А еще Акио понял, что все прошло. И ненависть, и любовь, и потребность в признании. Он знал, чего стоит, и отцовское одобрение больше не было ему нужно. Наверное, так приходит зрелость.
Отсутствие любви не мешает испытывать почтение и благодарность к старшему. Акио помнил не только о том, что отец недодал, но и о том, что он сделал для сына.
А Хитоми… Ради младшей сестры высокомерный, не знающий жалости ни к себе, ни к другим генерал, не раздумывая, убил бы любого.
Выступить сейчас – подписать им смертный приговор. Значит, придется затаиться. Выждать. Хотя бы до ханами. Вытащить Хитоми и Нобу, предупредить оставшихся верных людей.
Он сел у столика и начал складывать бумажного журавлика.
– Господин Такухати?
Директор не поднял головы.
– Иди сюда, Мия.
Она прошла, ощущая некоторую неловкость, опустилась рядом и уставилась на его работу, даже не пытаясь скрыть любопытство.
Такухати складывал бумажного журавлика. Его большие сильные руки мелькали с неожиданной ловкостью. Два уже готовых журавлика стояли в ряд на столике. Закончив, он обмакнул кисточку в тушь и принялся выписывать на распахнутых крыльях птицы иероглифы.
Мия следила за ним, затаив дыхание. Раньше ей не доводилось наблюдать, как маг призывает духов-помощников.
– Открой окно, – коротко велел директор.
Едва она отодвинула створку, как за спиной захлопали по воздуху крылья. Мия еле успела отшатнуться. Белая птица с редкими черными перьями в крыльях пронеслась мимо нее и вылетела в окно. Сразу за ней другая. И третья.
– Можно закрывать. Иди сюда.
Ей очень хотелось спросить, куда и зачем он отправил бумажных птиц. Гонцы? Вестники?
Но, взглянув на его мрачно сдвинутые брови, Мия не решилась приставать с глупыми вопросами.
Стоило ей опуститься рядом, как Такухати обхватил ее за талию, принуждая сесть к себе на колени.
– Господин Такухати…
– Что?
Пальцы медленно очертили ушную раковину, скользнули вниз по шее, погладили ключицу.
– Я хотела сказать… по поводу Кумико.
Он раздраженно поморщился:
– Мы уже обсудили это, Мия.
– Я просто хотела сказать спасибо.
Такухати удивился. Мия даже не увидела – кожей ощутила его удивление.
– За что спасибо?
– Вы ведь сняли проклятие… – Еще не договорив, она по его лицу поняла, что нет – не снимал.
– Вот как, – задумчиво сказал директор, – значит, шрам исчез?
Мия не решилась солгать и кивнула. Мысленно она отругала себя за наивность. Что сейчас сделает маг? Неужели наложит новое?
– Может, она не так безнадежна…
– Пожалуйста, – сказала Мия, – простите ее.
– А ты простила, да? – Он криво усмехнулся. – Ты слишком хороша для этого мира, лучшая ученица.
– Пожалуйста.
Он обвел пальцем контур ее губ.
– Поцелуешь меня?
– Если вы простите Кумико…
Его глаза сверкнули такой яростью, что Мия отпрянула.
– Торгуешься?
– Прошу.
– Нет. Я не меняю своих решений.
– Тогда я не буду вас целовать, – дерзко сказала Мия, глядя ему в глаза.
Колкий лед в глазах Такухати потемнел.
– Целуешь только в уплату? Так, Мия? Из тебя выйдет хорошая гейша.
Слово «гейша» он произнес как «шлюха». Мия побледнела и попыталась освободиться, но он не дал.
– Пустите!
– Мы еще не закончили.
– Я ничего от вас не хочу!
– Мне плевать, чего ты хочешь. – Она снова дернулась, пытаясь вырваться, и тогда он, не повышая голоса, предупредил: – Если не успокоишься, я тебя свяжу.
– Свяжете?! – Она так опешила, что даже прекратила сопротивляться.
– Да. Сиди смирно. Думаешь, это так легко? Если дернешься, я могу сделать тебе больно. Или обжечь.
Мия открыла рот, чтобы сказать, что ей ничего не нужно от директора. И закрыла. И так понятно, что все будет так, как захочет Акио Такухати, а он зачем-то хотел видеть ее с длинными волосами.
Нет, с ним нельзя воевать. Противостояния с Такухати выматывали, лишали сил. И каждый раз у Мии оставалось неприятное ощущение, что он отпустил ее лишь потому, что был слишком занят или слишком ленив, чтобы давить по-настоящему.
Гейша подобна гибкой иве. Она не спорит с ветром.
Снова прикосновения обжигающе горячих пальцев и странное ощущение, что под кожей что-то шевелится.
В этот раз волосы отросли почти до пояса.
– Тусклые, – сказал Такухати, накручивая прядь на палец. – Нужно сделать перерыв в пару дней. Целовать меня в благодарность ты, как я понимаю, не будешь. Так что свободна.
Мия посмотрела на него в упор.
– Спасибо.
Он приподнял бровь.
– Надо же…
– Вы сделали мне добро, пусть я и не просила об этом. За это – спасибо. И простите… мне не следовало торговаться.
Его лицо чуть смягчилось:
– Ты умна.
– Вы сердитесь на меня?
Он помедлил.
– Нет. Не сержусь.
Но Мия чувствовала в нем еле сдерживаемую ярость. Холодную и страшную, как снежная лавина в горах. Закаменевшие от напряжения мышцы, стиснутые зубы…
Такухати зол не на Мию. Что-то происходит в той, другой части его жизни, скрытой от подопечных. Вот почему сегодня он призвал трех духов сикигами, чтобы вселить их в бумажных птиц.
Надо уйти. Поклониться и исчезнуть. Пока директор не решил спустить на Мию лавину своего гнева.
«Даймё совсем плох».
Даймё – это его отец. Он умирает где-то в столице, в то время как Акио Такухати по приказу сёгуна вынужден оставаться здесь.
Она вспомнила, как генерал стоял у окна и смотрел на север. Туда, где за горными хребтами, во множестве корабельных переходов от Рю-Госо, на другом краю Оясимы, прятался суровый и холодный Эссо.
Владения семьи Такухати.
Мия помнила, каково это – терять родного человека.
На мгновение ей стало остро жаль этого резкого, жесткого и одинокого, но не лишенного чести мужчину. Душу захлестнуло желание поддержать, благодарность за его сдержанность и заботу…
Мия положила руки ему на плечи:
– Все будет хорошо.
Она протянула руку, чтобы погладить его по щеке. Передать тепло и сочувствие, которые испытывала сейчас.
Глаза Такухати вспыхнули обжигающим синим огнем, и он вдруг прижал ее к себе и впился в нее жадным поцелуем. Грубо, с какой-то дикой яростью. Прокусил губу почти до крови, вторгся языком в ее рот. Одна рука мяла и сжимала ягодицы – сильно, до боли. Вторая пыталась развязать пояс кимоно на ощупь.
Мия вскрикнула, попробовала вывернуться, но он словно не замечал ее сопротивления. Не замечал кулаков, молотящих по его плечам и тщетных попыток отодвинуться.
Никогда в жизни Мия не ощущала себя настолько беспомощной.
Он оторвался от нее сам, со стоном. В синих глазах клубились ледяные бураны Эссо.
– Проклятье! Не играй со мной, девочка, – почти прорычал Такухати.
– Я не играю. Я просто… я хотела помочь… – Мия не удержалась и заплакала.
Несколько мгновений он молчал. Потом обнял ее, прижимая к себе аккуратно и бережно. Погладил по голове.
– Ты ничего не знаешь о мужчинах, лучшая ученица. – В его голосе больше не было ни страсти, ни злости. Только усталость.
Мия не ответила, потому что он был прав. Что она, выросшая в маленьком женском мирке, понимала в мужчинах? Она знала, как доставить им удовольствие, потому что ее этому учили. Быть радостью на вечер, усладить взор, слух и тело – все, что она умела.
Она и себя-то не всегда понимала. Мгновение назад Мия готова была отдать что угодно, лишь бы избавиться от Такухати. И вот сейчас ее никто не держит, а она сидит у него на коленях. Уже не плачет, просто сидит, уткнувшись ему в плечо. И не торопится убегать.
Быть может, все дело в том, что в его объятиях сейчас не было вожделения. Только покровительство и забота. Так мог бы обнимать Мию отец, которого она никогда не знала.
– Иди, – он поцеловал ее в висок, – у меня дела.
Она встала, ощущая себя измотанной, как после долгой тяжелой работы. И медленно пошла к двери.
– Насчет воровки…
Она обернулась.
– Я оставлю ее, Мия. Последний шанс.
Часть вторая
Мечты и демоны
Глава 1
Все-таки подлец
– А если она не пойдет сегодня?
– Каждый день ходит.
– А если…
– Кончай ныть, Буси. – Предводитель маленького отряда, высокий и грузный мужчина, обвел четверых воинов тяжелым взглядом. По одежде его и окружавших его людей можно было принять за бродяг или головорезов, но бледно-желтый огонек, который то вспыхивал, то гас в единственном глазу главаря, намекал на знатное происхождение.
– Она придет, – продолжал он. – Каждый вечер бегает.
– Я видел, – снова влез Буси. – Вчера во дворе кувыркались. Он ее тискал. Я бы тоже такую красотку… – Он закатил глаза и сделал несколько непристойных движений бедрами.
– Успеешь, – осадил его главарь. – Сперва надо взять парня.
– А так ли нужна девчонка? – задумчиво переспросил здоровяк с совершенно разбойничьей рожей и свернутым набок носом. – Нешто мы с одним самханцем не управимся?
