Так что герцогиня Эльжбетта, выводя дочь в высший свет, все внимание сосредотачивает на ней, потому что теперь это она, Сисилия, — центр всего, а мать всего лишь мать, на втором, а то и третьем плане.
Я смотрел на герцогиню, блин, да она же совсем юная, моя ровесница, а я должен смотреть, как на мать этой юной красавицы? И вообще смотреть только на этого подростка? У нас они тоже рожают, бывает, и в тринадцать лет, когда залетают, но это еще не повод выдавать в тринадцать замуж…
Астрингер проговорил тихонько:
— Сейчас я сделаю вид, что бодр и весел, постараюсь своими ногами добраться до постели.
— До постели?
— До двери, — уточнил он. — А там мне помогут. А вы пируйте, а потом зайдите, если будет желание…
Он поднялся, красивый и величественный, на плечо Курта оперся, как бы выказывая ему благоволение, но я заметил, что почти навалился, а Курт, не дрогнув лицом, пошел как бы рядом, а на самом деле почти понес его к выходу из зала.
Я некоторое время поглощал хорошо приготовленное мясо, надо бы ввести в употребление вилки, а то брать пальцами как-то не слишком, приходится обтирать о просторные камзолы сменяющих блюда слуг, наконец осушил чашу вина и поднялся.
Часть вторая
Глава 1
Половина гостей уже покинула стол, шушукаются группками в углах и под стенами. Поговорить есть о чем, я прошел к выходу, герцог с дочерью и двумя ее няньками беседует с группой солидно выглядящих глердов.
Герцог и герцогиня, на мой взгляд, просто идеальная пара: он на два пальца выше супруги, горд и надменен, сложен неплохо, но брюшко уже выпирает, лицо с правильными чертами, хоть и мелковатыми, в то время как у герцогини все крупное: глаза, брови, губы, даже нос хоть и не великанский, но выделяется горбинкой и широко расставленными ноздрями.
И не просто крупные, сказал внутренний голос, а заметные, сразу бросающиеся в глаза. Думаю, даже местные чувствуют, что герцогиня Чем-то красива, хоть по местным меркам почти уродлива.
Герцогиня, продолжая беседу с женами глердов, вышла с ними в соседний зал. Я подумал, к кому подойти сперва, но герцог увлечен разговором, потому вышел вслед за герцогиней.
Женщины хохотали, потом мило попрощались, пошли к дальней двери, а она повернулась и увидела меня на ее пути.
— Герцогиня, — сказал я, — простите, что представляюсь сам, но дело в том, что у меня здесь вообще нет ни одного знакомого, кто бы мог… Я прибыл из Нижних Долин, и единственный, кто меня знает и мог бы представить вам, только что покинул пир.
Она проговорила медленно:
— Вы говорите о его величестве?
— Вы наблюдательны.
Она улыбнулась.
— Еще бы, вы сидели с королем рядом и общались, это все заметили, как могли не заметить?
— Герцогиня, — сказал я с чувством, — я не мог оторвать от вас зачарованного взора. У вас солидный и величественный муж, изумительная дочь, как чудное мгновенье… мимолетное виденье и этот… ага, гений чистой красоты… Герцогиня, это просто невероятно, у вас не дочь, а создание из света.
Она польщённо заулыбалась.
— Я горда ею.
— Повзрослеет, — сказал я с надеждой, — будет такой же прекрасной, как вы, герцогиня! Надеюсь, что будет.
Она в изумлении вскинула брови.
— Глерд?
— Не всем прекрасным детишкам, — пояснил я, — удается превратиться в прекрасных девушек и юношей. Ваша мама должна быть горда, вам это удалось!
Она польщённо улыбнулась, но на лице оставалось легкое недоумение и как бы некоторое неудовольствие, что говорю и восхищаюсь не ее дочерью.
— Спасибо… да… но я давно уже не та девушка, что когда-то выходила замуж…
— Тем более, — сказал я напористо, — обычно прекрасные девушки, едва выйдя замуж, превращаются в… даже не стану говорить, сами знаете. Но вы все очаровательнее! Не могу понять, как вам удалось, если тысячи тысяч женщин из бабочек превращаются обратно в гусениц?
Она проговорила в замешательстве:
— Глерд…
Я засмеялся.
— Нет-нет, герцогиня, я абсолютно незнатного рода, так что на руку вашей юной дочери совершенно не претендую. Да и вообще я целиком и полностью очарован вами. Как могу смотреть на кого-то еще?
Она польщённо улыбнулась.
— Глерд, я замужем…
— И что? — изумился я. — Любоваться на вас нельзя?…
Она произнесла с той же улыбкой:
— Но слушать такие откровенные речи замужней женщине не следует. Мы должны посвящать себя только семейной жизни и детям. Кстати, если вы настолько чудовищно незнатны, что даже гордитесь этим, то почему его величество посадил вас рядом с собой?
— Каприз, — ответил я беспечно. — Короли поступают с людьми, как с монетами! Я имею в виду, придают им цену по своему произволу, и их приходится расценивать по королевскому курсу, а не по действительной цене.
Она чуть наклонила голову, вроде бы соглашаясь, но не сводила с меня пронзительного взора.
— Просто случайность?
— Да, — подтвердил я. — Случайность, каприз…
— А дворец полон слухов, — произнесла она многозначительно. — И хотя, понятно, всегда преувеличены, но…
— Герцогиня, — сказал я, — никаких «но».
Она взглянула на меня с настороженностью во взгляде.
— Глерд… вы подошли ко мне не так уж и случайно?
Я замялся с ответом, но она смотрит ясными честными глазами, взгляд очень умной и много понимающей женщины.
— Герцогиня, — ответил я шепотом, — не случайно, но пока держите в секрете.
— Глерд?
Я сказал тихонько:
— Его величество король в своей великодушной щедрости предложил мне в дар земли Медвежьего Когтя. Я заколебался, и тогда он указал мне на вас, сообщив, что вы будете моей соседкой.
Ее глаза в изумлении чуть расширились.
— Земли Медвежьего Когтя? Это очень щедрый подарок! На них много желающих… Его величество в самом деле вам их подарил?
Я покачал головой.
— Я еще не принял. В сомнениях. Герцогиня, я здесь проездом.
Она проговорила медленно:
— Как же вас тогда ценит его величество, если желает удержать вас в своем королевстве…
— У него это не совсем получается, — ответил я откровенно. — Хотя, когда я увидел вас…
Она ждала продолжения, но я многозначительно молчал. Наконец она произнесла негромко:
— Понимаю вас, глерд. Для спокойной жизни очень важно знать, какие у вас соседи.
— Тогда вы понимаете, — сказал я, — что для того, чтобы мне принять решение… герцогиня, давайте отойдем в сторонку, здесь все так задирают носы, что затопчут и не заметят.
Она послушно дала себя увести в сторону, а я не зря, оказывается, слонялся по дворцу Астрингера, приучив королевскую стражу, что мне соваться можно везде, кроме тех мест, куда нельзя, и сейчас я довольно быстро провел герцогиню короткими путями в крохотную комнатку, у двери которой остался невозмутимый королевский часовой.
В камине полыхают дрова, хотя и так день теплый и солнечный, есть стол и два кресла, но я усадил герцогиню на роскошный диван, и, глядя на нее честными глазами, сказал искренне:
— Герцогиня… вы прекрасны.
Она в изумлении расширила глаза, но промолчала, стараясь понять, что я брякнул, такое непонятное и непохожее, почему брякнул, и что мне из-за этого бряка надо.
— Герцогиня, — продолжил я. — Вы такая юная и красивая!.. Если ваша дочь хоть вполовину будет похожа на вас, она вырастет красавицей. Хотя я это уже говорил, но это из меня просто прет и рвется!
Герцогиня взглянула в изумлении.
— Но разве она уже не красавица?…
— Красавица, — подтвердил я. — Но вы все-таки красивее. Во всем. И во всех смыслах. Потому я заставлял себя смотреть на вашу дочь, так принято, но глаза мои сами поворачивались в вашу сторону.
Она мягко улыбнулась.
— Глерд… ваши слова звучат так непривычно.
— Я не местный, — напомнил я. — Так что, надеюсь, вы извините мне какие-то незнания местного этикета.
Она чуть наклонила голову.
— Да, конечно. Я сразу поняла, что вы прибыли издалека. Только и сейчас не соображу, из какого королевства.
Я сказал учтиво:
— Из еще более дальнего, герцогиня, чем вы подумали. Потому мои промахи могут быть… значительными. Проявите снисхождение, это не от грубости, а из-за разницы в обычаях. Я смотрю на вас и не могу налюбоваться! У вас крупные глаза, чувственные губы идеальной формы, высокие скулы, элегантно запавшие щеки, широкие плечи и высокая полная грудь…
Она прервала:
— Глерд, вы меня как породистую лошадь описываете!.. Или даже как корову.
— Герцогиня, — сказал я с укором, — вы очень красивая женщина, я просто не мог удержаться… Вы дивно великолепны!.. Я смотрю на вас и уже чувствую в своих ладонях вашу великолепную грудь, такую полную, горячую и тяжелую…
