мне ее еще не открыла.
— Может быть, открою когда-нибудь, — сказала она мне вчера.
Я теперь иногда к ним хожу, когда их мать и отец в цирке. У них интересно. Сонька всегда чего-нибудь представляет: или как кошки на крыше ссорятся, или как один старый клоун по имени Пуцци сам себе на ноги наступает, сердится и сам перед собой извиняется. Славка сидит на матраце и хлопает в ладоши, аплодирует, как зрители в цирке. И я тоже аплодирую, и мы играем в публику.
Соня, когда не сердится, почти совсем хорошая и даже нисколько на девчонку не похожа. Она сейчас не ходит в школу, потому что не на кого оставить Славку. В Киеве у них была бабушка, и Соня училась, а теперь бабушка умерла, и Славка на Сониных руках. Его скоро отведут в детский сад, и Соня опять поступит в школу. Она очень без школы соскучилась.
— Ты счастливый, учишься, — сказала она мне, — а я, наверно, даже считать разучилась.
Она отвернулась и стала тереть глаза. Я сидел и молчал и ломал голову, что бы такое придумать, чтобы она не плакала.
Но так ничего и не придумал.
2 ноября
Соня интересно рассказывала про то, как они жили на Украине. Оказывается, ее отец родом из села Батурина. Он был очень хороший гимнаст-физкультурник и поступил в цирк сначала акробатом, а потом уже выучился и сделался жонглером. А Сонины дедушка и бабушка и сейчас живут в Батурине, и Соня туда к ним ездила.
Красивое это село Батурин! На горках фруктовые сады, белые хатки, а внизу, под обрывом, течет река Сейм — чистая, голубая. По берегам очень много белого песку, отмелей, и купаться замечательно. А еще в этом Сейме водятся сомы, и Соня ездила с ребятами их ловить.
Нужно влезть в воду и идти вдоль берега. Как начнется обрывистый берег, с корягами и подмытыми корнями, так тут и нужно искать сома. Водятся сомы в ямках, вымытых водой в берегах. Забьется сом в такую пещерку и сидит, и тут его надо прямо руками нащупывать. Ребята в Батурине ловят их просто руками, только иногда сомы здорово кусаются.
— А ты поймала когда-нибудь сома? — спросил я Соню.
Она немножко помолчала. Может быть, ей хотелось мне сказать, что поймала, но все-таки она не соврала.
— Нет, мне не удалось, — сказала она. — Я боялась, что он меня укусит, когда я суну руку в пещерку.
Молодец все-таки эта Сонька! Мне бы, наверное, не удержаться: я бы, наверное, обязательно похвалился, что сам ловил сомов. Ведь никто же не может проверить! А она — нет. Она правду сказала и даже не скрыла, что боялась.
Еще она рассказывала, что на берегу реки стоит дворец Кирилла Разумовского — очень старинный и весь в развалинах. Этот Разумовский был придворный царицы Елизаветы, про которую в учебнике написано мелкими буквами и учить не нужно. Все ребята батуринские бегают к развалинам играть в войну. И когда я слушал про Батурин, мне захотелось туда поехать и самому все это посмотреть.
3 ноября
Вот. Я придумал. Придумал, как сделать, чтобы Соня училась. Это было вчера.
Вчера я собрал все свои учебники, просмотрел все тетрадки с начала ученья и пошел к Зингерам. Я думал, родителей нет дома, открыл дверь и вижу — на постели сидит со Славкой отец. Увидал меня и говорит:
— Здравствуй, пионер-миллионер. Очень приятно с таким богачом познакомиться.
Я стою — не понимаю.
— Что же ты молчишь? Разве ты не пионер? — спрашивает он опять.
— Пионер, — говорю я.
— Ну вот, пионер, а подарки покупаешь, как миллионер: моему сыну целый трамвай подарил…
Тут я понял, что он шутит, и засмеялся. И он тоже начал смеяться, а потом серьезно говорит:
— Это хорошо, пионер, что ты с моей дочкой подружился. Она у меня гарнесенька дивчина, хозяйка. Такая хлопотунья — не присядет. А раньше мы с ней все книжки читали, очень мы книжки любим…
— Вот я как раз принес ей книжки, — сказал я.
Тут прибежала Соня; она, оказывается, ходила к соседям занимать кастрюлю.
Соня увидала книжки.
— Что это у тебя?
— Это мои учебники и тетради. Если хочешь, я тебе покажу, что мы проходили.
Она ужасно обрадовалась:
— Конечно, хочу!
Мы с ней сели у окошка, и я ей многое объяснил.
— Теперь я каждый день буду учиться, а ты меня спрашивай, — попросила Соня.
Она стала стряпать обед, и я ей опять затопил печку. Отец играл со Славкой в разноцветные жонглерские шарики. Вдруг раздался шум в коридоре.
— Это мама, — шепотом сказала Соня.
Отец и Славка бросили играть. Соня торопливо заплетала косы. Дверь открылась, и в комнату быстро вошла ее мать.
— Безобразие! — закричала она. — Грязь! Беспорядок! Мусор в комнате!
Лицо у нее было усталое и не злое, а нервное. Она сняла свое клетчатое пальто и сейчас же стала все прибирать и чистить. На Сониного отца она рассердилась, а потом стала его кормить обедом и ворчать, что он мало ест.
— Когда же ты едешь? — спросила она его.
— Наверное, завтра. Мы всей бригадой едем, будем выступать по городам Молдавии. Там еще тепло, виноград еще есть, — сказал он.
— Слышите, дети? Папа привезет нам винограду! — Она засмеялась и сразу стала совсем молодая и добрая. — Ты там дыши воздухом побольше, а то вон ты какой бледный стал, — сказала она мужу.
— Не знаю, как вы тут без меня управитесь? — отец посмотрел на всех. — Может быть, возьмете пока партнером старика Андриадзе?
— А я на что? — так и вскочила вдруг Соня. — Пожалуйста, не надо никаких Андриадзе. Я сама буду с мамой работать!
Отец посмотрел на меня.
— Бачишь, яка гарна у мене донька? — гордо сказал он. — Бачишь, пионер?
Я не знал, как отвечать, хотя и понял, что он говорит.
— Надо сказать «бачу» — значит, вижу, — сказала мне Соня. — У нас папа, когда доволен, всегда говорит на своей родной украинской мове.
— Так, так, — закивал отец и вдруг запел:
Коло млина ясенина
Были бы полена,
А у нашей доньки Соньки
Нос аж по колена.
Все мы засмеялись, а Славка начал просить:
— Папа, еще. Еще спой, папа!
Но мать сказала, что больше петь некогда.
— Будешь со мной работать на булавах и на тарелочках, — сказала она Соне. — И папа нам поможет.
Они все очень быстро пообедали, потом сдвинули стол и стулья в сторону, и мать дала Соне три красные тарелочки.
