— Мне плевать, как ты это сделаешь, — рычал он на неведомого собеседника, — я тебя предупреждал о сроках. Теперь будь добр решай проблему.
Мне даже не интересно было слушать его ругань. Я только тихо порадовалась, что и у него бывают трудности. Однако все это меркло перед тем фактом, что скоро увижу Артура, и вряд ли он мне обрадуется.
Когда мы въехали во двор и остановились под высоким навесом, Кирилл привычно включил галантного заботливого мужа — распахнул передо мной дверь, помог выбраться из машины, приобнял.
Ему никогда не надоедало играть на публику и сегодня в честь возвращения старшего брата, он похоже решил оторваться на полную, а мне оставалось только скрипеть от бессилия зубами и идти рядом с ним рука об руку.
Дверь нам открыл Демид.
— Ну, наконец-таки, — проворчал он, — явились.
— Прости. Веронике не так просто сейчас собраться, — беспечно ответил Кирилл, а я чуть не засмеялась в голос.
Вероника то как раз собралась за пятнадцать минут, а вот Кирюшка полчаса мотался из угла в угол, решая свои телефонные дела.
— Бедная, — Демид, как всегда, отреагировал холодно. Его не волновали мои проблемы.
Я скинула с плеч тонкий плащ и, пока Кирилл убирал его в шкаф, быстрым взглядом пробежалась по вешалке, по обуви, неосознанно ища признаки присутствия другой женщины.
Вроде ни туфлей, ни сумочек, ни женских духов в воздухе. Не знаю, почему это было так важно для меня. Наверное, я просто цеплялась за иллюзию надежды, та до конца и не смирившись.
Так глупо. Но судя по тому, в какой ловушке я оказалась, логика и здравый смысл никогда не были моими сильными сторонами.
— А где Артур? — бесцеремонно поинтересовался Кирилл, пожав руку брату, — где это заморский предатель?
— Это с какого такого перепуга я предатель? — раздалось от дверей.
Я дернулась, уронила сумочку и замерла, трепеща от макушки до кончиков пальцев. Любимый голос. Глубокий, ровный с бархатистыми переливами, от которых толпы мурашек носятся по спине.
— С такого! Кто свалил в Европу? Бросил нас всех тут? — Кирилл поднял сумочку, отряхнул ее и протянул мне, — держи дорогая.
— Я работал. А вам, смотрю, и без меня здесь неплохо, — произнес Артур с легкой усмешкой, — все заняты, все при делах.
— Я скучал, брат, — Кирилл подошел к нему и по-медвежьи крепко обнял.
Сплошной фарс и лицемерие. Почему они этого не замечают? Почему продолжают слепо верить?
Артур обнял его в ответ, похлопал по крепкой спине
— А ты все кабанеешь, Мелкий? Мышцами смотрю весь оброс.
— Надо соответствовать, а то вы так и будете меня всю жизнь мелким называть, — проворчал Кир.
— Будем.
Артур и не догадывался, как плющило младшего брата от этого прозвища. Зато я прекрасно знала, насколько сильно мужа бесило то, что его до сих пор считали чуть ли не младенцем.
— Как жизнь? Как Европа? Увлекла своим пьянством и развратом?
— Не то чтобы очень, — Артур пожал плечами.
В мою сторону он принципиально не смотрел. Будто не было меня. Пустое место. Невидимка. Невыразительный элемент интерьера.
У меня душа в узел скручивалась. Я так наделялась, что увижу в его глазах хотя бы отблеск прежних чувств. Хоть немного больше тепла, чем перед отъездом. Но увы. По мне Барханов-старший точно не соскучился. Я так и осталась для него никем.
— Неужели не оприходовал целую вереницу француженок, англичанок и немок? Да ни в жизнь не поверю.
— Тебе завидно что ли? — хмыкнул Демид, — неужели женушка не удовлетворяет запросам?
Первый выпад в мою сторону. И это только начало!
— Женушка у меня лучшая, — Кирилл ободряюще обнял меня одной рукой за плечи, а вторую по-хозяйски положил на живот. Ребенок внутри тут же дернулся, пнул в руку, будто пытаясь ее с нас скинуть. — просто кто-то умеет быть счастливым с одной женщиной, а кому-то целыми пачками новые нужны.
Вроде защитил меня, а на деле ударил еще больнее. Знает, что ревную его брата даже к столбу, и специально про других говорит.
— И когда это ты таким правильным стал? — невесело усмехнулся Артур.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вот как Веронику свою встретил, так и стал, — легкий поцелуй в висок.
Наверное, надо отстраниться, а я не могу. Потому что именно в этот момент Артур, наконец, смотрит на меня. Глаза в глаза, не скрываясь, обжигая тем холодом, что клубиться внутри.
Ни черта он не забыл. Ни черта ему не плевать!
И я не знаю радоваться или нет тому, что чувства еще остались.
Он медленно скользит взглядом по моему лицу спускается ниже, задерживаясь на декольте, которое из-за беременности стало пышнее, потом еще ниже. Смотрит на живот не отрываясь. Челюсти плотно стиснуты. На скулах играют желваки.
Мне тошно. Зато Кириллу хорошо. Я не вижу, но чувствую, как он расплывается в довольной усмешке, считывая с нас каждую эмоцию.
Вампир получил подзарядку. Вампир счастлив.
— Как ребенок? — сдержано поинтересовался Артур, нова возвращаясь взглядом к моему лицу, — все в порядке?
— Да, — тихо шепчу я, утопая в своих чувствах, разрываясь от внезапной тоски.
Зачем он вернулся? Ведь я только перестала просыпаться по ночам в слезах, только нашла новые ориентиры, нашла причины жить дальше, идти вперед. А он все это сломал в одночасье, одним взглядом, пробирающим до костей.
— Слава Богу сейчас все хорошо, — тут же влез Кир, — последний раз в больнице столько таблеток давали и капельницы ставили, чтобы богатырь раньше времени наружу не начал собираться.
Он завернул речь на две минуты о препаратах, которыми меня пичкали о процедурах, о режиме. Я даже обалдела.
Подумать только, мерзавец в курсе того, что со мной делали в больнице! Я и не знала, что ему известны подробности. Хотя чего удивляться? Без подробностей невозможна достоверная игра, а играть Кирилл любит больше всего.
— Я рад за вас, — сдавлено сказал Артур и резко развернувшись ушел в гостиную.
— Как вы меня все достали, — проворчал Демид и поплелся следом за ним.
Мы с Кириллом шли последними. Он заботливо держал меня за руку и улыбался от уха до уха, как счастливый Чеширский кот.
* * *
— Может, все-таки расскажешь, как обстоять дела в Европе? — поинтересовался мой муж спустя некоторое время, когда мы уже поели, а мужчины пропустили по паре рюмок коньяка. Вернее, Артур с Демидом по паре рюмок, а Кир, наоборот, зачастил. Опрокидывал одну за другой на радостях от того, что проблемы с проектом все-таки решились. Полвечера он всех раздражал, то и дело выбегая в коридор, чтобы ответить на очередной звонок и, в конце концов, вернулся довольный, как слон. Мне даже обидно стало, что у него опять все получилось.
— Так я звонил, рассказывал, — Артур был немногословен и старался не смотреть в мою сторону. Уверена, он был бы счастлив если бы меня сегодня не было с ними за одним столом.
— Кому? — хмыкнул Кир, — Демиду? Как всегда, секретничаете между собой, а я за бортом?
Он жутко бесился, что старшие браться между собой общались больше.
— Я все новости узнаю последним, — с укором продолжал он, — вы между собой вечно что-то планируете, обсуждаете, а я не при делах. Такое чувство, будто вы все решаете, а я только в песочнице копаюсь.
Старшие братья с усмешкой переглянулись.
Не понимали дураки, что сейчас Кирилл без шуток говорил. Они действительно не привыкли воспринимать его всерьез и относились к младшему, как к шальному мальчишке.
Огромный промах, дорогие мои. Нельзя недооценивать врага.
Проблема лишь в том, что они не знали, что он враг, и сами раз за разом выталкивали его на тропу войны.
Я не защищала Кира, отнюдь. Но видела те крючки, которые цепляют его за живое. А старшие Бархановы наоборот ничего не замечали, считали, что все супер, что они большие и серьезные, а Кирилл маленький и бестолковый.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он умный. Причем настолько, что страшно становится. И его ум направлен вовсе не на созидание. Он с упоением доказывает окружающим и самому себе, что способен гораздо на большее, чем о нем думают братья. Ему нравится ломать, вставлять палки в колеса.
