сделать комсоргом группы. А потом спрашивает:
– Других предложений нет?
– Я хочу быть комсоргом, – встаю и говорю я.
Заминка. Решили голосовать. Проголосовали за меня. Так я выиграл первые свои выборы. Не знаю, обижался ли Володя, но вида не подавал, а встречались мы часто.
Еще «подлянку» я подкинул Виктору Гончарову. В конце первого курса на собрании факультета давали ему рекомендацию в партию, уже почти приняли решение. Мне неудобно было перед Витей, но я встал и сказал: «О какой партии для Гончарова может идти речь, если у него по трем предметам двойки могут быть?»
Парню не дали рекомендацию, но потом он все-таки вступил в партию.
Всегда трудно сказать человеку, которого уважаешь, правду. Иногда шучу: «Витя, может, если бы ты не вступил в партию, она бы и не развалилась…»
Еще с нами учился Миша Болдырев – один из тех, на кого можно положиться, специалист, технарь. Человек с чувством юмора и большой душой. До сих пор ездит к нам из Южно-Сахалинска, собирает нас, ездит на могилы друзей.
Миша Кизяев – красивый, умный, интеллигентный и тихий, сейчас живет в Гамбурге, пашет на местную фирму, мотаясь по командировкам по Европе.
Юра Лопсонов – спокойный, уравновешенный бурят с шикарным человеческим стержнем, наш староста.
Витя Гнездилов – малая копия Семенчукова. Обоих, кстати, сломил зеленый змий.
Миша Краснобаев – хороший парень, спортсмен. Стал одним из специалистов фирмы Макеева в Миассе.
Витя Комзюк – наш лыжник, прекрасный товарищ, технарь.
IV
Это было беззаботное время, время молодости, когда все впереди, время юношеского эгоизма.
Счастливое время учебы подкреплялось энтузиазмом молодых преподавателей с горящими глазами, прекрасных специалистов. Тогда ТУСУР только недавно стал институтом, вышедшим из стен консерваторского Политеха.
Что стоил один взгляд Германа Шарыгина, заведующего лабораторией РТС. Глаза улыбались такой пронизывающей любовью к жизни, к новому, что до сих пор не верится, что он покинул этот мир, который так любил. А его жена Людмила – кладезь ума, такта и юмора. Она как-то поставила мне пять с плюсом за лень!
А дело было так. Зная теорию, ты легко можешь спрогнозировать, построить график зависимости. И вот однажды на лабораторных занятиях, которые длились два часа, я предложил сэкономить время, чтобы пораньше уйти в кино. За полчаса нарисовал графики, зная теорию, и сдал их ей.
Она посмотрела и говорит: «Все верно, но как быстро», – подошла к генератору, приложила руку, а он холодный. Вот за лень и получил оценку, но она предупредила, чтобы такое больше не повторялось. Хотя и сказала, что именно лень приводит к открытиям! Однако они не получаются без труда!
Я потом часто вспоминал эти слова, в них глубокий смысл истины и противоречий!
V
А пока шел сентябрь 1972 года, стране требовались молодые руки в селе. Партия сказала, комсомол под козырек! И вот мы в Нелюбино Томского района, в колхозе «Передовик»! Девчонкам дали небольшой дом, а нам достался приличный домина. Мы видим, что замков там нет, постелей нет, а какой-то мужик уже приказывает нам на силосную яму выходить. Я ему говорю: «Сначала обеспечьте условия и покормите людей, а потом хоть на луну».
Он меня к председателю колхоза потащил. Со мной пошли несколько человек. Людей я оставил возле конторы, а сам отправился на ковер. За столом мужик в сапогах и фуфайке.
– Ты комсомолец? – спрашивает он меня.
– Я комсорг.
– Давай срочно на работу – машины стоят.
Я ему условия, а он и слушать не хочет:
– Сообщу в институт, исключат тебя, – и пошел к нашим студентам. Орал, призывал, пугал, но никто не сдвинулся с места. В итоге они все выполнили, завтраком хорошим угостили, и в обед мы уже были на работе.
Потом он часто приезжал на силосную яму, говорил: «Не только бастовать можете! Молодцы!» Даже письмо в институт написал.
Работать у нас народ умеет, уважать только его надо. Может, мы ему какой-то урок преподали…
Силос заготовили для скота – можно возвращаться в город. Общая работа сплотила, и неважно, кто отличился: все трудились по силам, без сачкования. Приходило чувство, что вместе можно сделать многое – сила всегда в кулаке, а не в растопыренных пальцах.
VI
В институте объявили о чемпионате по футболу. Я уже описывал свои возможности как средние, но любовь к футболу была, есть и будет. Мы собрали команду. В мини-футбол играли шесть человек. Игроки у нас оказались хорошие: Кизяев играл во Фрунзе в юношеской школе «Алга», Гнездилов обладал хорошей обводкой, Семенчуков хорош был на воротах, а Краснобаев и Саша Сорокин были очень выносливыми. У меня не было никаких хороших качеств, кроме одного – я хотел выигрывать, неважно где: на картофельном поле, в учебе или футболе.
Меня взяли, наверное, как организатора.
Мы хорошо стартовали, появилась уверенность. Вышли в финал вместе с группой четвертого курса. 18 лет против 22 – для футбола большая разница, но… хотели же играть. Настроение перед игрой было хорошее, хотя каждый в душе понимал, что шансов мало.
Решили оставить в нападении одного Гнездилова, Кизяев был в центре, а остальные стояли у ворот, Семенчуков – вратарь.
Моя роль была простая и сложная одновременно: я должен был мешать противнику на любом фронте и носиться везде, не давая ни принять мяч сопернику, ни играть в пас.
Первый тайм закончился со счетом 0:0. Тактика проходит. Второй тайм. Противник рвет и мечет. Силовые приемы становится сложно выдерживать. Кизяев устает. Остальные держатся. Очередная атака. Я отбиваю мяч. Он летит к Кизяеву, тот дает пас Гнездилову, перед ним защитник. Витек делает финт, соперник падает, а наш нападающий успевает стукнуть по мячу. Вратарь не видит – мяч в сетке! 1:0, мы впереди!
Собираю мужиков и говорю: «Держаться до последнего». Как мы выдержали концовку – непонятно. Но выдержали, выиграли!
Ноги сводило, но радость была преждевременной. Я не помню ту дурацкую причину, по которой судьи назначили переигровку… Это был удар, удар ниже пояса. Мы шли молча, не было ни силы, ни воли…
Переигровка должна была состояться через два дня.
Когда я смотрю, как высокооплачиваемые игроки одной команды проигрывают другой, я не могу понять, у меня не укладывается в голове, как можно так себя и зрителей не уважать, и вспоминаю наш второй матч.
Вечером мы с Вовкой поговорили и решили всех собрать. Купили бутылочку, поздравили всех – народ постепенно отошел, заговорил. Я шутил, вспоминая моменты матча, а потом сказал следующее: «По факту мы выиграли. Мы чемпионы. Но нас засудили. Значит,
