– Кого?
– Это страшно, Моника… слишком страшно. Я не могу назвать вам его имени, пока…
Моника взорвалась.
– Но это же глупо! Вы слышали, что сказал инспектор? Немедленно сообщить в полицию!
Рассудительная Агата поддержала девушку:
– Она права. Позвоните в полицию.
– Нет.
– Почему?
– Потому что за тридцать лет службы я ни разу не предал ни одного из своих хозяев, ни разу. Не сделаю этого и сейчас.
– Но речь идет об убийце!
– Я должен быть в этом уверен.
– А как вы узнаете?
– Я у него спрошу.
– И вы думаете, он вам признается?
– Нет, но ответит, что он делал на этаже у прислуги в воскресенье утром.
Спор разом прекратился, когда в дверях показалась Дебора. Девушке устроили праздничную встречу, а Эдуард побежал оповестить хозяйку. Сострадательная Генриетта велела дворецкому быть с малышкой поласковее и освободить на день от всякой работы. Мадемуазель Армандина пригласила горничную к себе и подарила маленькие коралловые бусы, которые сама носила в молодости. Только Гюнье и Жан-Жак еще дулись на Дебору, но когда узнали, что Пьюсергуи выгнал свою дочь из дому, смягчились и они. Мадам Нантье, подумывавшая о том, чтобы отослать домработницу, чьи родственники чуть было не изувечили ее близких, решила оставить ее у себя, ведь бедняжке некуда было идти.
В половине седьмого Дебора договорилась встретиться с Жирелем. Они могли провести вместе целый вечер!
Ни преступления, ни отцовский гнев не волновали больше влюбленных. Отстояв свое право на нежность, Дебора знала теперь, что любит Леона. Он же привязался к ней еще больше, понимая, что, кроме него, у малышки никого не осталось. С этого дня он чувствовал себя за нее в ответе. Быстрым шагом, как будто хотели убежать, спрятаться от людей, они удалялись все дальше от виллы. По дороге Королевской Башни поднялись до Райской Площади и долго стояли, задумчиво глядя на огромный город, засыпающий у их ног. Дебора тихо сказала:
– Отец сейчас в поезде и, наверное, глаз сомкнуть не может, у него на душе тяжело, как и у меня.
Жирель бережно погладил ее по руке.
– Отец простит вас, вот увидите.
– Нет.
– Но он же вас любит.
– Еще больше он любит Бога!
– Дебора… если вы согласитесь стать моей женой, мы поедем к вашим родителям, как только мне дадут отпуск, месяца через два-три.
– Они нас не примут.
– Там видно будет. Неужели за нас некому заступиться?
Дебору осенило.
– Господин Верван! Как же я о нем забыла!
– Кто это?
– Пастор из Сан-Андре-де-Вальборн. Единственный человек, к чьим советам прислушивается мой отец… иногда.
– Нужно срочно ему написать!
– Я займусь этим завтра утром.
Им обоим стало легче, и, взявшись за руки, они побрели дальше, наслаждаясь счастьем быть рядом друг с другом.
Прощаясь с Деборой у ворот виллы, Леон попытался поцеловать девушку, но она ласково его отстранила.
– Нет. Не сейчас.
Уже дома Жирель долго ворочался в кровати, каша в голове не давала ему заснуть, наконец он забылся и проснулся от громкого стука в дверь. Приоткрыв глаза, Леон увидел, что часы показывают семь. Он вскочил, накинул халат и побежал открывать.
– Меня прислал старший инспектор. Вас вызывают на виллу Нантье, – доложил с порога сержант.
– Вы случайно не знаете зачем?
– Из-за дворецкого.
– Что-нибудь случилось?
– Он мертв.
– Мертв.
– Ему проломили череп.
Первой, кого увидел инспектор, была мадам Нантье. Она лежала без чувств в передней, а склонившаяся над ней Моника безуспешно пыталась вернуть хозяйку к жизни.
– Из сил уже выбилась. Она только один глаз откроет, а потом хлоп – и опять.
– А что с ней такое?
– Что с ней такое? Скажете тоже! Вилла превратилась в настоящую бойню! Или вы считаете это нормальным? Не забывайте, что это уже третий по счету труп!
– Ну хорошо, хорошо. А где старший инспектор?
– За домом. У черного входа.
Все уже были в сборе. Приехал даже комиссар Мосне. Жирель заметил двух журналистов, один из которых был к тому же и фотографом: на этот раз вмешательства прессы избежать не удалось.
– Плохи дела вашей подружки. Не успели ее выпустить – и новое убийство, – встретил Плишанкур своего помощника.
– Но Дебора до одиннадцати часов была со мной!
– Врач установил, что смерть наступила около часа ночи.
– Но что делал дворецкий в такое время на улице?
– Дураку понятно. У него было свидание.
– С кем?
– С убийцей, черт побери!
– Выходит, он ни о чем не догадывался?
– Или догадывался, но думал, что на него не осмелятся поднять руку. По-моему, дело было так: Эдуард Боссю договорился о встрече с кем-то, от кого не ждал ничего плохого.
– И ошибался?
– Да. А когда прозрел, было уже поздно.
Толпа потихоньку разошлась, и Плишанкур со своим помощником смогли, наконец, приступить к работе. Первым делом они допросили Дебору. Девушка оказалась немногословной: вернувшись домой, она сразу легла спать, проснулась по будильнику в семь часов и только в офисе узнала о смерти Эдуарда, тело которого обнаружила кухарка.
С Моникой полицейским повезло больше. Не успев войти, она воскликнула: «Если бы он меня послушался, ничего бы не случилось!»
Ее попросили объясниться, и она рассказала о том, что произошло накануне в офисе. Жирель вздохнул с облегчением: Дебора была невиновна.
– И он не сказал вам, о ком идет речь?
– Вы представляете? «Я ни разу не предал ни одного из своих хозяев». Зато хозяева предали его!
– И как он намеревался действовать?
– Поговорить с подозреваемым, спросить у него, что тот делал на этаже прислуги. Поступить таким образом он считал своим долгом. А ведь еще меня успокаивал! Похоже, пора писать завещание…
– Или уезжать из этого дома?
– Это было бы умнее, но я очень любила Эдуарда, хоть и виду не показывала… поэтому я должна остаться и помочь найти убийцу.
– А вы храбрая девушка!
– Храбрая? Не очень. По правде говоря, мне безумно страшно.
– Тем ценнее ваш поступок. Вы могли бы позвать мадам Вьельвинь?
Появилась кухарка.
– Я встаю раньше всех. Варю кофе горничным и господину Эдуарду – он любил начинать день с чашечки вкусного кофе, – потом готовлю завтрак… Так вот, сегодня утром Эдуард не пришел, как обычно, на кухню, и я попросила Монику сходить постучать ему в дверь. В ответ – ни звука. Тогда она вошла и увидела, что постель его не разобрана. После всего, что он нам наговорил, мы сразу испугались и не знали, что дальше делать: позвонить в полицию или предупредить хозяина? И вдруг мне померещилось, что кто-то постучал в дверь офиса. Я открыла и… вся голова в крови… на камнях… бедный, бедный Эдуард. Хорошо, что у меня здоровье крепкое, другой бы на моем месте тут же и помер бы, увидев такое. Сама удивляюсь, как сердце выдержало!
– Скажите, мадам Вьельвинь, а в дверь действительно постучали?
– Да. Но не так, как вы думаете.
– То есть?
– Это была душа Эдуарда!
– Понятно. А что потом?
– Девушки принялись кричать, а я присела на стул и долго не могла прийти в себя. Хорошо, что у меня в запасе всегда имеется бутылочка… На крик прибежали хозяева, первым Жан-Жак… за ним остальные.
– Спасибо, мадам Вьельвинь. И вам, мадемуазель, тоже спасибо. Вы нам очень помогли.
Плишанкур обнял своего помощника за плечи.
– Я рад, что Дебора оказались вне подозрений. Эдуард, без сомнения, разгадал убийцу, и из его слов следует, что слуги тут ни при чем. Хоть это знаем. Я как подумаю, что убийца где-то здесь, совсем рядом… Но ничего, если Эдуард его нашел, неужели мы не найдем! А теперь пойдем поболтаем с нашими приятелями Нантье.
Полицейские имели счастье созерцать сразу всех членов семьи. Мужчины, стыдясь своих синяков, теперь и носу из дома не показывали. Но что-то в них сегодня насторожило Плишанкура, и он не смог удержаться от вопроса:
– Что-нибудь не в порядке?
Они посмотрели на него, и Жан-Жак с издевкой ответил:
– Да нет, все в порядке, господин инспектор. Только нашего дядю убили, прикончили горничную и проломили череп дворецкому, а так ничего. Такое в каждой семье бывает, не правда ли?
– Господин Жан-Жак, по-моему, сейчас не время шутить.
– Тогда валяйте, задавайте ваши глупые вопросы.
– Хорошо. Прямо сейчас и начну. Имеются ли у кого-нибудь из вас соображения по поводу событий этой ночи?
Молчание. Плишанкур настаивал:
– Ну хоть какие-нибудь предположения?
Ирена начала:
– Я думаю, господин инспектор, вы обратили внимание на то, что убийства происходят каждый раз, когда в доме появляется Дебора.
– Позвольте вам напомнить, что Дебора в этом доме не единственная…
– Может быть, и в то же время стоит ей приехать, как на вилле совершается новое преступление.
