не будет, и подружка его тоже имеет место быть! Почему бы и нет?! Он же здоровый, красивый, состоятельный мужик. Да у него таких, как эта Ирка – пруд пруди! Как пиявка присосалась к нему с самого утра и бровью не повела, что я рядом.
А стояк его вызван моей близостью, а не ее поцелуем. Руку даю на отсечение! Хотя у мужчин все иначе, они засыпают со стояком и просыпаются с ним. Золотые слова моей мамы! Вот вобьет в мою голову такие глупости, а потом твердит: «Это, дорогая моя, чтобы ты не вздумала надеть розовые очки и сопли пускать по выдуманным несуществующим видам мужиков! Знаешь, мы, женщины, – очень романтические существа. Сами себе напридумываем разной чепухи о любви, сами же возвысим кого-то до небес и сами потом разобьёмся о горькую печальную правду! Мужикам главное свой пыл, что в штанах, остудить, ну, и работа их любимая…»
Не пойму, это она так о Медведеве-старшем думала или как? Но то, что ей удалось посеять сомнения по поводу возможности настоящих и крепких отношений с мужчинами, особенно такими, как Медведев, – факт.
«Любить надо, девочка моя, не красивых и властных мужчин, а умных!»
И я полюбила: умного, как того хотела мама. Ну, или внушила сама себе, что полюбила. Не знаю, но тогда, когда мой избранник сказал, что уезжает поступать на медицинский в Питер, я выдохнула с облегчением.
Антон, конечно, симпатичный и очень милый и, главное, как наставляла мама: умный. Но скучный и слишком практичный, прямо до тошноты. Расстались мы с ним хорошо, решили не напрягать друг друга отношениями на расстоянии. Он был старше на год и выпустился из нашей школы раньше. Договорились, что каждый волен жить своей жизнью, и я пообещала ему, что обязательно позвоню, когда приеду в славный город Петербург.
Кручу в руках мобильный, которой противно продолжает молчать, и понимаю, что делаю несусветную глупость. И знаю на сто процентов, что пожалею впоследствии о своём поступке, но меня успокаивает одна-единственная мысль: ведь я обещала, что позвоню, как приеду. Значит, моя совесть чиста.
Отыскав нужный номер, зажмуриваюсь и нехотя прикладываю трубку к уху. Антон не заставляет себя долго ждать и буквально на втором гудке отвечает:
– Малышка, как я рад тебя слышать! Я правильно понимаю, раз уж ты звонишь год спустя, значит, приехала? – тёплый голос звучит как бальзам для моих оголенных нервных окончаний. Пусть я не чувствую настоящей любви к нему, той любви, что сопровождается безумной страстью, но слышать его в данный момент для меня – та самая спасительная соломинка, которая просто необходима.
– Антон, ты, как всегда, очень догадлив. Все правильно, я в Питере. Не помешала? – спрашиваю, затаив дыхание.
Все-таки я сама лично выдвинула условие, что после окончания школы каждый волен строить свою жизнь, как пожелает. Слишком уж долго мы находились в разлуке, за этот год Антон мог спокойно найти свою настоящую половинку, ту, которая так же окажется увлечена медициной, станет слушать его, поджав ладошкой подбородок, и преданно заглядывать в глаза, заглатывая каждое слово, пока он рассказывает, как устроен наш организм. И будет думать, что выпустить шептуна при половом акте – это совершенно нормально. И от этого никто не застрахован. Воспоминание о неловком моменте, который произошёл между нами, и то, как Антон пытался нашу первую близость превратить в урок анатомии, заставляет меня тут же пожалеть о звонке. Да только поздно.
– Машут, ты же знаешь, я ждал твоего звонка! Несмотря на то, что ты мне пророчила умную мышку под боком, не смог забыть тебя!
– Антон, ты мне нужен, – скрипя зубами, выдыхаю в трубку.
Распахнув широко дверь, я воинственно произношу:
– Проходи!
– Ничего себе хоромы, – присвистывает Антон, осматривая дом Медведевых с восхищением во взгляде.
Пока он вертит головой, я нервно бросаю сумочку на комод в прихожей и стаскиваю с себя кеды.
– О! Интересненько, ты решила притащить в наш с Глебом дом дружка? – слышится ядовитый голос паршивки.
Ирина вальяжно спускается по широким мраморным ступенькам, скользя своими наманикюренными пальчиками по кованным перилам. Одета в вызывающее белье, прикрытое полупрозрачным белым шифоновым халатиком в пол.
Да она что, в этом доме постоянно голышом разгуливает?! – взрывается вопрос у меня в голове, пока я рассматриваю ее показательный спуск.
Нахалка стреляет глазами и всем видом показывает, что я ей и в подмётки не гожусь в своих старых затертых джинсах и любимых кедах.
– Не припомню, с каких пор этот дом стал вашим общим? – задумчиво уточняю, игнорируя ее высокомерие.
– Давай я тебе напомню! Знаешь, я долго ждала, когда его папаша отступит от дел, оставит править своего сына и уберется куда-то подальше, коротать свой пенсионный век. Например, далеко-далеко на природу, к озеру, с удочками…
– Пенсионный век? – давлюсь я словами, перебивая эту девицу, и вспоминаю фотографии из модного журнала с Медведевым-старшим. Да там такой самец, о какой пенсии она говорит?
– Что ты понимаешь, пацанка! Посмотри на себя…
– Смотрю, – опускаю я голову, демонстративно осматривая свои босые ступни, – две ноги, две руки, голова на месте. Вроде все на месте. Или, может, у тебя есть то, чего нет у меня? Подожди-ка, знаю! – восклицаю, прикладывая руку к подбородку, – сосательный рефлекс у тебя отменный! Хорошо справляешься! – с этими словами я хватаю за руку обалдевшего Антона и тащу в свою комнату на второй этаж.
– Хамка! – вопит мне Ирина в спину.
– Да ну? – оборачиваюсь к ней лицом. – Если я – хамка, тогда кто ты, раз сосешь с утра в коридоре при живых свидетелях?
– Ты права, лучше это делать при мертвых свидетелях!
– Лучше это делать у себя в комнате, за закрытой дверью, чем мы сейчас и займёмся, правда, дорогой? – на мой вопрос обалдевший Антон лишь кивает, продолжая смотреть на взбешенную холеную брюнетку.
– Не поверишь, именно этим мы и занялись! После того, как я разогрела Глебушку, мы перебрались в нашу спальню, – выделяет она слова «нашу», – и долго кувыркались там, пока все силы не покинули нас.
– Интересно! А чего же ты злая такая? Должна вроде как быть удовлетворенной? Да ты просто озабоченное создание, иначе и не скажешь! Сначала демонстративно сосешь у меня на глазах, потом хвастаешься мнимым сексом! У тебя что, проблемы с самооценкой?
– Да я сейчас!.. – пытается она и дальше скандалить, только я тяну Антона за собой в комнату.
Не знаю почему, но этот бессмысленный разговор ещё больше распаляет во мне огонь желания. Нужно срочно выплеснуть накопившееся внутри напряжение.
Захлопывая за нами дверь,
