– Но ведь то, что ты женщина, не делает тебя существом второго сорта, – заметил Габриель. Ему не понравилось, что Елена выросла, твердо убежденная в том, что она может добиться уважения, потеряв свое собственное я.
– Я в курсе.
– Женщины не больше потаскухи и Мадонны, чем мужчины – женоненавистники или феминисты. Мы все обладаем какими-то способностями и желаниями, которые делают нас уникальными и ни на кого не похожими.
Елена не ответила, сосредоточенно глядя на дорогу.
– Мы почти дома, – сказал Габриель и посмотрел на распахнутые двери одной из кофеен. – Давай зайдем выпьем кофе.
Они зашли внутрь и сели за столик у окна.
– Как часто ты видишься с отцом? – спросил Габриель. Он знал, что Елена общается с ним по телефону каждый день, начиная с их первого утра во Флоренции, когда Иньяцио предложил выслать за ней свой частный самолет и спасти ее.
Она сыграла свою роль просто превосходно, убедив отца, что не нуждается в спасении и невероятно счастлива со своим новоиспеченным мужем. Елена тогда положила трубку и мрачно посмотрела на Габ риеля.
– Я в самом деле ненавижу тебя, – сказала она.
– Однажды ты поймешь, что я не такое чудовище, которым ты считаешь меня, – просто ответил он.
Елена задумчиво посмотрела на Габриеля.
– Я вижусь с отцом так же часто, как ты со своей матерью. Я занимаюсь нашим европейским отделом, а он с братьями имеет дело с Азией и Южной Америкой.
– Когда твой отец только эмигрировал в Штаты, он создал там множество филиалов компании. Потом они все были закрыты и переехали в другие страны. Теперь твой отец предпочитает работать главным образом в Бразилии.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Как часто твой отец приезжает в Америку? Когда его нога последний раз ступала на землю Соединенных Штатов? А когда там последний раз появлялись твои братья?
– Я не знаю. Я не слежу за ними.
– Твой отец когда-нибудь говорил о поездке в Америку?
– Нет. Почему ты спрашиваешь? – подозрительно посмотрела на него Елена.
– Тебе не приходило в голову, что, может быть, у твоего отца есть причина не ехать туда?
– Нет, и я буду тебе очень признательна, если ты прекратишь настраивать меня против него.
– Я просто пытаюсь открыть тебе глаза, – тихо сказал Габриель.
– Ты действительно веришь, что я не замешана в том, что произошло между нашими отцами?
– А ты веришь, что я невиновен?
– Я первая спросила.
Габриель сделал глоток капучино и посмотрел на лицо, которое стало таким родным.
– Не знаю, – задумчиво ответил он. – Мне сложно принять, что ты ничего не знаешь о преступных деяниях своего отца… Но чем больше я узнаю тебя, тем тяжелее признавать тебя виновной.
– У тебя появились сомнения?
– Много.
– Я не могу убедить тебя в обратном, – печально сказала Елена, – но я верю в твою невиновность.
– Почему? – сдавленно спросил Габриель.
– Чем больше я узнаю тебя, тем больше убеждаюсь, что ты не станешь мстить кому бы то ни было, если у тебя не будет на то причины. Ты веришь, что мой отец виноват, и часть тебя все еще считает, что я тоже замешана в этом деле. – Елена мрачно посмотрела на Габриеля. – Но это никак не оправдывает то, к чему ты принудил меня. Я могу верить в твою невиновность, но не думай, что я прощу тебя, потому что этого никогда не случится.
– Я не просил прощать меня. Если твоя невиновность будет доказана, тогда я извинюсь и буду надеяться, что ты простишь меня, – спокойно заметил Габриель. – Но не будем увлекаться. Ты сама сказала, что доказательств твоей невиновности не существует.
Елена стояла в душе, ожидая, что горячие струйки воды успокоят ее израненное сердце. До сегодняшнего утра они с Габриелем намеренно избегали разговоров о ее семье. Елене не хотелось превратить их брак в поле боя, но их сегодняшний спор только открыл незажившие раны.
Ее раздражало то, что Габриель посеял в ней сомнения.
Ежедневные звонки к отцу превратились в пытку. Сколько бы Елена ни твердила ему, что все замечательно, он не верил ей, и в его голосе каждый раз слышалась какая-то паника. У нее создалось впечатление, что ее брак с Габриелем не только шокировал его, но и напугал.
Елена не хотела допускать мысли о том, что ее отец мог быть повинен в бедах Альфредо.
Но что она знала о сделках отца в Южной Америке и Азии? Работа этих филиалов никак не пересекалась с работой ее европейского отдела.
И вопрос Габриеля о том, когда ее отец последний раз приезжал в Штаты…
Елена не могла вспомнить. Когда она была ребенком, он ездил туда постоянно, часто в компании одного из ее братьев, но потом…
Неужели они в самом деле боялись появиться в Америке? Если да, то почему?
Если бы американские власти подозревали их в мошенничестве, они могли бы вручить им международный ордер на арест.
Но Габриель сказал, что все доказательства спрятаны в подвале часовни на острове Натмег.
Интересно, как отреагировал бы отец, если бы она спросила его код от двери в часовню?..
Боже милостивый, она ненавидела себя за то, что сомневалась в нем. За то, что ей приходилось сдерживаться, чтобы не задать этот вопрос. За то, что боялась услышать его ответ.
И ее мучило то, что она увидела на фотографиях в старом альбоме Сильвии.
Там была целая история двух семей, которую просто стерли с лица земли, лишив ее красок и жизни и оставив один мрак.
И Елена в страхе задумывалась, не держат ли ее во мраке неведения по поводу чего-то еще.
Глава 10
Штаб-квартира «Мантенья Авто» расположилась на окраине Флоренции. Заводы концерна были раскиданы по всему миру, но здесь находилось его сердце.
Габриель остановил свою спортивную машину на вершине одного из холмов, чтобы Елена смогла полюбоваться открывавшимся видом. Она смотрела на десятки футуристических зданий и ангаров, которые опоясывал испытательный автодром. В самом центре находилось главное здание цвета электрик в форме символа концерна с серебряной буквой М на фасаде.
– Реконструкция уже завершена? – спросила Елена.
Работа началась, когда Габриель отсидел половину срока. Таким образом Габриель бросал вызов этому миру, заявляя, что он не собирается сдаваться и его бизнес будет только процветать. Елена в то время не знала об участии отца, пока предполагаемом, в том, что случилось с Альфредо Мантенья, и считала такие жесты неуместными.
Но если быть честной до конца, Елена подозревала, что ее отец все-таки причастен к этому делу, и внутренне сжималась от страха каждый раз, когда слышала подробности расследования и наблюдала за судом.
– Основные работы завершились месяц назад, – пояснил Габриель, понятия не имея о мучившей ее тревоге. – У нас были некоторые проблемы, но ничего серьезного. Когда мы запустим «Альфредо» в следующем месяце, все заработает просто идеально.
