обреченный вздох и, вцепившись в стаканчик с кофе – мое единственное спасение на ближайшие пятнадцать минут, распределяю очередность прохождения собеседования. Честно признаться, в их компетенции я очень сильно сомневаюсь, но разрывающийся трелью телефон успел мне изрядно надоесть. Так что приходится торопливо цеплять вежливую маску на перекошенное недоумением лицо и приглашать в кабинет первую соискательницу.
