– Издалека, – соврал Иоанн.
Ровоам удовлетворенно кивнул, не оглядываясь. Он доволен Нехамой: выполнила его просьбу, скорее – требование, удалила из дому племянника-обузу.
Иоанн последовал за Ровоамом. Раз хозяин идет в дом, значит, он расположен к разговору с гостем. Это хороший знак.
– Где Нехама? – для порядка спросил Иоанн.
– Тебе она нужна? – отозвался Ровоам.
Иоанн встревожился:
– Нет, нет. Совсем нет.
– Не скоро вернется. Не стоит ее дожидаться.
Старик дал понять, что все-таки долго терпеть в своем доме Иоанна не намерен. Обозначил рамки предстоящему разговору.
Иоанн понял:
– Я ненадолго, дядя Ровоам.
Хозяину понравилось: не придется ставить угощение. И все же обычай требует чем-то попотчевать гостя. Когда Иоанн сел за стол, Ровоам принес немного козьего молока в кувшине. Пододвинул Иоанну кружку. Налил и себе.
Иоанн начал разговор с того, что будто бы удивился: какой многочисленный народ живет в Иудее. Он, мол, сделал такое открытие, бывая в городах и селениях, проповедуя о скором новом явлении мешиаха.
– А ведь когда-то, – продолжал Иоанн, – народ наш начинался с одного малочисленного племени, коим предводительствовал великий Моше Рабейну.
Ровоаму понравилось упоминание о пророке Моше. «Значит, юноша чтит предания старины», – решил он и тему подхватил.
– Знаешь ли ты, Иоанн, ведь тогда в племени рядом с Моше были такие мужи, как его родной брат Агарон, по прозванию «любящий мир и стремящийся к нему». Были и другие, не помню уж кто…
Ровоам придвинулся ближе к Иоанну, они сидели в прохладной комнате за большим столом, сработанным кем-то – а может быть, самим Ровоамом-плотником? – очень давно, из толстых досок ливанского кедра, дерева почти вечного.
– Раз уж мы вспоминаем старину, – продолжал Ровоам, указав на один из кувшинов на полке у стола, – неплохо было бы наполнить эту посуду вином, а не молоком глупой козы. Как думаешь, Иоанн?.. Кстати, вот этот стол, – Ровоам провел рукой по доскам, – моя работа. Он послужит нашему роду еще долго… Но насчет вина… Мое здоровье, знаешь, так испортилось, что я не пью вина. Оно может мне навредить. Могу вовсе потерять зрение. А я хочу еще увидеть нашего сыночка Рови, прежде чем мои глаза замутит белая пелена. Так что не будем искушать судьбу.
– Конечно, дядя Ровоам, не будем. И я не пью вина. Это ведь грех. А почему грех? Потому что пагуба.
– Правильно, мальчик… Но послушай-ка меня дальше… У праотца всех евреев Аврома был сын Ицхак, мальчик еще тогда. Они тоже когда-то покидали Египет… Ты знаешь эту историю. Ты ведь учился в иешиве, как и наш сынок… О чем я, напомни?
– О мальчике Ицхаке.
– Да, тогда он был еще совсем ребенком… Да нет, пожалуй, уж почти юноша… Так вот, однажды Всевышний повелел его отцу принести Ицхака в жертву, чтобы испытать веру Аврома. Слава Всевышнему: посланный им ангел успел-таки остановить руку отца, занесшего меч. Тогда пролилась кровь не мальчика, а овна, как раз запутавшегося в кустах… Знаешь, Иоанн, я так хорошо себе представляю это, будто был свидетелем…
Опять Ровоам задумался и вдруг, совсем в другом тоне, сказал:
– А хорошо все-таки, что так получилось. Случись иначе, и был бы Ицхак заколот отцом, прервалась бы линия, ну и… не родился бы на белый свет я.
– Как же это, дядя Ровоам? – Иоанн был крайне изумлен. – Расскажи.
– А вот и так. – Ровоам явно был польщен вниманием юноши. – Я-то веду свой род от Ицхака. Все это мне рассказывал первосвященник еще в пору моей далекой молодости. Тогда я очень гордился своим происхождением. И еще тебе скажу вот что. Наш царь Давид, Псалмопевец, тоже из рода Ицхака. И значит, выходит так: мой род идет от царя Давида. Вот и получается, что наш с Нехамой сын Рови – прямиком из рода самого царя Давида.
– А я, дядя Ровоам?.. Я тоже из твоего рода?
– Ну уж нет. Шлёме, твой отец, к роду Давида не имеет отношения. Ты уж извини… Но знаешь, я думаю, нам все же стоит выпить. Немножко. За род царя Давида…
Он проворно выскочил из-за стола, удалился за перегородку, отделявшую комнату от кухни, порылся в чулане и принес глиняный кувшин, весь в паутине.
– Прячу от жены, – пояснил Ровоам.
Затем он вынул пробку, свернутую из куска кожи, отхлебнул несколько глотков из горлышка и протянул кувшин Иоанну:
– На, глотни хоть немножко. Не отказывайся. Род царя Давида – очень уважаемый род.
– Отступать некуда, – сказал Иоанн и, чтобы угодить старику, сделал глоток-другой.
– Ну и хватит! – Ровоам отнял кувшин и так же проворно спрятал его в чулан.
Иоанн поднялся уходить:
– Спасибо, дядя Ровоам. Я должен идти.
– А зачем приходил?
– Навестить родню…
– Вот молодец! – похвалил Ровоам, хитровато улыбаясь. – Что ж, иди. А то… поговорили бы еще… Ладно, в другой раз.
С удовольствием проводил Ровоам гостя – до самой калитки довел Иоанна.
Что до юноши, то он узнал все, что хотел. В его голове теперь сложился новый план. Прежде он говорил о новом мешиахе как об отвлеченном человеке. Оттого, может быть, его, Иоанна, не очень хорошо принимали, даже изгоняли порой и побивали камнями. Теперь же он решил говорить о человеке, которого знает. Он сможет описать внешность Спасителя. Рассказать о его происхождении, о родителях, наконец. И оттого-то Иоанн был уверен в полном своем успехе в будущем. Правда, половину того, что он собирался поведать людям, придется сочинить. Зато другая часть будет полностью достоверна.
И вот как-то раз он снова собрал кучку людей и принялся за свое привычное дело. Несколько удачных фраз – и он заметил: число слушателей вокруг увеличивается. Скоро это была уже толпа внушительных размеров.
Иоанн говорил, напрягая голос:
– …он скоро придет сюда, второй ваш Спаситель. Его вы сможете легко узнать, когда он предстанет перед вами. Ибо он такой же, как все. Он – один из вас. Так же, как и вы, мужчины моего народа, он обрезан на восьмой день своей жизни, по нашему обычаю. Он носит одежды… ну, быть может, немного почище ваших, но так же сшитые. Он придет босой. Так ходите и вы, бедняки. Он тоже беден. Но он – Божествен… Он рожден девственницей…
Кто-то в толпе выкрикнул:
– Вот так так! Это уже было. Может ли быть подобное еще раз?
Прежде Иоанн всегда отвечал на реплики, из-за чего стройность его речи нарушалась, все летело кувырком. Теперь он не отвлекался, шел своей дорогой.
– …рожден девственницей, – продолжал Иоанн. – Но происходит он от колена Давидова. А царь Давид, все знают, ведет свой род от Ицхака, сына Аврома – праотца нашего народа. Гордитесь, люди! К вам идет мешиах. Не к другому народу, а к вам, народу Израиля. Бог, удрученный и обеспокоенный страданиями народа, вновь шлет к вам Спасителя…
И все-таки среди замерших, словно онемевших слушателей нашелся такой, кто усомнился:
– А ты-то откуда знаешь? Неужто от Бога?.. Был у нас тот, кто ходил на Синайскую гору. И зачем Бог опять посылает Спасителя?
Иоанну не пришлось отвечать – за него это сделала толпа. На выскочку ополчились. Иоанн видел: кого-то вытолкали из круга, и тот позорно бежал… как когда-то он сам – от гнева недоверчивых.
Иное дело теперь. Всюду, где выступал Иоанн, был успех. Восторженные толпы встречали и провожали Иоанна. Молва о нем – и о скором явлении второго Спасителя тоже – уже шла по всей Иудее.
Иоанн не только рассказывал, но и повторял и вершил обряд крещения. Ведь многие уже позабыли его, а некоторые и разуверились. Происходило это у водоемов, ибо для такого дела требуется вода. Желающих креститься он приглашал сойти в воду – для омовения, – после чего, сам стоя в воде по колено, правой рукой очерчивал перед новообращенным знак креста.
– Идите с миром, – напутствовал он людей, – крещенные во имя грядущего второго Спасителя.
Однако пришло время, когда проповедником заинтересовались власти – свои, местные, и пришлые, римские. Этим последним было, в общем-то, все равно. Они привыкли усмирять волнения. И до Иоанна немало пророков и провидцев слонялось по имперской провинции Иудее при благословенном императоре Тиберии. Их держали за чудаков, посмеивались над ними, но как угрозу порядку или как возмутителей спокойствия не воспринимали. Правда, старики помнят о жестокой казни человека, объявившего себя мешиахом и Сыном Божьим. Многие люди приняли его учение и следуют ему. Но сам он, как думают, вознесся на небо после воскрешения, и людям на земле теперь не на кого опереться. Вот так… Ну а царю и его приближенным в лапы лучше не попадаться…
Иоанн опять надолго схоронился в лачуге возле жилища тетки Нехамы и старого Ровоама. Ведь его уже искали. Слух о скором новом пришествии одного из многочисленных потомков царя Давида – претендента на престол – дошел до царского двора. Сколько их, таких потомков, никто бы не взялся сосчитать.
Бог – это любовь
Великая река Инд выходила к морю. Влекомые вечным стремлением ее вод, в ту же сторону шли путники – Рови-Натха, Наан, Наль и Виш. Река текла по давным-давно пробитому, прямому, проторенному руслу. Движение же путников было извилисто, прихотливо. Они то и дело отклонялись от прямого направления, иногда шли в обход чем-то не понравившегося места, порой приходилось и возвращаться обратно. Подолгу они оставались жить в деревнях, в усадьбах. Страна эта носила название Пен-Джаб – или Пятиречье. Кроме Инда здесь протекали еще четыре большие реки. И они тоже стремились к морю. Другое название страны было Раджпутан.
