глаза и расслабиться, запоздало осознала, что кто-то переодел меня, пока я была без сознания. Ведь вместо грязного белого платья с изорванным подолом на мне была легкая струящаяся кремовая юбка и блуза на лямках в тон, расшитая по краю розами нежно-розового оттенка. «Надеюсь, это был не Лайонел», — была последняя связанная мысль, поддернутая легких смущением.
А потом я провалилась в сон — душный и напряженный.
Липкое волнение толстым слоем ложилось на кожу, пробиралось под ребра, тяжелым налетом оседало в легких. Я стояла в огромном зале, а со всех сторон на меня взирали родоначальники шести кланов: Вулвз, Ауз, Хейтс Байра, Надрс и Хаурн. Их искаженные звериные лица выглядели жуткими в сгустившейся тьме, а глаза сияли хищными блеском. Змеиные шепотки, утробное рычание, лязг когтей раздавались в одном месте и плавно перетекали в другое, подобно зловещему туману. Я открывала рот, в попытке оправдать известные только им совершенные мной злодеяния, но связки будто были повреждены — из горла вырывались лишь бессвязные хрипы. Я судорожно мотала головой, в надежде разглядеть знакомую плечистую фигуру, облаченную в черный сюртук и пурпурный плащ.
«Он придет. Он обязательно защитит меня», — билась мысль в недрах черепной коробки.
Но стоило поймать взглядом желанный силуэт, и он ускользал, растворяясь, подобно дымке.
Проснулась резко, рвано глотая ртом воздух — как только лучи солнца, скользнувшие в спальню, лизнули лицо.
— Просыпайтесь, Светлейшая, — Сако лучезарно улыбнулась, переходя к другому окну, продолжая впускать утро в комнату.
— Я уже приготовила купальню, — голова Милы показалось в пространстве между косяком и дверью с витражным стеклом.
И все вокруг завертелось. Я даже не успела, как следует, понежиться в молочно-белой воде с лепестками красных роз. Мысли, вертевшиеся вокруг предстоящего Совета, гнали время с бешеной скоростью, при этом неимоверно растягивая каждую секунду. То мне казалось, что девушки слишком долго возятся с моими волосами, пытаясь наверх тяжелой прически приладить рогатый головной убор в духе 14–15 веков. То казалось, что все происходит чересчур быстро: не успела выдохнуть — и вот я уже нервно сжимала ткань королевского рукава, в тон моему платью фиолетового, почти черного, цвета с россыпью звезд и роз пурпурного цвета, такого же насыщенного оттенка, как и плащ Лайонела.
— Волнуешься? — Лай чуть повернул голову в мою сторону: я кивнула, заметив движение периферийным зрением: я слишком была занята тем, чтобы не поскользнуться в расшитых бисером и серебряными нитками туфлях. Радовало только то, что платье из органзы и тюли, со всей его пышностью, было без реброломающего корсета.
— Они ничего тебе не сделают, — шепнул зиуданс, наклоняясь ближе и обдавая горячим дыханием даже сквозь тонкую накидку, окрашивающую пространство вокруг в темные тона. — Я не позволю.
Впервые с момента, как меня разодели в пух и прах, я порадовалась длинной вуали, ведь она скрыла вспыхнувшие щеки.
21
Мы вошли в помещение, освещенное газовыми лампами, похожими на ту, что стояла в моей комнате, только они висели на стенах и были стеклянными с кованым корпусом. В центре комнаты, прямо над круглым столом, висела люстра: ее хрусталики сверкали в колеблющемся свете свечей. Зала была просторная и без проблем вместила дюжину стражников, немой стеной расположившихся вдоль стен с копьями, прижатыми к плечу. И в отличие от тех, что охраняли главные ворота, они были облачены в те же черные одежды, что и надзиратель у моей двери. Лишь два отличия сходу бросались в глаза. У того жуткого стража с холодным взглядом был изогнутый меч, похожий на турецкую саблю, с серебряным клинком и красными рубинами на рукоятке — слишком уж роскошное оружие для обыкновенного стражника, поэтому и запомнила. Правда, он накрыл выделяющийся меч полой накидки, как только проследил мой взгляд. Но я точно не ошиблась: его сабля не шла ни в какое сравнение с тусклыми тяжелыми полуторными мечами с оплетками из кожи на рукоятках. Наверное, тот парень заслужил особое оружие…
Отвлекшись на стражей, я не сразу заметила безмолвные фигуры, занявшие свободные стулья, с гербами на спинках. Со стороны дверей только три были повернуты к нам спиной. Они изображали животных, чью внешность разделили сидевшие за ними зверолюды. Змея — по виду кобра — с раздувшимся капюшоном, волк, запрокинувший голову в протяжном вое и белый медведь, едва различимый на фоне выкованных снежных просторов.
Засосало под ложечкой, а в горле пересохло: в сознании вспыхнули обрывки недавнего кошмара. Я бы точно споткнулась в непривычном платье и пропахала носом паркет цвета темной вишни, если бы не Лайонел, уверенно ведущий меня под руку. Взгляд зацепился за края цветных плащей: и хотя головы членов Совета были скрыты широкими капюшонами, по расцветке можно было догадаться, кто есть кто. На белом с меховой оторочкой вышитые цветы с оранжевыми тычинками перемежевались с огромными рыбинами — похожими на странный гибрид тюленя и кита, хотя может это только с этого угла так казалось… Слева от Эдера Ксейтс Байры сидел, по всей видимости, отец Ару, Зеффа и Алима — Ану Вулвз. Его плащ был насыщенного изумрудного цвета, с вышитыми серебряными елями. С другой стороны от Эдера расположился потомок Атона Первого в плаще песочного цвета с золотыми изгибами причудливого узора, напоминающего древние иероглифы. Остальные трое, расположенные ко входу лицом, сверлили меня взглядами. Даже тени, скрывающие половину их лиц, не избавляли от вибрирующего чувства, от которого дрожали коленки и покрывались коркой льда внутренности. Поэтому я инстинктивно избегала смотреть на них — так стараешься не замечать спящую в будке соседскую собаку, краем глаза высматривая, сидит ли она на цепи. Кинутый короткий взгляд выцепил только белые кудри, выглядывающие из-под капюшона плаща цвета сочной травы. К моему облегчению Лайонел повел меня не к круглому столу, что вызывал ассоциации с рыцарями Артура, а к диванчику темно-алого цвета.
Когда он молча кивнул, послав мне напоследок ободряющую улыбку, я уж было открыла рот, чтобы спросить, зачем нужно мое присутствие, если я буду отсиживаться в уголке, но с нужной мысли сбил поднос, приземлившийся на небольшой столик — с ягодами, сыром и бутылкой, очевидно содержащей вино или другой алкогольный напиток.
— Спасибо, — улыбнувшись слуге с забавными ушами-кисточками и рыжим хвостом, откинула вуаль. Пара глотков прохладного, щекочущего язык напитка разбавила невротический страх, стягивающий синапсы и завязывающий их в узлы.
Вино, а это точно было оно: виноградное, с легким медовым послевкусием — позволило расслабиться. Откинувшись на спинку, я уже без особой опаски принялась разглядывать сидевших за столом. Зала была достаточно просторная: до меня долетали
