– Его хижина вон там, – небрежно указал Кент. – Если его там нет,
ищи где-нибудь в другом месте. – И с этими словами он ушел.Обрадовавшись, что Кент удалился, Нэтталл вбежал в ворота. ДоктораБлада в хижине не оказалось. Любой здравомыслящий человек на его местедождался бы доктора здесь, но Нэтталл не принадлежал к числу людей такогорода…Он выскочил из ворот ограды и после минутного раздумья решил идти влюбом направлении, только не туда, куда ушел Кент. По выжженному солнцемлугу Нэтталл пробрался на плантацию сахарного тростника, золотистой стенойвысившегося в ослепительных лучах июньского солнца. Дорожки, проходившиевдоль и поперек плантации, делили янтарное поле на отдельные квадраты.Заметив вдали работающих невольников, Нэтталл подошел к ним. Питта среди нихне было, а спросить о нем Нэтталл не решался. Почти полчаса бродил он подорожкам в поисках доктора. В одном месте его задержал надсмотрщик и грубоспросил, что ему здесь нужно. Нэтталл опять ответил, что ищет доктора Блада.Тогда надсмотрщик послал Нэтталла к дьяволу и потребовал, чтобы тотнемедленно убрался. Испуганный плотник пообещал сейчас же уйти, но по ошибкепошел не к хижинам, где жили невольники, а в противоположную сторону, насамый дальний участок плантации, у опушки густого леса.Надсмотрщику, изнемогавшему от полуденного зноя, вероятно, было леньисправлять его ошибку.
Так Нэтталл добрался до конца дорожки и, свернув с нее, наткнулся на
Питта, который чистил деревянной лопатой оросительную канаву.Питт был бос, вся его одежда состояла из коротких и рваных бумажныхштанов. На голове торчала соломенная шляпа с широкими полями. Увидев его,Нэтталл вслух поблагодарил бога. Питт удивленно поглядел на плотника,который унылым тоном, охая и вздыхая, рассказал ему печальные новости, сутькоторых заключалась в том, что необходимо было срочно найти Блада и получитьу него десять фунтов стерлингов, без которых всем им грозила гибель.
– Будь ты проклят, дурак! – гневно сказал Питт. – Если тебе нужен
Блад, так почему ты тратишь здесь время?
– Я не могу его найти, – проблеял Нэтталл, возмутившись таким
отношением к нему. Он не мог, разумеется, понять, в каком взвинченномсостоянии находится Питт, который к утру, после бессонной ночи и тревожногоожидания, дошел уже до отчаяния. – Я думал, что ты…
– Ты думал, я брошу лопату и отправлюсь на поиски доктора? Боже мой, и
от такого идиота зависит наша жизнь! Время дорого, а ты тратишь его попусту.Ведь если надсмотрщик увидит тебя со мной, что ты ему скажешь, болван?!
От таких оскорблений Нэтталл на мгновение лишился дара речи, а потомвспылил:
– Клянусь богом, мне жаль, что я вообще связался с вами! Клянусь…
Но чем еще хотел поклясться Нэтталл, осталось неизвестным, потому чтоиз-за густых зарослей появилась крупная фигура мужчины в камзоле изсветло-коричневой тафты. Его сопровождали два негра, одетые в бумажные трусыи вооруженные абордажными саблями. Неслышно подойдя по мягкой земле, оноказался в десяти ярдах note 20 от Нэтталла и Питта.Испуганный Нэтталл бросился в лес, как заяц. Это был самый глупый ипредательский поступок, какой он только мог придумать. Питт простонал и,опершись на лопату, не двигался с места.
– Эй, ты! Стой! – заорал полковник Бишоп, и вслед беглецу понеслись
страшные угрозы, перемешанные с бранью.Однако беглец, ни разу не обернувшись, скрылся в чаще. В его трусливойдуше теплилась одна-единственная надежда, что полковник Бишоп не заметил еголица, ибо он знал, что у полковника хватит власти и влияния отправить нависелицу любого не понравившегося ему человека.Уже после того, как беглец был далеко, плантатор вспомнил о двухнеграх, шедших за ним по пятам, словно гончие собаки. Это были телохранителиБишопа, без которых он не появлялся на плантации, с тех пор как нескольколет назад один невольник бросился на него и чуть не задушил.
– Догнать его, черные свиньи! – закричал Бишоп, но, едва лишь негры
бросились вдогонку за беглецом, он тут же остановил их: – Ни с места,проклятые!Ему пришло в голову, что для расправы над беглецом нет нужды охотитьсяза ним. В его руках был Питт, у которого он мог вырвать имя его застенчивогоприятеля и содержание их таинственной беседы. Питт, конечно, могзаупрямиться, но изобретательный полковник знал немало способов, для тогочтобы сломить упрямство любого своего раба.Повернувшись к невольнику лицом, пылавшим от жары и от ярости, Бишоппосмотрел на него маленькими глазками и, размахивая легкой бамбуковойтростью, сделал шаг вперед.
– Кто этот беглец? – со зловещим спокойствием спросил он.
Питт стоял молча, опираясь на лопату. Он тщетно пытался найтикакой-нибудь ответ на вопрос хозяина, но в голосе теснились лишь проклятияпо адресу идиота Нэтталла.Подняв бамбуковую трость, полковник изо всей силы ударил юношу по голойспине. Питт вскрикнул от жгучей боли.
– Отвечай, собака! Как его зовут?
Взглянув исподлобья на плантатора, Джереми сказал:
– Я не знаю. – В его голосе прозвучало раздражение, которое полковник
расценил как дерзость.
– Не знаешь? Хорошо. Вот тебе еще, чтобы ты думал побыстрей! Вот еще,
и еще, и еще… – Удары сыпались на юношу один за другим. – Ну, кактеперь? Вспомнил его имя?
– Нет, я же не знаю его.
– А!.. Ты еще упрямишься! – Полковник со злобой посматривал на Питта,
но затем им вдруг овладела ярость. – Силы небесные! Ты решил со мнойшутить? Ты думаешь, что я тебе это позволю?Стиснув зубы и пожав плечами, Питт переминался с ноги на ногу. Для тогочтобы привести полковника Бишопа в бешенство, требовалось очень немного.Взбешенный плантатор стал нещадно избивать юношу, сопровождая каждый ударкощунственной бранью, пока Питт не был доведен до отчаяния, вызванноговспыхнувшим в нем чувством человеческого достоинства, и не бросился насвоего мучителя.Но за всеми его движениями зорко следили бдительные телохранители. Ихмускулистые бронзовые руки тотчас же охватили Питта, скрутили ему руки назади связали ремнем.Лицо у Бишопа покрылось пятнами. Тяжело дыша, он крикнул:
– Взять его!
