– Ты смотри! – восхитился Речан. – Твои мурманы умело берут деревушку!
– На мой взгляд, там бедлам и суета. Не успели ступить на землю, как начали задирать подолы первым попавшимся девкам.
– Не туда смотришь, ты глянь на проходящую вдоль берега дорогу.
– И верно, – согласился Норманн, – по обе стороны организовали заставы, даже луки не забыли прихватить.
– Становимся на весла и гребем к берегу?
– Зачем? – изумился Андрей. – Или тебе тоже захотелось повеселиться?
– Можно и порезвиться немного, забава продлится до утра.
– Не забудь якорь бросить, иначе с отходом можно замешкаться.
– Не впервой, помним про вражьи силы, – ответил Речан и начал отдавать корабелам приказы.
К полудню трюм поморской ладьи заполнили молодыми рабами да копченой рыбой. Что еще возьмешь у бедных рыбаков? После отхода норвежцы и корабелы, утомленные ночными развлечениями, уснули вповалку. На палубах стояли лишь шкиперы, которые уверенно держали курс да поглядывали на наполненные ленивым ветром паруса. Помаявшись от безделья, Норманн решил подменить Речана. Подкрепившись трофейным хлебом с простоквашей, направился к рулевому веслу.
– Тоже услышал? – Старшина корабелов озадачил князя непонятным вопросом.
– Чего услышал? – недоуменно спросил Норманн.
– Да слева весла вразнобой бьют по воде. – Речан махнул рукой в серое марево мелкого дождя.
– Разве? – Норманн подошел к борту и наклонился к воде в надежде услышать резонанс, идущий от морской глади.
– Лучше стань на мое место, мне привычнее звуки на воде разбирать.
– Ты прав, я плеск весел разобрал с трудом.
Речан передал рулевое весло и лег у борта на палубу вплотную к ватервейсу, через минуту встал и уверенно заявил:
– Три судна, не меньше, идут на нас!
Норманн прошел к бушприту, посмотрел на кованые стяжки форштевня, затем на идущие рядом корабли норвежцев, и вздохнул. Ему совсем не хотелось устраивать еще одно побоище, но вид готовых к бою воинов исключал малейшие сомнения в дальнейших событиях.
Тем временем прибежал слуга с амуницией, а следом степенно подошел Нил с оружием. Началась процедура облачения в доспех с затягиванием многочисленных ремешков. Броня не должна сковывать движений, иначе грош цена такой защите. Но вот пристегнули боевые перчатки с металлическими накладками по запястьям, оруженосец закрепил перевязь с мечами, и Норманн сделал несколько резких движений.
– Хорошо подогнано? Нигде не тянет? – проверяя застежки, спросил Нил.
– И тебе пора одеваться, вон, корабелы уже встали по-боевому.
– Успею, – уверенно заявил старшина княжеской сотни, тем не менее шустро нырнул в люк жилых помещений.
Норманн снова окинул взглядом свою маленькую эскадру. На кораблях спущены паруса, гребцы на веслах полностью готовы к броску на врага, лучники с носовых площадок всматриваются в завесу промозглого зимнего дождя.
– Слышь, Андрей Федорович, – почему-то прошептал подошедший Нил, – по звукам у датчан много судов.
– Значит, возьмем большую добычу, – невесело усмехнулся Норманн.
– Что возьмем, то никому неведомо, только мурманов от боя уже не отвернуть.
– В том и беда, никак не могу приучить их к воинской дисциплине.
– Нельзя ломать обычаи предков, для твоих свойственников весь смысл жизни заключается в поисках героической гибели.
– Надо с пользой для дела головы лишаться, а не переть дуриком на толпу врагов.
– Позволь мне отобрать в твою сотню пару дюжин мурманов? – заглянув Норманну в глаза, попросил Нил.
– А что, хорошая мысль! Пора этих храбрецов помалу подмешивать в наши сотни.
Корабли датчан проявились в дождливом сумраке как-то неожиданно, плотная гурьба судов словно материализовалась из дождливой мглы.
– Дистанция триста шагов! Стреляй! – скомандовал Нил своим лучникам.
Буквально в этот же момент на кораблях вразнобой пропели трубы, призывая идти в атаку. Глядя на поднимаемые веслами фонтаны брызг, Норманн огорченно вздохнул и начал готовить свой лук. Все не так, никакой организации, каждый действует по своему усмотрению. Скомандовать атаку может только он, и приказ лучникам должен исходить от него. Ему надо преобразить эту толпу в организованное и дисциплинированное войско, только как это сделать?
– Андрей Федорович! Это датские кнорры, семь груженых кораблей! – крикнул Речан.
– Берем!
А что еще ответить? Иного варианта просто не могло быть. Религия Одина базируется на идее войны. Мужчина должен погибнуть в бою, только таким способом он может попасть в чертоги Валгаллы. Норманн пустил стрелу на палубу ближайшего корабля, не выцеливая конкретного человека. Шелковая тетива сбросила осевшие капли дождя, обдала лицо фонтанчиком мелких брызг и заставила инстинктивно зажмуриться. В результате он не проследил за полетом своей стрелы. Лучники стояли цепью вдоль борта, азартно выкрикивали пожелания вслед улетающим стрелам, поэтому Норманн перешел к бушприту. Второй выстрел позволил определить поправку на дистанцию и начать методический обстрел ближайшего корабля. Но вот расстояние начало стремительно сокращаться, датчане бросили весла и приготовились к рукопашной схватке.
– Андрей Федорович, давай лук, как бы в толчее ногами не попортили, – послышался из-за спины голос Нила.
– Тьфу на тебя! Подкрался, словно тать! Так и заикой стать недолго!
– Да не крался я! – насупился сотник. – Сам стрелы метал без оглядки!
Норманн отдал лук с колчаном и посмотрел на палубу, пытаясь определить место, где в случае необходимости можно будет временно сохранить это оружие. Вдруг корабль содрогнулся и как бы встал на дыбы, Норманн по инерции сделал пару шагов назад, и тут низкий фальшборт полубака предательски подсек под колени. Неожиданное падение навзничь ударило по легким, полностью выбило дыхание. Он оказался распластанным на вражеской палубе: ни дыхнуть, ни шевельнуться. Удивление, накатившее в первый момент, сменилось полным безразличием. Норманн с отстраненной апатией смотрел на медленно удаляющийся борт поморской ладьи, который вдруг исчез из поля зрения. Дыхание восстановилось само собой. Сделав несколько глубоких вдохов, он сел и посмотрел по сторонам. Палуба кнорра была завалена телами погибших датчан, трое стояли на веслах, еще один на руле.
– Я не могу одновременно быть и не быть в этом времени! – доставая мечи, выкрикнул Норманн.
Впрочем, сопротивления не последовало, беглецы развернули свой корабль, и вскоре в дождливом мраке показались дромоны, а следом и ладья.
Крепкий северный ветер третий день настойчиво гнал ладью к восточному побережью Англии. Справедливости ради надо заметить, что такого государства еще не было в реальности, сейчас это пространство являлось северными землями французского герцога Эдуарда Плантагенета. Его гасконская армия только подбиралась ко второй римской стене, отделяющей Англию от Шотландии. Саксы жили за счет овцеводства, некогда знаменитые золотые, серебряные и медные рудники оказались забыты напрочь и заросли дремучим лесом. Ничтожные доходы с острова не шли ни в какое сравнение с налогами, собираемыми в родной Аквитании. Но самым главным фактором в настоящий момент являлась подготовка к войне. Вскоре Эдуард объявит себя королем Франции и спровоцирует жестокую гражданскую войну. Через столетие кровопролитных распрей в Париже взойдет на престол династия Бурбонов, в Англии выкристаллизуется англо-саксонская нация и начнется Война Алой и Белой розы.
Норманн зачерпнул ложкой залитую топленым маслом малосольную икру и снова посмотрел на покрытые пеной волны. Он никак не мог придумать ни одного варианта применения своих знаний о ближайшем будущем. Какую пользу можно извлечь из надвигающейся гражданской войны? Торговать оружием? Но всякие разные правители Бретани, Нормандии или Бургундии в большей мере нуждались в солдатах, а не в копьях. Отличительной чертой Столетней войны являлось широкое привлечение наемников. Герцоги нанимали всех подряд, начиная от швейцарских крестьян с пиками и арбалетами, кончая бандами отъявленных разбойников. Любая война в первую очередь ведется ради прибыли и требует немалых денег. Финансировать кого-либо глупо, гражданская война разорит всех. Победит золото Наварры, с которым Генрих IV взойдет на трон.
Золото! Норманн встрепенулся, чуть не опрокинул чашку с чаем. Война начнется с нападения гасконского флота на патрульные корабли Ганзы с последующим захватом ганзейского порта Кале! Любек сначала выкатит Эдуарду серьезную предъяву, затем объявит торговую блокаду. Надо придумать для ханзамистра Конрада фон Аттендорна красивую байку, а после завершения событий получить дивиденды. Поднявшееся было настроение так же быстро увяло. Чем ближе подступало время открытия портала, тем больше одолевали сомнения в реальной возможности вернуться назад. Зачем ему средневековое золото, тем более с бесконечной войной, где все встречные-поперечные первым делом стараются друг друга убить? В Европе невообразимый хаос, там сильнейший поднимается на трупе слабейшего, затем сам становится жертвой еще более крутого соперника.
