отдельный кавалерийский корпус Сорде, силами в 3 дивизии, а бригада пехоты заняла переправы через Маас южнее Намюра[151]. Швейцарский полковник Эгли, из работы которого «Развертывание и маневры войск Франции, Бельгии и Англии на Западном театре военных действий вплоть до 23 августа 1914 г.»[152] и взяты эти данные, пишет на странице 35–36: «О целесообразном использовании французской 5-й армии без перехода из района ее развертывания на бельгийскую территорию не может быть и речи. Ганото в своей истории войны 1914 года буквально говорит: “Сначала 5-я армия должна была действовать в Арденнах, слева от 3-й армии, в то время как армия Лангля де Кари оставалась в резерве. Это было в тот момент, когда о планах немцев еще ничего не знали, а французское Верховное Главнокомандование было нацелено на Эльзас и Рейн” …Из всех французских публикаций сквозит отчетливое стремление, опровергнуть малейшее подозрение, что с той стороны предполагалось нарушение бельгийского нейтралитета… Какими еще причинами могло руководствоваться французское Главнокомандование, чтобы в официальной версии говорить о том, что 5-я армия была развернута севернее линии Верден – Одун ле Роман?»
Английская армия, поначалу 4 дивизии пехоты и 1 дивизия кавалерии под командованием маршала Френча, должна была присоединиться под Мобежем к левому крылу французов. Левее в тылу за ним под Лиллем должна была сосредоточиться группа из 4 французских территориальных дивизий.
Французское Главнокомандование явно полагало, что принятые тогда меры будут в состоянии обеспечить переход инициативы к нему, и оно не только остановит германское наступление через Бельгию, но и со своей стороны сможет обойти врага своим усиленным английскими и бельгийскими частями левым крылом. Это и проявилось в извещении французского правительства от 16 августа[153]. Этим была пробуждена надежда, что удастся применить все силы союзников в одном сражении между Базелем и Маастрихтом, а тем самым немцы будут отброшены к Рейну и вынуждены к обороне[154]. Этот план учитывал то, что правое крыло германских войск будет остановлено бельгийскими крепостями на Маасе, а насчитывавшая 120 тысяч человек бельгийская полевая армия сможет надолго задержать его. На развертывание крупных сил немцев на северном берегу Мааса он ни в коем случае не рассчитывал. В связи с этим быстрое падение Льежа и Намюра, а также оттеснение основных сил бельгийской армии к Антверпену, продемонстрировали, что принятые меры оказались недостаточными для того, чтобы фланговым ударом остановить германское наступление через Бельгию.
В отношении распоряжений французской Ставки в августе 1914 г. подходят слова Мольтке: «Ошибка в изначальном сосредоточении армий едва ли может быть исправлена в течение всей кампании»[155]. Однако не менее точным оказывается по поводу французского заявления от 16 августа 1914 г. и еще одно высказывание: «Ни один оперативный план не может с некоторой точностью выйти далее первого столкновения с главными силами противника. Только лишь дилетант полагает, что по ходу кампании идет последовательная реализация спланированного ранее, причем всеми соединениями, а также усматривает в ней доведение до конца первоначального замысла»[156].
При тех планах, что были у германской стороны к началу Мировой войны – стремиться в первую очередь к достижению результата на Западе – для защиты восточной границы от России оставались лишь сравнительно небольшие силы. Они насчитывали 4 корпуса, 1 отдельную резервную дивизию, 1 кавалерийскую дивизию, 3 ландверных бригады, 2 ландверных дивизии. Эти войсковые соединения образовывали 8-ю армию генерал-полковника фон Приттвица. Одна из ее групп: 2 корпуса, 1 кавалерийская дивизия, 1 ландверная бригада, стояла между Мазурскими озерами и Тильзитом; другая: 2 корпуса, 1 ландверная бригада эшелонировалась на железной дороге Торн – Инстербург. Защиту провинции Позен осуществляли 1 резервная дивизия и 1 ландверная бригада; в провинции Силезия были 2 ландверные дивизии. Последние, усиленные 2 эрзац-бригадами, стали Силезским Ландверным корпусом и под командованием генерала от инфантерии фон Войрша вступили в Польшу, в ходе наступления к Висле, стремясь поддерживать связь с австро-венгерскими вооруженными силами.
Задача 8-й армии выходила за рамки простой защиты восточных провинций Пруссии, ей следовало сковать как можно более крупные силы северных и северо-западных армий России и тем самым облегчить союзным императорским и королевским войскам выполнение их задач. Сложность такой задачи была очевидна. От Мемеля до Мысловиц[157] она протянулась на 900 км и была по большей части открыта. Территория противника к юго-западу от Торна словно клин врезалась в нее и подходила на этом участке к Берлину на 320 км. Нависающие над русскими землями словно бастион провинции Восточная и Западная Пруссия имели из естественных преград в пределах наших границ только цепь Мазурских озер и Ангерапп. Лишь только если решиться на сдачу всей Восточной Пруссии и большой части Западной, можно было иметь в виду такое крупное препятствие как нижняя Висла. Однако и она выше Торна изначально оказалась бы обойдена наступлением из русской Польши. Из искусственных опорных пунктов были: закрывающий проход в озерах форт Бойен под Лётценом, Кёнигсбергом, а далее предмостные укрепления на Висле под Кульмом, Грауденцем, Мариенвердером и Мариенбургом, а также устаревшая крепость Данциг.
Схема 5. Развертывание Центральных держав на Востоке в 1914 г.
Неблагоприятные для нас очертания нашей границы на востоке, принесшие нам дружбу русских на Венском конгрессе, все более проявляли себя к началу Мировой войны, причем в особенности потому, что 8-я армия должна была считаться с угрозой превосходящих сил как от Немана, так и от Нарева. Активной обороне германской северо-восточной марки, протянувшейся в среднем лишь на 150 км от портов до границы и находящейся под угрозой вторжения вражеских армий с двух направлений, несколько помогала сеть железных дорог. Обе крупные сквозные линии Мариенбург – Кёнигсберг – Инстербург и Торн – Алленштейн[158] – Инстербург имели в целом довольно много ответвлений к границе. И все же недостаток третьей продольной магистрали давал себя знать. Доходящая до Лыка вдоль границы железная дорога облегчала переброски войск для охраны границы. Эта железнодорожная сеть при сравнительно небольших силах 8-й армии все же позволила объединить ее основные силы на угрожаемом участке. Последнее оказалось необходимым, когда 8-я армия в своем первоначальном развертывании стала ощущать натиск русской Неманской армии[159]. С 18 августа последовало сосредоточение сил за Ангераппом. Туда же были направлены и резервная дивизия и ландверная бригада из провинции Позен, ведь тем временем выяснилось, что русские отвели свои войска, находившиеся левее Вислы, а потому за провинции Позен и Силезия пока что можно было не опасаться. Защита южной границы Восточной и Западной Пруссии против вражеской Наревской группы оставлялась на 20-й армейский корпус и 2 ландверные бригады.
Поначалу Восток оставался для германского Верховного Главнокомандования второстепенным театром военных действий. Туда соответственно и были отправлены небольшие по
