Ассасин начертил на листе бумаги предполагаемое поле боя и нанес приблизительные размеры. Выходило, что лучше всего дождаться, когда верблюжья кавалерия пройдет самое узкое место распадка и начнет растягиваться во фронт, но не закончит перестроение. Вот тогда, метров с двухсот, ее и встретят пулеметы. Задние ряды, увидев, что, скосили передних, попробуют уйти и тут откроет фланговый огонь спрятанный третий пулемет. Было бы хорошо, если убрать пехоту врага сверху и закидать гранатами узкий проход, но для этого придется себя демаскировать.
– Кроме того, – спросил я Хакима, – есть ли возможность противнику пройти боевыми верблюдами сверху ущелья и нанести нам удар с фланга или тыла. Если мы скосим первую атаку верблюдов, могут ли оставшиеся пройти поверху гряды? Могут ли наши лошади и повозки пройти по той же гряде сверху?
Хаким на эти вопросы ответил так, что верх гряды трудно проходим из-за больших камней, там трудно пройти не только лошади, но и верблюду. Поэтому он считает, что сомали дождутся, что мы зайдем в распадок. Нечипоренко предложил авангарду зайти в ущелье и с началом обстрела имитировать бегство, но я отговорил его от этого, потому что, в таком случае не избежать потерь среди казаков, кроме того я не допускаю, чтобы хоть один из ящиков с подарками и деньгами попал в руки сомалей. Предложил следующее: мы остановимся перед входом в ущелье шагах в трехстах, как будто что-то заподозрив и решив отступить. Брички с пулеметами подъедут в голову колонны и развернуться лошадьми в обратном направлении, как будто собираясь ехать назад, так мы развернем пулемёты для обстрела кавалерии. Два пулемета будут работать рядом в десяти саженях друг от друга, а третий пулемет мы в это время сгрузим с брички и подойдет расчет (вазвался стрелять Бяков и с собой вторым номером возьмет казака посмекалистее, кто-то поможет им отнести ленты. Остальные казаки спешатся, как будто на совет, но будут готовы залечь в цепь слева и справа от пулеметов.
Двадцать казаков на лошадях поднимутся наверх и попробуют выбить пеших сомалей с верха распадка. Хорошо если они поедут как бы узнать дорогу, спешатся и сначала без шума вырежут передовых разбойников а потом, с началом боя, им можно будет уже действовать вовсю, не таясь, и покидать вволю гранат на головы всадников и по пешим отыграться. Только, лучше действовать из-за камней и головы не подставлять. Когда два пулемета навалят гряду из тел, то кавалерия может попытаться поддержать свою пехоту, уйдя на фланг и напав на казаков с тыла, вот тогда то и вступит третий пулемет огнем с фланга и прикроет действующих сверху распадка. Есть вариант, что казакам вообще придется отойти к третьему пулемету и организовать вокруг него свой очаг обороны, но это – если пешие начнут слишком сильно давить, тогда надо выманивать их на открытое место под пулемет. Тогда и два фронтальных пулемета могут перекрестным огнем с третьим расчетом отбить всю охоту куда-либо наступать. В тылу у нас будут повернутые как бы для обратного пути вьючные лошади и мулы, а арьергард, оставив одного-двух человек в тыловом дозоре, присоединится к основным силам.
План показался выполнимым и мы лишь обсудили детали. Договорились о сигналах – будем подавать их флажками и гелиографом[42], который оказался у Стрельцова («продвинутый» казак и компас у него есть и гелиограф, как выяснилось, Николаевское кавалерийское училище закончил). Осталось только неизвестным, как будет действовать конвой дочери раса Мэконнына. Хаким ответил, что зная характер госпожи, она не захочет покинуть раса Искендера, но, чтобы не подвергать ее опасности, он с телохранителями останется в тылу, когда караван встанет и будет наблюдать за событиями. Если же русских сомнут, то он попытается увезти госпожу и спрятаться, оторвавшись от погони, в чем ему помогут гвардейцы – их дело умереть, если надо, но задержать погоню. Они попытаются достичь оставленного колодца и уйти другим путем (я понял, что Хаким нам никогда не расскажет свой план отступления, а будет увозить Машу в другом, известном лишь ему, направлении. Поэтому его люди не будут участвовать в бою, а будут готовы уйти, но он верит в способности раса Искендера выиграть сражение (и на том спасибо, дорогой бывший наемный убийца).
Пока обсуждали планы, подошло время собираться. Казаки уже поставили третий пулемет на станок и загрузили его в тыловую бричку, которая подъедет вперед как бы на совещание вместе с Бяковым и его вторым номером. В кожух залили воду. Я проверил наличие воды в кожухах всех пулеметов, пришлось долить – часть воды испарилась из-за жары. Велел закрыть кожухи тряпкой и смачивать ее водой во время пути, чтобы вода не нагрелась из-за жары и иметь в бричке неполный бурдюк для долива воды в кожух, показал, как откручивается пробка для слива и сказал, чтобы не ошпарились, когда оттуда пойдет кипяток. Проверил, знают ли пулеметчики второй брички, где находятся запасные ленты и как их заправить в пулемет, выходило, что знают, не забыли. Сказал, чтобы вторые номера, подающие ленту, делали это аккуратно, не допуская перекосов, иначе пулемет заклинит в самый неподходящий момент и показал, что делать в случае заклинивания.
Стрелять сегодня придется много, поэтому вскрыли ящики с разгрузками и боеприпасами: набили подсумки патронами и гранатами полностью, ящики с боеприпасами велел держать поближе. Всем, кто еще не получил, раздал финские ножи, не забыл и про себя. Вроде все экипированы полностью и к бою готовы. Вроде все, лагерь сняли, скотинку напоили и дали овса, в бурдюках даже что-то осталось, то ли лошади привыкли к жаре и переходу, то ли им передалось волнение людей. Машин лагерь тоже сняли, подошел к ней, она уже знала о предстоящем бое, крепко меня обняла и поцеловала, попросив беречь себя и не лезть в пекло, на что я ответил, что я там уже был и больше не хочу.
С задержкой почти на час, тронулись в путь. Как и говорил Хаким, дорога стала полегче. Появилась какая-то растительность и вроде даже было не так жарко, хотя солнце уже светило вовсю. Ехали себе, ехали и наконец, приехали: впереди показались горы не горы, а большие холмы и один из них имел слева крутой склон, поросший зарослями колючей акации, второй холм рядом, был более пологий, с обилием камней и, тоже, с редкими кустиками акации, но между которыми, при желании, можно было пройти, дальше склон повышался и где-то вверху, еще на 100–200 метров выше переходил в плато с отвесной стеной, обращенной в нашу сторону. То есть, хочешь-не хочешь, а если намерен идти вперед – то дорога только между холмами, где, скорее всего, нас и ждут. Хаким поднял руку и колонна остановилась в 300 шагах от входа в распадок.
Посмотрел назад: бричка с унтерами-артиллеристами и Бяков с двумя казаками верхами отделились от арьергарда и двинулись в голову колонны, когда они поравнялись с нами справа, я сказал вознице принять влево и двигаться в голову колонны к офицерам и Хакиму. Увидел что охранение начало карабкаться на меньший склон, маскируясь за камнями. Подъехали к голове и развернулись рылами пулеметов в сторону выхода из распадка, откуда ожидали врага, я сказал Артамонову занять место второго номера, лента была уже заряжена. Увидел, что Бяков выгрузил пулемет, на который была накинута рогожа, и занял позицию сбоку, расположившись сверху с фланга на полдороге к распадку. Оставшиеся казаки арьергарда стали разворачивать вьючный караван, как бы для обратного пути. Казаки авангарда и охраны груза спешились, но рассыпаться в цепь не спешили. Но вот впереди послышался приближающийся шум, над распадком поднялось облако пыли. Я крикнул второму пулемету, что пока я не начну, вперёд меня огня не открывать, вот когда я начну стрелять, тогда можно, прицел брать чуть выше роста человека, верблюд – он высокий.
Взял ручки пулемета повел стволом туда-сюда и изготовился к стрельбе, вот уже различимы всадники в горле ущелья, но они еще далеко, метрах в четырехстах, казаки рассыпались в цепь и тоже приготовились к стрельбе. Услышал, что сверху начали стрелять и довольно близко к самому узкому месту распадка. Отлично! Вот всадники вынеслись из распадка, верблюды несутся прямо на нас, высоко выкидывая ноги, верховые изготовили копья и дротики, крича кто «Й-й-ух-ху», кто «Аллах Акбар»! Пора! Надавил на гашетку и пулемет выплюнул смерть, провел стволом влево-вправо, увидел, как валятся передние ряды всадников, задние перелетают через них. Мечущиеся верблюды сбрасывали всадников и бежали назад, чтобы спрятаться от ужасных свинцовых пчел, жалящих их со всех сторон. Животные и люди кричали, но два пулемета грохотали так, что заглушали крики ужаса и боли. Рядом хлопали частые ружейные выстрелы, добивая вставших с земли людей.
