— Как жаль, — сказала девушка, похожая на Габриэлу. — Был бы ты чуть постарше, мы могли бы встречаться. — Она протянула мне кофе. — Ты очень хорошенький.
Я зарделся и протянул ей деньги, но она их не взяла.
— Подарок от заведения, лапочка, — промурлыкала она и кокетливо подмигнула.
Я слышал ее смех за спиной, когда шел к столику, но меня это ничуть не обидело. Она сказала, что я очень хорошенький. Я не считаю себя совсем уж хорошеньким, но, как я уже говорил, я симпатичный.
Я отдал Крысе моккочино и уселся как ни в чем не бывало, но на самом деле я был приятно взволнован.
— Знаешь, Боб, у тебя с этой девушкой слишком большая разница в возрасте. Даже если бы тебе и правда было четырнадцать, — заметила Крыса, не отрываясь от путеводителя. — А может, даже если бы тебе было двадцать пять.
— Какая же ты все-таки крыса!
— А тебе не следует флиртовать, тебе всего двенадцать.
— Почти тринадцать. Тогда я буду уже тинейджер и стану флиртовать, сколько захочу.
Крыса выпила моккочино залпом, как свинья, встала и надела рюкзак:
— Пошли.
Но мне было так уютно в кофейне, к тому же девушке за стойкой я понравился.
— Давай хоть подождем, пока дождь кончится.
— Он кончился.
Я выглянул в окно. Действительно, больше не капало.
— Ну… я устал!
Я действительно устал. И расслабился. В таком состоянии меня легко было застать врасплох. От мысли о том, что придется возвращаться на шумную улицу, у меня сердце заколотилось.
Крыса сложила руки на груди:
— Слушай, Боб. Если сейчас же не встанешь, я устрою сцену. Мы в Нью-Йорке, тут это в порядке вещей!
Я понимал, что она так и сделает. Закатит безумную сцену просто для собственного удовольствия. Если бы я в тот день не наговорил ей гадостей, я бы остался сидеть, как сидел. Но меня все еще мучила совесть, и поэтому я заставил себя подняться с мягкого кресла.
— Ведешь себя как ребенок.
— Я и есть ребенок, Боб.
У этой зловредной Крысы на все найдется ответ.
Мы поехали по бульвару Малколма Икса. Уже стемнело, и в темноте Нью-Йорк казался еще более угрожающим. Но все было не так уж плохо. Тут и там на крылечках мирно сидели целые семьи, люди весело перешучивались со знакомыми, случайно повстречав их на углу. Где-то вдалеке кто-то играл на трубе. Прямо сцена из фильма про Гарлем.
Крыса, проштудировавшая карту, знала дорогу к хостелу, и мы ехали по бульвару Малколма Икса, пока не добрались до Центрального парка. По крайней мере, Крыса сказала, что это Центральный парк. Он был большой и мрачный. Темные деревья качались вокруг озера, на котором располагалась лодочная станция. Внутрь мы не пошли, а поехали кругом и вырулили на длинный проспект, идущий вдоль границы парка.
— Эта улица называется Централ-Парк-Вест, — сообщила Крыса.
Мы поехали по нему. Крыса смотрела на номера домов. Минут через десять она свернула в переулок и остановилась:
— Все, мы на месте.
Действительно, перед нами был хостел. Мы пристегнули велики и вошли внутрь. Там в маленькой будочке за стеклом сидел дядька.
— А Сладкая Сандра здесь? — спросил я.
Дядька открыл окошко и окинул меня взглядом:
— У Сандры сегодня выходной. Завтра приходите.
— Мы должны сегодня ночевать здесь, — заявила Крыса. — Нас прислал сюда дядя Джоуи. Он сказал, Сладкая Сандра о нас позаботится. Она его бывшая девушка.
— А… Джоуи… Да, помню такого. — Дядька был старый и усталый. Он оглянулся на доску, висящую на стене: — Сегодня все занято, ребята. Приходите завтра.
— Нам некуда идти. Но у нас есть документы.
Дядька покачал головой:
— Не выйдет, сынок. Вам должно быть не меньше шестнадцати, чтобы остановиться здесь без сопровождения взрослых.
— Моему брату двадцать пять, — заверила Крыса. — Он просто хорошо сохранился.
Дядька улыбнулся, но все равно закрыл окошко.
— Давай поедем на Пятую авеню и поищем дядю Джерома. Если найдем, не придется думать о ночлеге. — Она постучала по окошку: — Эй, дружище, как отсюда побыстрее добраться до Пятой авеню?
— В конце этой улицы в ограде парка есть проход. Идите по дорожке через парк. Это минут десять, не больше.
Мы поехали вдоль улицы к парку. Крыса уже хотела свернуть внутрь, но я поймал ее за руку. Я заглянул туда, но парк был огромный и темный, и я ничего не увидел сквозь густые деревья. Любой нью-йоркский маньяк мог притаиться среди них, поджидая жертву.
— Давай-ка лучше в обход, — сказал я.
— Не бойся ты, Боб, все будет нормально.
— Ну ладно… Только держись ко мне поближе.
Мы поехали по дорожке, ведущей через парк. С деревьев за шиворот падали крупные капли. Я вспоминал фильмы про Нью-Йорк, про уличных грабителей, подстерегающих жертву в засаде. Обычно их было трое, и все с выкидными ножами. Но нам повстречались лишь несколько человек, бегающих трусцой, и полицейский на маленьком электрическом велосипеде с тремя колесами. Когда я его увидел, мне стало гораздо спокойнее.
Мы обогнули бейсбольное поле и выехали на Пятую авеню, такую чудесную и ярко освещенную после темного парка. Вдоль парка шла аллея, а напротив возвышались жилые дома, в одном из которых должен был жить дядя Джером. Вопреки опасениям, никаких небоскребов среди них не было, но зато парк тянулся на многие мили. Мы с Крысой молча смотрели на бесконечный ряд домов. Там были, наверное, сотни квартир с видом на парк. Задачка предстояла трудная. С другой стороны, мы хотя бы попали в приличную часть города, гораздо лучше, чем Бронкс.
— Поехали вдоль домов — вдруг он в окно выглянет? — предложила Крыса.
Так мы и сделали — направились по Пятой авеню, осматривая дома от первых этажей до пентхаусов. По крайней мере, так делал я. Крыса же вела себя как праздная туристка. Или даже экскурсовод. Она то и дело останавливалась и совала нос в путеводитель:
— В миле отсюда будет музей, а вон там еще один, Музей Гуггенхайма. Он не вписывается в общий архитектурный ансамбль, но все равно очень красивый. А вот это музей искусств Метрополитен. Обрати внимание, Боб, это шедевр архитектуры. Как будто европейский дворец.
Мы доехали до конца парка и попали в многолюдное место, где были лошади и старомодные экипажи.
— Это улица Централ-Парк-Саус, а вот это «Плаза», — сообщила Крыса, указывая на большой прямоугольный отель. — Может, дядя Джером нас туда поселит, если он и правда такой уж крупный наркоторговец, как о нем говорят.
Тут я занервничал, вспомнив, что нам негде ночевать. Видимо, придется спать в каком-нибудь заштатном мотеле, куда пускают кого угодно, лишь бы деньги платили.
— Надо искать дальше, Боб.
Мы покатили назад к Пятой авеню, но на полдороге Крыса вдруг опять свернула в парк через проход в стене:
— Езжай за мной, Боб!
Я только что выбрался из этого треклятого парка и совсем не хотел обратно! Но пришлось поехать за сестренкой по темной дорожке. Крыса слезла с велика, перешла через небольшую лужайку и направилась в кусты.
— Эй, ты куда?
Крыса включила фонарик и стала продираться через густые заросли, волоча велик за руль. Как последний дурак, я полез за ней:
— Вряд ли ты найдешь там дядю Джерома.
— Очень смешно, Боб.
— Если тебе надо в туалет, ты и сама справишься. Мне-то зачем мокнуть в этих кустах?
Мы вышли на маленькую прогалину, слегка освещенную огнями Пятой авеню. На прогалине была ровная бетонная площадка. Крыса запрыгнула на нее и театрально развела руки.
— Ты смеешься? — возмутился я. — Я не буду спать в парке.
— Ты мужчина или мышь?
— Какая разница? Ты крыса, а я не буду спать в парке.
— А… почему нет? Бесплатный ночлег недалеко от улицы, на которой живет дядя Джером. Сладкая Сандра выйдет на работу только завтра. К тому же спать под открытым небом — это приключение!
Я обвел глазами темные деревья и зловещие кусты.
— Да ладно тебе, Боб! Это совсем как наше старое логово!
Когда мы с Крысой были совсем маленькие, у нас было логово. Просто большой деревянный ящик, прикрытый сеном. Он выглядел как маленький стог, внутри которого мы прятались. Всякий раз, когда Крыса бывала не в духе — а такое случалось с ней частенько, — она заползала в логово и там засыпала. До сих пор помню, как папа доставал ее оттуда и уносил в кровать. Но как она сама может об этом помнить?
— Откуда ты знала, что тут есть это логово?
— Я не знала. Но это именно то, что нам сейчас нужно.
Я потрогал бетонную площадку. Она была сухой. Из вентиляционного отверстия в ее центре бил поток теплого воздуха. Я не хотел тут ночевать, но никакого другого выбора не оставалось.
— Ладно. Поспим здесь. Но только сегодня!
— Ура!
Крыса вытряхнула содержимое своего рюкзака на площадку, достала маленький «ловец снов» и повесила на ветку. Я отвязал спальный мешок, снял кроссовки и улегся. Оказалось не так жестко, как я думал.
