Прежде этот камень был совсем скрыт под землёй, но обмелевшая речка последним весенним паводком смыла большой пласт земли и обнажила его.
Однако змей был всего-навсего бумажным, совсем не умел говорить и поэтому лежал себе преспокойно на плече деда Григория.
РАЗДВОЕНИЕ
Косте повезло!
Прочный бумажный змей замедлил его падение с обрыва. Вынесенный змеем в центр воздушной воронки, мальчик плавно соскользнул по её раструбу в горловину и, пролетев немного, остановился.
Перед ним предстала удивительная картина. На переднем плане, внизу, плескались волны. А за ними отлого отступала от воды лужайка, окаймлённая кустарником. По зелёному травянистому ковру были искусно разбросаны цветы. За поляной - лес.
Изображение было настолько чётким, что сквозь прозрачную воду было видно песчаное дно речки. Он осторожно продвинулся вперёд.
Картинка, казалось, ожила. Всё пришло в движение: вода, трава, листья деревьев. Камешки на дне реки расположились совсем по-другому, вода как будто отдалилась. Близлежащие кусты и деревья вырастали на глазах, однако листва пожелтела, пожухла, словно наступила поздняя осень.
Всё это время он понемногу по инерции двигался вперёд. Вдруг перед ним мелькнул чей-то силуэт. Костя едва не столкнулся с каким-то мальчишкой, падающим в колодец. Тот испуганно таращил глаза, волосы были взъерошены ветром.
«Чем-то он похож на меня, - подумал Костя, в голове мелькнуло смутное подозрение. - Да ведь это и есть я сам!» - чуть не закричал он. И закричал бы, да язык не послушался его, сердечко ёкнуло, а волосы зашевелились сами собой. Вы можете себе такое представить?
Костя в панике шарахнулся назад, чтобы избежать столкновения. Двойник исчез. Всё стало происходить, как в немом кино, когда ленту прокручивают от конца к началу. Время потекло вспять.
Деревья становились маленькими кустиками, времена года менялись, как в калейдоскопе: лето - весна - зима - осень, лето - весна - зима - осень.
Наконец кино прекратилось. Теперь перед ним расстилался дремучий лес, подступивший почти вплотную к реке. Это уже не та речушка, которую курица вброд перейдёт. Эта - гораздо шире, бурливей. Такой не увидишь Смородинку даже в половодье после снегообильной зимы. Погода хмурая, осенняя. Или свинцовые тучи заволокли всё небо, не оставив просвета, или не пробиться лучам сквозь лесную чащу, чтобы поиграть солнечными зайчиками с водяными брызгами. Чу! Из лесной чащобы по едва заметной звериной тропе на берег, крадучись, выскользнул всадник. Малорослая лошадка испуганно прядёт ушами, прислушивается к плеску волн. Таких лошадей, ростом с жеребёнка, Костя здесь и не видел. Куда ей до статных красавиц из дедушкиной конюшни! На всаднике - войлочный халат, островерхая шапка. За спиной - лук, колчан со стрелами, у бедра - кривая сабля в потёртых ножнах. Огляделся, узкие глаза зрачками-иголками уставились на мальчика. Тот невольно съёжился. Нет - не заметил! Дал знак, тронул коленками лошадь, подъехал к реке. Следом - ещё десяток всадников, и ещё, и ещё! Все настороже. Неспокойно! Чужой лес, чужая земля. Далеко ушли от своих степей!
Вдруг позади них крест-накрест перегородили единственную тропинку рухнувшие деревья. Миг - и лесную чащу уже пронзили десятки татарских стрел. Но где же враг? Впереди - река и обрыв, позади - лес стеной. А из леса - уже толпа валит. Не воинов - простых мужиков-смердов! Длинные домотканые рубахи, лапти. В руках - рогатины, топоры. В глазах - ненависть. Короткая схватка! Опрокинули, сбили в реку. Никто не ушёл! Поплыли по реке Смородинке островерхие шапки в Волгу-матушку, понесли привет татарскому хану от Северной Руси.
«Значит, прав был дед, когда говорил о битве наших с татарами на берегу реки, - изумлённо прошептал мальчик. - но почему я всё это вижу. Это же когда было!» - Косте стало немного не по себе.
Продвинуться вперёд? Честно говоря, ему не хотелось бы встретиться с каким-нибудь уцелевшим татарином!
Мальчуган развернулся и осторожно двинулся в противоположную сторону.
Свет стал постепенно меркнуть. Скоро совсем стемнело. Медленно, чтобы не столкнуться с кем-нибудь или чем-нибудь, он пробирался всё дальше и дальше. И с каждым шагом двигаться становилось всё легче и легче!
В то же время с мальчиком стало происходить что-то странное. Он как бы начал раздваиваться. Один человек пробирался вдоль коридора, другой как бы смотрел на себя со стороны. Это сначала позабавило своей удивительностью, потом насторожило, а затем, чего уж таить, сильно обеспокоило и даже напугало его. Согласитесь, одно дело, когда говорят: «Посмотрел бы ты на себя со стороны» При этом предполагается, что всякий нормальный человек или посмотрится в зеркало, или просто мысленно представит, каким он выглядит для постороннего взгляда. Но мало кому придёт в голову, что можно раздвоиться и в самом деле посмотреть на себя, оставаясь при этом самим собой. А Косте пришлось испытать это уже дважды. Сначала, как вы помните, он увидел своего двойника, а теперь ещё хуже! И оба они отдалялись друг от друга. Невидимая связь, которая соединяла их, постепенно ослабевала, превращалась в тоненькую ниточку-резинку. Она всё растягивалась, растягивалась, растягивалась, растягивалась. Костя не видел, кто его покидает, а только чувствовал, что постепенно теряется какая-то очень нужная и важная часть его. И неизвестно ещё, что хуже - встретить или потерять самого себя.
«Как сказала бы бабушка, - подумал Костя, - хрен редьки не слаще!»
Но вот эта резинка-связь вытянулась до невозможности, напряглась, как струна, и... не оборвалась! Она осталась, как лучик света от далёкой звезды, когда почти не видишь, а просто понимаешь, что где-то там, вдали, что-то мерцает.
СТРАНА ЭЛМОВ
Костя испытывал странное ощущение: он совсем не чувствовал себя, не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, ничего не видел и не слышал.
Согласитесь, это довольно неприятно! Такое иногда бывает во сне, когда чётко видишь всё, что происходит вокруг, и даже сам как будто участвуешь в этом, но в трудную минуту ничего не можешь сделать, чтобы избежать опасности. Хочешь защититься - руки не поднимаются, убежать - ноги не слушаются! А что-то страшное неумолимо надвигается, надвигается, надвиг...
Вдруг ты просыпаешься от собственного голоса, или тебя будит мама, ласково, но встревожено:
«Что с тобой? Ты кричал во сне! Наверно, приснилось страшное?»
«Да, мама!» - бормочешь ты спросонок.
«Спи спокойно. Я - с тобой!»
На твою голову опускается нежная ладонь. Она легонько поглаживает по волосам, родной голос тихонько напевает:
«Баю-баюшки-баю...»
Постепенно он отдаляется, замирает и совсем исчезает.
Ты снова растворяешься во сне.
В то же время Костя отчётливо ощущал, что он не один. Вокруг и даже в нём самом что-то было! Это что-то непрерывно шевелилось, увеличивалось, уменьшалось, пульсировало, приятно щекотало. Как будто в его теле, сначала таком ватном от придавившей тяжести, постепенно восстанавливается кровообращение и покалывает, как иголочками.
Костя прислушался к этим покалываниям. Ему показалось, что в них есть какой-то порядок, даже смысл.
Они словно спрашивали:
«Кто там? Кто там?»
Так и подмывало ответить:
«Это я, почтальон Печкин! Принёс заметку про вашего мальчика».
Они с ребятами часто так шутили после того, как посмотрели мультик «Каникулы в Простоквашино».
Но сейчас ему было не до шуток.
«Самое время, чтобы кто-нибудь принёс заметку про меня самого, очень хочется узнать, наконец, где это я», - подумал Костя уныло.
