по формированию контрреволюционного объединения, получившего название Союз защиты родины и свободы. Вместе со своим помощником, артиллерийским полковником А. П. Перхуровым, Савинков сколотил ядро Союза.
Структура Союза была тщательно продумана и законспирирована: каждый рядовой член знал только одного человека, а каждый руководящий — четырех. Во главе всей организации стоял Савинков. Вооруженными силами ведал царский генерал Рычков, начальником штаба был полковник Перхуров. В штабе имелось несколько отделов: мобилизационный, оперативный, агитационный, террористический, иногородний, конспиративный, разведки и контрразведки, снабжения. Все члены Союза получали жалованье.
Новички принимались в организацию по рекомендациям. Старший по чину назначался начальником группы. Переписка была зашифрована.
Штаб Союза располагался на Остоженке, в Молочном переулке, в доме № 2. Для прикрытия его деятельности доктор Д. С. Григорьев открыл здесь медицинский кабинет, где постоянно дежурил кто-нибудь из руководства. Отсюда, из Молочного переулка, исходили все распоряжения на текущий день.
В апреле 1918 г. Савинков послал донесение на Дон о проделанной работе и получил от генерала Алексеева полное одобрение.
Привлекая под свои знамена антисоветчиков разных мастей: эсеров, кадетов, меньшевиков, монархистов и беспартийных, — Савинков проявил необычайную изворотливость и постарался под флагом беспартийности затушевать свои истинные цели и программу. С каждым он вел разговор на понятном для того языке.
В руководящее ядро Союза Савинков включил монархистов Рычкова и Перхурова. Однако для «наружного употребления» упорно распространялась версия о том, что помыслы организации сводятся к созыву Учредительного собрания, которое решит дальнейшую судьбу страны.
По мнению Савинкова, следовало создать твердую и сильную власть во главе с «лидером нации», на роль которого он давно готовил себя. Естественно, об этом Савинков до поры до времени предпочитал особенно не распространяться.
Ближайшие задачи Союза защиты родины и свободы сводились к свержению Советской власти, установлению единоличной военной диктатуры, созданию новой армии для войны с Германией, опираясь на «союзников», — именно Антанта финансировала Союз. Особенно тесные отношения установились с французами. Французский посол Ж. Нуланс и консул Гренар пристально следили за деятельностью Союза. По заявлению самого Савинкова, от французов он получил около 2,5 млн. руб.
Савинков имел связи также с английской и американской разведками. Впоследствии английские шпионы Б. Локкарт и С. Рейли признали это.
В субсидиях не отказывали и чехи. В начале марта 1918 г. в московском отеле «Националь» состоялись встречи Т. Масарика с Савинковым. Вскоре Масарик черев своих людей передал организации 200 тыс. руб.
Союз защиты родины и свободы поддерживал контакты с другими антисоветскими объединениями и партиями: с эсеровскими центрами, белогвардейскими генералами. Встречи Савинкова с эсерами были частыми. На них обсуждались вопросы, касавшиеся совместных действий, и шел разговор на чисто политические темы. Это особо отмечал заместитель председателя ВЧК Я. X. Петерс на заседании Моссовета 25 июня 1918 г.
Ячейки Союза защиты родины и свободы действовали в Петрограде, Киеве, Ярославле, Казани, Рыбинске, Костроме и других городах страны. Эти группы были довольно большими. Например, казанская организация насчитывала 500 человек и располагала значительным количеством оружия. Всего к концу мая в Союзе состояло в Москве и провинциальных городах России до 5,5 тыс. человек, объединенных в пехотные, кавалерийские и саперные подразделения. Причем только в московской пехоте имелось 400 офицеров. В распоряжении заговорщиков находилась типография, выпускавшая антисоветские листовки.
В Москве агенты Савинкова проникли в некоторые советские государственные и военные учреждения. Так, савинковцами являлись начальник одного из эскадронов Красной Армии, один из руководителей продовольственной милиции. В Петрограде савинковцы пролезли на флот и «трудились» над приведением в негодность военных кораблей.
Члены Союза участвовали во всякого рода бандитских налетах, вылазках и грабежах.
Для подготовки восстания в Москве савинковцы занимались предварительной разведкой в городе. Им важно было знать, в каких домах находятся советские учреждения, где размещены воинские подразделения Красной Армии, склады.
Контрреволюционеры вынашивали злодейский план покушения на В. И. Ленина. За вождем пролетариата они установили слежку. Подготовкой этой операции руководил лично Савинков. К счастью, осуществить замысел савинковцам не удалось.
Более того, Союзу защиты родины и свободы в Москве и Казани был нанесен ощутимый удар. Все началось с того, что чекисты задержали юнкера Иванова (Мешкова). Этот молодой человек лечился в больнице Покровской общины. Симпатизируя одной из сестер милосердия, он посоветовал ей покинуть Москву, так как вскоре, по его словам, в городе должно было начаться восстание. Эти сведения от сестры милосердия поступили к командиру латышского полка, охранявшего Кремль, а затем в ВЧК. За юнкером установили наблюдение. Вскоре была обнаружена одна из подозрительных квартир в Малом Левшинском переулке. В квартире произвели обыск и арестовали находившихся там 13 заговорщиков. На столе в ворохе бумаг чекисты обнаружили военные схемы, а у задержанных — машинописный экземпляр программы Союза защиты родины и свободы, печати, пароли, казанские и московские адреса.
На допросах Иванову раскрыли глаза на происходившие события, и после некоторых колебаний он назвал имена 11 офицеров, состоявших в организации.
Вскоре был арестован один из деятельных членов московской организации Союза, бывший штабс-капитан Пинка (Пинкус). Он при условии сохранения жизни согласился выдать всю организацию.
В это же время ВЧК получила письмо от рабочего Нифонова, который сообщал, что частный медицинский кабинет в Молочном переулке посещают подозрительные господа.
К вечеру 30 мая ВЧК арестовала до 100 членов Союза. Однако Б. В. Савинкову, А. П. Перхурову, Д. С. Григорьеву и некоторым другим на этот раз удалось скрыться.
У задержанных нашли много фальшивых печатей и штемпелей ряда советских учреждений, а также документы, благодаря которым они могли вести подрывную работу. В нескольких случаях контрреволюционеры оказали вооруженное сопротивление, в результате чего были жертвы.
Арестовала ВЧК мятежников и в Казани.
Неудачи не отрезвили Савинкова. Да и союзники, финансировавшие организацию, требовали решительных действий. Французский посол Нуланс подталкивал к началу выступления. В июне 1918 г. был окончательно разработан план восстания, сводившийся к захвату Верхней Волги и продвижению мятежников с помощью англо-французского десанта на Москву. Не последняя роль отводилась и чехословацкому корпусу. Для реализации плана французы выдали савинковцам 2 млн. руб. Познакомившаяся (по просьбе Савинкова) с намерениями Союза военная комиссия Национального центра одобрила его замыслы, хотя впоследствии и отрицала этот факт. «Как раз в июле 1918 года, — говорил В. И. Ленин, — тучи, казалось бы, самые грозные и беды, казалось бы, совершенно непоправимые скопились вокруг Советской республики… Лето 1918 года совпало с громадным заговором в Ярославле, который был, как теперь доказано и признано участниками, вызван французским послом Нулансом… С востока врагу в это время удалось захватить Самару, Казань, Симбирск, Сызрань, Саратов. С юга казацкие войска, подкрепляемые германским империализмом, — это установлено с полной точностью, — подкрепляемые германским империализмом, получали деньги и вооружение. Враги напали на нас, они окружили нас с двух сторон, они издевались над нами»
