Андрей навел бинокль на вершину. Сначала он увидел только камни да пучки травы, но вот в поле зрения начали попадать фигуры бойцов. Несколько человек что-то делали на южном, обращенном к духам склоне. Андрей не сразу понял, что в средине кто-то сидит верхом на трубе.
– Вовка! – ошарашенно подумал Андрей.
В это время в окулярах появилась еще одна фигура солдата. Он что-то сунул в трубу и отскочил в сторону. Человек, держащий трубу, подскочил вверх, выронив ее, и принялся скакать и размахивать руками. Через секунду до слуха долетел звук хлопка, а немного позже в лощине раздался взрыв.
– Дает Вован! – медленно выговорил Андрей и отдал бинокль лейтенанту.
– Андрюх, не трухай, – отозвался Тоха. – Это не у духов миномет! Это наш Вова так стреляет из своего ствола! Сука, он же чуть в нас не попал. Убью чморя, когда вернемся!
Грохнули еще пара взрывов, духи отозвались частой стрельбой.
– По местам! – крикнул взводный.
Андрей пополз к краю вершины. В суматохе минометного «обстрела» он забыл поговорить с лейтенантом об оставленной позиции. Вспомнил лишь теперь, когда, пытаясь выбрать позицию, с которой был бы виден склон, выдвинулся далеко вперед. Так далеко, что несколько злых пуль выбили фонтанчики каменной крошки неподалеку от него. Тогда он отполз назад, поднял голову и поглядел перед собой. Четкий контур края склона на фоне голубого неба был виден метрах в тридцати. А что было за этим краем, он знал хорошо. За миг перед глазами проплыла картина – бородатые духи с автоматами в руках крадучись пробираются между валунов, где совсем недавно они спорили с Антоном, выходят к склону, осторожно подползают к вершине, кидают гранаты, потом вскакивают и бросаются прямо на него. И остается у него только секунда, чтобы свалить одного, максимум двух…
Огонь между тем становился все плотнее. Андрей огляделся, заметил поблизости Байрамова и позвал его к себе.
– Слышь, Байрам. Тут, короче, полежишь немного, посмотришь. Я к командиру, – и быстро пополз на северный склон.
Лейтенант сидел рядом с Тохой и прижимал к голове наушник от коротковолновки.
– Да! Держимся. Если полезут снова, можем не удержаться. Корректировать смогу. – Лейтенант вытащил сложенную карту, неловко развернул одной рукой и принялся водить по ней пальцем. – «Платан-два», по улитке квадрат двадцать один, левее двадцать, пристрелочным!
– Гордеев, смотри, дают пристрелочный!
Через несколько секунд над головой послышался нарастающий шелестящий звук, вслед за тем из лощины донесся грохот, многократно повторенный соседними горами.
– «Платан-два»! Еще левее десять, недолёт пять, группа духов! – продолжал кричать лейтенант.
Снаряды теперь проносились над головой каждые несколько секунд, и гул от разрывов слился в один грохочущий раскат. Ну, слава богу, гаубичники заработали! Теперь мы можем отдыхать, подумал Андрей и приподнялся, чтобы посмотреть на результаты работы. То, что он увидел, заставило сердце неприятно дрогнуть. Мощный, громкий звук разрывов не шел в сравнение с небольшими облачками дыма, которые вставали над лежащей напротив горной грядой. Такими маленькими и никчемными показались они Андрею, что он готов был завыть от тоски. Духи не для того выходили почти в открытую к его позиции, чтобы их остановили эти несколько разбросанных по склонам и лощине взрывов.
– Товарищ лейтенант. Нужно держать седловину. Подойдут незаметно, всем нам хана, – обратился он к взводному. – Нужно бы послать туда пару человек.
– Да, Полевский. Иди туда. Иди быстрее. Возьми кого-нибудь и иди, – неожиданно быстро согласился лейтенант.
– Нет. Я уже был там, больше не хочу. Посылай кого-нибудь другого. Я лучше здесь, вместе со всеми. И еще, где Сулбеков-то? Я что-то не вижу его здесь.
– Сулбекова я оставил на прежней позиции. Гордеев сказал, что там духи пытались прорваться. Иди, сержант, иди. С Сулбековым я сам все решу, – быстро затараторил взводный.
– Вы что его там одного оставили? – округлил глаза Андрей. – Антон, у тебя мозги есть? Он же первый раз под огнем!
– Сержант! Немедленно отправляйся на свою позицию! – голос лейтенанта был суровым и твердым. – Это – приказ!
– Да пошел ты… Со своими приказами! Салага зеленая! Да я твои приказы знаешь, где видал? – Андрей надвинулся на взводного. Тот отпрянул в сторону и подтянул к груди автомат.
– Полевский! Кто здесь старший? Невыполнение приказа в боевой обстановке…
В этот момент к ним подскочил Антон.
– Андрюха, успокойся! Товарищ лейтенант! Да вы тут старший, вы! Андрей, хватит препираться. Ты ж сам хотел остаться там, в валунах. Вот и иди!
Логика была железной. Да если честно, то Андрей заранее знал, что, предложив лейтенанту послать людей в седловину, он сам нарывается на это задание. Но кому-то быть там просто необходимо, от этого зависели все. Ладно, он-то пойдет. И будет сидеть там один, не Мишаню же с собой тащить!
– Павленок! Со мной! – противореча сам себе, приказал он, не оборачиваясь.
Но оставить на фланге молодого. Оставить одного! Этого Андрей не мог понять.
– Иду, Антон… Иду, – демонстративно проигнорировав взводного, ответил Андрей. – Только ты про Сулбекова подумай. Как он там один будет?
– Да иди же, Андрей! Я сам к Сулбекову смотаюсь, гляну, что там делается.
Андрей спустился в седловину. Впереди виднелись ставшие уже знакомыми россыпи валунов. Как они уже надоели! Сколько раз он смотрел на них отсюда? И ведь только полдня, как они здесь, а кажется, он видел их годами! Но знакомые камни выглядели сейчас по-другому. Может, поменялось освещение, и тени легли иначе? Или он смотрел другими глазами? Только выглядели они сейчас злобными и полными опасности.
Сколько прошло времени, как он ушел отсюда? Полчаса? Десять минут? А что если духи давно уже здесь? Вот сейчас бородатая сволочь смотрит на него через прицел. Какого черта он все время слушает Тоху и лейтенанта? Иди туда, иди оттуда! Сидел бы спокойно на месте, не нужно было бы сейчас снова соваться в неизвестность! Да нет, если духи решились сюда просочиться, он бы уже лежал с прострелянной башкой, да и на вершине сейчас рвались бы гранаты! Хотя его мысли и текли спокойно, но страх все же бился под сердцем.
Он быстро пробежал несколько десятков метров и оказался за первым камнем. Привалился к нему боком, немного отдышался и стал напряженно вслушиваться. Над горами плыли звуки боя. Трескотня частых выстрелов отзывалась дробным эхом в склонах, перехлестывалась очередями и одиночными хлопками духовских буров, а на них накладывались раскатистые и четкие пунктиры пулемета. И все это, как фон, окружал гул взрывов вперемешку с шелестом проплывавших над головой гаубичных снарядов. Бой плел свою мелодию, и не было в ней ничего нового для Андрея. Сам он сейчас не стрелял, а только слушал чужую стрельбу, и расстояние сглаживало звуки, да и эхо добавляло мягких тонов в симфонию. И это позволило ему услышать другие звуки, лежащие на первом плане музыки, то, чего раньше невозможно было уловить за грохотом собственного автомата, сбившимся дыханием соседа, хрустом гравия под сапогом, за стуком сердца и гулом крови в ушах – собственные звуки гор и их тишину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
