посмел ворваться в мою комнату, ещё и без стука?!
Она ещё красивее, когда злая. И такая забавная… Сейчас, когда собственный гнев немного поостыл, я уже могу рассуждать здраво. Как посмел? Да кто же меня остановит, милая, в моем собственном доме?
– Вообще-то я здесь живу, – ухмыляюсь, продолжая любоваться сестрёнкой. Да уж, скучно нам с ней точно не будет!
– Это не даёт тебе права вламываться ко мне и устраивать скандал. Еще и в такой момент. Весь кайф обломал…
Её щеки покрываются румянцем, а я с трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Кайф, значит? Это вряд ли. Поверить не могу, что мальчишка и правда что-то значит для нее. Специально ведь притащила его в дом, после идиотского утреннего инцидента. Отомстить мне решила, не иначе. Да вот только я в такие игры играть не позволю. Ты даже не представляешь, малышка, с кем связалась…
– Хочешь поговорить о моих правах? – рассматриваю ее, с каждым мгновеньем все больше убеждаясь в том, что не ошибся. Маша зла и обижена, что совсем не из-за того, что ей, как она заявила, обломали кайф. Благо, я в женщинах разбираться научился. От желания иначе глаза горят. И на настоящих любовников тоже иначе смотрят.
– Я вообще с тобой разговаривать не хочу! – бурчит девушка и демонстративно поворачивается ко мне спиной. Темная копна волос покрывалом лежит на плечах, и я сжимаю кулаки, борясь с желанием запустить пальцы в шелковистые пряди. Этого безумно хочется, как и стянуть с нее полотенце, прикрывающее соблазнительные формы. Ткань чуть топорщится на лопатках, и я скорее угадываю, чем вижу, как под толщей махры проступают бугорки позвонков. Опускаю взгляд на поясницу и едва сдерживаюсь, чтобы не выругаться, потому что руки начинают зудеть от потребности отшвырнуть в сторону ненужную тряпку, обнажая ягодицы. Представляю, как сжимаю их, сминаю, срывая с губ девушки стон. А еще больше хочется шлепнуть, оставляя на нежной коже след от ладони. Чтобы Маша вздрогнула, вскрикнула, непроизвольно сжимая бедра, когда почувствует, что становится горячей и влажной. Для меня. Не для этого горе-ухажера, который даже не в состоянии вступиться за свою женщину, хоть как-то отстоять отношения.
Меня снова накрывает возбуждением, и я совершенно неожиданно представляю, как подталкиваю ее к стене, заставляя упереться руками, и врезаюсь сзади, резко, глубоко, вбиваюсь по самые яйца. А она стонет, подаваясь навстречу, умоляет меня не останавливаться, и жарко хрипит мое имя. От пошлых мыслей кровь спускается к низу живота, и все, что с самого утра внушал себе, резко становится неважным.
Может, прав Рогожин и зря я загоняюсь? Если она совсем не против… Может, стоит попробовать и удовлетворить наше одно на двоих желание?
Подхожу со спины, нависая над девушкой, и тихо произношу в самое ухо, удерживая губы в миллиметре от ее кожи:
– Я запрещаю тебе с ним встречаться. И в этом доме, и вообще.
Как же она пахнет… Как озабоченный мальчишка прикрываю глаза, втягивая носом ее аромат. Что-то цветочно-сладковатое, почему-то ассоциирующееся у меня с летом и теплом. Уютным, нежным, будто я оказался под залитым солнцем зеленым полем, усыпанным только что распустившимися цветами с капельками росы.
Класс, Медведев! Теперь на романтику тебя потянуло. Еще немного – и серенады будешь петь под окнами. Или стихи писать. Отличное занятие для солидного мужика! И это при том, что ты сам себе лишь недавно доказывал, что между вами ничего не будет.
Я кривлю губы в усмешке, слегка обалдевший от собственных мыслей. Чего-чего, а романтических бредней от самого себя точно не ожидал. Еще и в таком сочетании: одновременно с крышесносным желанием. А вот сестренка моя не похоже, чтобы прониклась тем же настроением. Оборачивается еще более злая, чем прежде.
– Ты ничего не попутал, Медведев? Я не твоя собственность, чтобы ты мог мне что-то там запрещать! Ты мне не муж, не отец, не… – переводит дыхание, набирая побольше воздуха, но продолжить я ей не даю.
– Я твой старший брат! – заявляю с такой уверенностью, что родившийся было в груди смешок – брат, как же! Особенно с такими вот мыслями и желаниями! – тут же глохнет. – И несу за тебя ответственность!
– Интересно перед кем? – парирует девушка, всем своим видом показывая, что не собирается соглашаться с моими словами. – Если что, я совершеннолетняя!
– Ты живешь в моем доме, а значит…
– Да ничего это не значит! – продолжает возмущаться она. – И если тебя что-то не устраивает, я уеду! Вот прямо сейчас возьму и уеду!
Терпеть не могу женских истерик. Они почти всегда возникают на пустом месте и выбешивают донельзя. Вот и сейчас, понимаю, что Маша, как говорится, высасывает проблему из пальца. Почему нельзя просто послушаться? Ладно, она права, я ей фактически никто. Даже братом-то назвать можно лишь условно. Но я старше. Умнее и опытнее. И в жизни разбираюсь намного лучше. Да и куда собралась, в чужом большом городе, не к этому же ботану?! И зачем куда-то уходить, если есть огромный дом, где предостаточно места?
Будь на месте моей сестренки любая другая девица, я бы плюнул. Закрыл бы глаза на ее капризы и позволил убраться на все четыре стороны. Если бы она выглядела иначе. Если бы имела другой запах и волновала бы меня хоть немного меньше.
Но смотрю на ее блестящие от гнева глаза, на подрагивающие губы, с которых то и дело срываются возмущенные реплики, и понимаю: не отпущу. Никуда ты не уедешь, девочка, а будешь сопротивляться, запру в комнате, пока не научишься слушаться.
В голове тут же отчетливо вырисовывается картинка, как именно я хотел бы ее учить. И чему. И если бы она стала сопротивляться… кажется, и от такого расклада я бы не отказался. От этой малышки бурлит кровь, удары сердца шкалят, как при запущенной тахикардии. Вот только больным я себя не чувствую, как раз наоборот, давно не ощущал такого прилива сил.
Ополоумел, не иначе, но даже осознание этого не останавливает. Особенно когда вижу Машкины расширенные глаза. И нет, в них не испуг, уже не возмущение даже. Она тоже полна желания, такого же безумного и не поддающегося контролю. Дыхание участилось, как после бега. И что бы ни сказала сейчас, сам вижу, что тянет ее ко мне. Со страшной силой тянет.
– Уедешь, значит? – ухмыляюсь, шагая вперед и сокращая расстояние между нами. – Прямо сейчас? Да кто же тебя отпустит, а?
Еще один шаг – и мы оказываемся вплотную друг ко другу. И я больше не
