в год Победы. Весь мир мы освободили от фашистов. Теперь все смотрят в нашу сторону: что это за страна такая — поборола врагов, которых никто не мог побороть. Конечно, смотрят, как теперь мы работаем, как строим, смотрят, какая у нас молодежь, какие ребята. И мы должны показать, что мы тоже можем сделать очень много для своей страны, что мы можем работать и учиться не хуже взрослых.
Это сказал в своей речи Петр Кузьмич, наш директор. Мы его между собой зовем просто «Кузьмич». Он, когда говорил, все время поправлял галстук — значит, волновался. Когда он волнуется, он всегда галстук поправляет — это у него привычка такая.
Потом выступали Ольга Петровна, наша классная руководительница, и географ Николай Митрофанович.
Николай Митрофанович сказал, что мы должны брать пример с бойцов Советской Армии и так же побеждать в ученье, как они побеждали в боях. И еще он сказал, что сегодня, в первый день занятий, мы должны вспомнить своих отцов и братьев, которые добыли своей кровью Победу. Им мы обязаны тем, что сегодня пришли в такую нарядную школу и никто нам не будет теперь мешать учиться и жить.
И когда он это сказал, в зале стало так тихо, что слышно было, как кто-то вздохнул. Многие ребята вспомнили про своих родных, которые погибли на войне. И я тоже вспомнил папу и что он никогда не вернется, и мне стало сразу очень холодно и плохо. Так славно было бы прийти сегодня из школы домой и рассказать ему и маме про все!
Я стоял и думал об этом, когда кто-то тронул меня за рукав. Оказывается, Винтик. Он смотрел на меня, и глаза у него были такие добрые, что мне сразу сделалось легче.
Потом все мы хором запели гимн. Даже самые маленькие ребята и те пели, и получалось очень торжественно. Окна были открыты, и видно было, как люди на улице останавливаются и слушают.
8 сентября
Все ребята у нас прямо помешались на игре «любит — не любит». В переменку дежурные не могут никого выгнать из класса. Дело в том, что для этой игры нужны доска и мел. Один из ребят уходит из класса. Доску делят чертой пополам. На одной стороне написано «любит», на другой — «не любит». И нужно, чтоб несколько ребят написали, что они любят, а что не любят. Например, на стороне «любит»: «Читать про войну, мороженое, путешествовать, волейбол» и т. п. А на стороне «не любит» — все, чего они не любят. Отвечать надо по-честному, только настоящую правду. Когда все напишут, зовут того, который в коридоре, и он должен угадать, кто что написал. Сколько он угадает, столько очков ему записывают.
Пока впереди всех идет Паша Воронов, а после него — я. Паша прямо всех отгадывает и называет без ошибки.
Конечно, на половине «не любит» все ребята пишут первым делом — фашистов. Это обязательно, а потом уже все остальное. Я написал в «любит»: ходить в кино, собирать марки, собак, снарядную гимнастику, драться, приключенческие романы, а в «не любит» — математику, девчонок, молочные пенки, лечить зубы. Конечно, это еще не все, что я люблю и не люблю, а только такое, что не стыдно было написать. Никто, например, не написал на стороне «любит» маму и папу, а ведь все их обязательно любят, только перед ребятами чего-то неудобно. Я тоже ничего такого особенного не написал, но Паша Воронов все-таки сразу определил:
— Это Сазонов Андрюшка! Это он драться любит и ненавидит пенки в молоке!
Пришлось ему и за меня поставить балл. Зато я отгадал и его, и Винтика, и Тоську Алейникова, и Зимелева Игоря.
Как я увидел в «любит» ракетные двигатели, межпланетные путешествия, книги о героях, а в «не любит» — мыть посуду, ходить в магазин, я сразу показал на Винтика.
Тоська Алейников, конечно, написал про футбол и про то, что он не любит плакс и франтиков.
А Игорь Зимелев, наоборот, перечислил свои любимые брюки-гольф, галстуки, пластинку из «Трех мушкетеров», а на стороне «не любит» оказалось: учить уроки и вообще читать книги. Не только я, но и все другие ребята сейчас же угадали, чья это надпись, и начали смеяться над Игорем. Он, конечно, сейчас же надулся.
Это очень интересная игра, и все к ней относятся совсем по-серьезному. Никто на себя не выдумывает, потому что другие ребята сейчас же поймают и скажут: «Это враки! Он вовсе не такой. Он вовсе не то любит, а другое. Пусть не хвастает!»
Ведь мы друг друга хорошо знаем — недаром учимся столько лет вместе. Один Степа Гулин, мальчик из Смоленска, у нас новенький, но, когда он написал в «не любит» фашистов, фашистов и еще раз фашистов, его тоже сейчас же отгадали.
Дома я рассказал маме про эту игру и предложил поиграть, — конечно, не для отгадывания, а просто так. Она засмеялась и говорит:
— Я заранее тебе могу сказать, что в графе «любит» я напишу: «Моего Андрюшу». А ты что напишешь в этой графе?
Ну, я тут стал к ней приставать, бороться и так ничего ей не ответил.
10 сентября
Под нами в квартире — новые жильцы. Когда они переехали, я не знаю, только сегодня прихожу с Винтиком из школы и вижу — во дворе новая девчонка. Высокая, косы на ватник выпустила и колет дрова. С одним поленом чуть не полчаса возится, пыхтит, совсем как медведь в басне Крылова.
Мы с Винтиком смотрим, как она с дровами управляется. Вдруг девчонка рассердилась:
— Ну, чего смотрите?! Чего не видали?!
Сердитая. Глаза, как чернила, черные.
Я на топор показываю:
— В школе у вас, видно, этого не проходят?
Она ничего не сказала, замахнулась изо всей силы топором да как тяпнет по полену — во все стороны щепки полетели. Ну, одна щепка, видно, ей по пальцу ударила. Она сунула палец в рот, покраснела вся, а все-таки держится, не ревет.
Винтик говорит:
— Эх ты, ловкачка! Дай-ка сюда топор. — И мигает мне: — Давай покажем ей, как по-настоящему работают. А то она своими щепками все стекла в доме перебьет.
И зачем это Винтику понадобилось? Ужасно я девчонок не люблю.
— Брось, — говорю Винтику, — охота тебе… Может, еще в кино билеты достанем…
А девчонка еще больше покраснела, подскочила к нам:
— Отдайте мой топор! Слышите? Что за безобразие!
Тут я нарочно, чтобы только ее подразнить, взял у Винтика топор и сам
