– Прямо и не знаю, как вас благодарить, – разведя руками, не без удовольствия произнес Глымов.
– Так отпустите нас денька на три пошастать по тылам вражьим. Ну, еще от больших фугасов не отказались бы, хотя бы штук шесть. Минные поля ведь надежно держат передок. А мы бы нашли этим фугасам куда лучшее применение. Признаться, мне не блажит сидеть в окопах под обстрелом и ходить в атаку на пулеметы.
– Вот так, значит. А здесь кто будет воевать? Сирые и убогие? Пушечное мясо? – поиграв желваками и вперив злой взгляд в прапорщика, произнес Глымов.
– Зря вы так, господин капитан. У меня и в мыслях ничего подобного не было. Но я вложил в своих парней личные сбережения, весь свой опыт, гоняю их, как проклятых. В то время, когда вся рота пузо греет на весеннем солнышке, мои наматывают ножками пять верст. А потом еще и дубасят друг дружку, не жалеючи. А кроме этого, и иные науки постигают. И вот этих ребят пускать под пули в лобовой атаке? Да за прошедшие две недели от них пользы вышло куда больше, чем от всей роты. Уж простите, господин капитан. И дальше будет все куда серьезнее. Я хочу выйти на командира полка с предложением о создании особой команды. Но я не могу прийти к нему с одними только голыми словесами. Нужно практическое подтверждение. А насчет того, кому воевать… Так вот они перед вами – два пулемета, от них пользы будет больше, чем от отделения стрелков.
– Хм. Значит, хотите создать особую команду, – теперь уже задумчиво произнес Глымов.
– Для диверсий в тылу противника, – добавил Шестаков.
– Сколько вам нужно времени?
– Хотя бы двое суток. Лучше бы, конечно, побольше, мало ли как все сложится. Верстах в трех справа имеется скалистый склон, и тянется он версты на две. Там и войск-то считай нет. Так, одни лишь наблюдатели. Вот там и хочу пройти.
– Да там отвесная скала высотой сажен в семь, никак не меньше.
– Ерунда. Спустимся на веревках, заслоны обойдем и выйдем в тыл. Ну а там пошарим, посмотрим, что к чему.
– Отпустить вас я не могу. А вот отправить ваших солдат в разведку и за языком очень даже способен.
– Вот и договорились, – задорно улыбнулся Шестаков.
Дальний выход – это дело серьезное и требует подготовки. Как минимум отдыха личного состава. Но прапорщик решил не откладывать задуманное в долгий ящик. Еще чего не хватало. Это фронт, и бои местного значения тут в порядке вещей. А учитывая то простое обстоятельство, что все ключевые позиции по хребту заняты русскими, австрийцы время от времени предпринимают попытки завладеть хотя бы одной из них. Так что, пока имеет место затишье и не поступила команда отставить, нужно поторапливаться.
Присматривать за своим имуществом поручили денщику Шестакова, Петру Инютину. В отделении он по совместительству ведал хозяйственными вопросами. Преторианцы жили зажиточно, и оставлять личное добро без присмотра – лишний раз вводить людей в соблазн, а они, люди-то, в роте разные. Далеко не у каждого хватит сил равнодушно взирать на те богатства, что имелись в обособленном блиндаже. Опять же разведчики могли себе позволить делать разные подарки сослуживцам. Ну вот хотя бы после последнего возвращения раздали четыре австрийских револьвера. Между прочим, очень даже приличное оружие, с барабаном на восемь патронов и пуля куда тяжелее, чем у «нагана»…
Как Шестаков и ожидал, на скалистом участке имели место только редкие секреты в составе не больше отделения. Заняв точки, удобные для наблюдения, они просто приглядывали за обстановкой. Держать большие силы тут не имело никакого смысла хотя бы потому, что организовать атаку с отвесной скалы или на нее было равносильно самоубийству.
Австрийский секрет обнаружили довольно легко. Помогли солдаты из своего секрета, уже давно раскрывшие таковые на стороне противника. Впрочем, скорее всего и те обнаружили русских. Так и сидели, присматривая друг за другом. Изредка меняли позиции, но и они тоже были известны. Еще бы, вот уже месяца три как обе армии замерли, не в силах сдвинуться с места.
Со скалы спустились легко. Заслон австрияков обошли без каких-либо затруднений. При желании могли бы с ним и разобраться, благо ввиду позднего времени суток бодрствовали только двое часовых. Но поднимать ненужный шум в планы Шестакова не входило. На подобных постах солдаты несут службу ни шатко ни валко. Ну и к чему их настораживать? Очень удобная дверка, чтобы шастать туда-сюда, вот и пусть остается открытой.
За остаток ночи сумели уйти довольно далеко. Как прапорщик и ожидал, с плотностью войск на этом участке было совсем плохо. Но, чем дальше отдалялись от скалистой гряды, тем больше было шансов натолкнуться на какую-нибудь часть. Или вот как тут, на вторую линию обороны. Она, конечно, не так серьезно оборудована, как первая, у подножия хребта и перевала, но устроено все тоже довольно основательно.
Однако и это препятствие преодолели без особого труда. Вторая линия обороны уступает первой не только по характеристике укреплений, инженерных сооружений и различного рода заграждений, но и в охранении. Секреты так и вовсе не выставляются, только часовые, да и то посты эти усиливаются лишь в крайних случаях. Так что ползком почти не перемещались, все больше короткими перебежками.
К рассвету разведчики были уже в тылу противника, отдалившись от передовой на шесть верст. Не бог весть какое расстояние. Но с другой стороны, пришлось в кромешной тьме организовывать спуск со скалы. Опять же незнакомая местность, с ее неожиданностями и всеми прелестями передвижения в ночном лесу, да еще и на склоне горы. Карпаты – это, конечно, не Кавказ, но все одно приятного мало. А ведь еще и назад нужно будет возвращаться и скорее всего опять ночью.
За час до рассвета нашли тихий овражек, поросший густым подлеском. Отличное место для организации дневки. Силы человека не безграничны, усталость же имеет свойство накапливаться. А парни за последнюю неделю провели три вылазки на передовой, и вот опять позади бессонная ночь, полная тревоги и напряжения. Так что однозначно – до наступления следующей отдыхать. Тихо-тихо, как мышки.
Нда. Как там в песне поется: «Гладко было на бумаге». Вот и у них с отдыхом как-то не заладилось. Те, кто улегся первыми, еще успели урвать пару часов до рассвета, а вот потом было уже не до сна. Австрийцы начали артиллерийскую подготовку. Причем одна из батарей грохотала где-то неподалеку, и коль скоро работала она на таком удалении от передовой, то калибр у орудий был серьезный. Миллиметров сто пятьдесят, никак не меньше.
Впрочем, артиллерийская канонада не может помешать отдыху фронтовика. К ней привыкаешь достаточно быстро, поскольку обстрелы с обеих сторон – дело вполне привычное. Правда, со стороны противника орудия гремели почаще. Но вот так просто игнорировать факт начала артиллерийской подготовки Шестаков не мог.
Кто его знает, может, это начало серьезного наступления, а не очередной выпад, которые стали уже давно привычными. И что с того? Сидеть и ждать у моря погоды? Не для того они забрались в тыл к австрийцам. Опять же отличная возможность попортить противнику кровушку. Разумеется, прапорщик прекрасно помнил, что главная его задача – это команда, а не разные там геройства. Но ведь и о необходимости наработки практики забывать не стоило.
– Рябов.
– Я, ваш бродь, – тут же отозвался унтер.
– Возьми с собой парочку парней, и осмотритесь вокруг.
– Ясно.
– Началов.
– Я.
– Ты также возьми двоих, и прогуляйтесь до этой клятой батареи, которая столько шуму подняла. Гляньте, что там и как. Может, заткнем пасть аспидам.
– Слушаюсь, – расплывшись в улыбке, ответил солдат.
К артиллеристам сейчас отношение примерно такое же, как будет во Вторую мировую к летчикам. Своих очень даже уважают, прозывают «богом войны» и табачком с удовольствием поделятся. А вот пушкарям с противной стороны только проклятия адресуют. Пулеметчиков тоже не больно жалуют, но все же артиллеристов ненавидят куда больше.
Унтер вернулся уже через час и доложил, что по дороге в сторону перевала сплошным потоком движутся войска. Разрывов между подразделениями вообще не наблюдается. Ну, несколько десятков метров, это не в счет. Ничего удивительного. Если на перевале началось что-то серьезное, то другой дороги для переброски подкреплений тут попросту нет. Напрямки, по склонам, покрытым лесами и изобилующим разного рода складками, большие силы не перебросить, и уж тем более – боеприпасы.
Ну и как быть? Если дела обстоят именно таким образом, то дорогу заминировать никак не удастся. Их фугасы лучше всего закладывать посреди дороги, потому что осколки разлетаются по сторонам, а значит, таким образом можно получить наибольший эффект. Да ладно, тут уж не до жиру. Можно установить и у дороги, при таком плотном потоке пехоты тоже будет неслабо.
Вот только эта карасевская мина не так уж и проста в установке. Нужно обязательно заглублять ее в землю, не то она нипочем не захочет смотреть вверх, потому что книзу имеет коническую форму. Ну и как с ней прикажете возиться, если австро-венгерские части идут сплошным потоком? Тут уж остаться незамеченным не будет никакой возможности.
